Археология оружия. От бронзового века до эпохи Ренессанса - Эварт Окшотт

На основании колонны Траяна мы видим множество шлемов типа, который, по-видимому, был комбинацией римских, с лицевыми и шейными пластинами, и конических галльских: это трофеи, отнятые у пленных даков. Основу составляют ленты, одна из которых идет горизонтально над бровями, а две другие выгибаются вверх и перекрещиваются на макушке. Между ними вставлялись пластины (рис. 35). По большей части от этих римско-галльских шлемов и произошли франкские и шведские шлемы VI и VII вв. Интересно, что очень похожие объекты находили в Персии. Эти предметы, датируемые VI в., практически неотличимы от франкских и явно ведут свое начало из того же источника.

Рис. 35. Дакские шлемы с барельефов на основании колонны Траяна

Единственные доспехи, сохранившиеся с того времени, это кольчуга; среди остатков колесниц и другого военного снаряжения латенского периода III, обнаруженных поблизости от Тифенау (Швеция) в 1851 г., находили обрывки из нескольких звеньев. Галльский вождь на статуе I в. н. э., одет в кольчугу, другая изображена среди военных трофеев в Пергануме, а третья – на основании колонны Траяна. Судя по всему, все они делались по единому образцу: длиной до середины бедра, с рукавами до локтя и кольцевым воротом. Этот стиль был популярен вплоть до XI в. Вряд ли кельтские воины носили какие-либо еще доспехи; до сих пор не находили ничего, что позволило бы это утверждать. Конечно, вполне возможно, что они пользовались различными доспехами из кожи, чем-нибудь вроде чрезвычайно эффективных кожаных защитных камзолов XVII в., но от них ничего не осталось бы в земле. Из комментариев римских историков мы знаем, что варвары не слишком полагались на броню, хотя можно поверить, что не все они заходили так далеко, как кимвры, которые перед боем не надевали доспехи, а снимали с себя последнюю одежду и шли на врага совершенно нагими – обычай, который производил огромное впечатление на римлян.

Оловянный варвар из Британского музея одет в короткий килт или пару бриджей, и кроме того, на нем мы видим металлические рукавицы из чего-то, что должно было изображать кольчугу или чешуйки из металла или рога, заходящие друг на друга и закрепленные на тканевой основе.

Мы закончим обсуждение доспехов варваров последних двух столетий до нашей эры вопросом, который поможет нам перенестись поближе к следующему периоду, включавшему в себя Великое переселение народов и конец римского владычества на западе. На юге России (Керчь, Ромны, Волковичи), в скифских могилах IV в. до н. э., обнаружены кипы узких металлических лент или полос с дырочками на одинаковых интервалах, в которые была пропущена металлическая проволока, скреплявшая их так, что они заходили одна на другую. По-видимому, это остатки чего-то вроде традиционных восточных доспехов. В надлежащем месте мы подробно исследуем этот предмет, но возможно, что не так уж бессмысленным окажется следующее допущение: если такие сборные доспехи существовали у скифов еще в 400 г. до н. э., то почему они не могли быть известны кельтам в Дакии, Галлии и Паннонии? На этот вопрос нельзя получить ответ до тех пор, пока не обнаружены веские доказательства верности этой теории, но одна из самых увлекательных сторон археологии заключается в том, что в земле до сих пор лежит намного больше, чем когда-либо было выкопано.

Часть вторая

ГЕРОИЧЕСКИЙ ВЕК

Глава 4

Великое переселение народов

В нескольких следующих главах мне придется много говорить о скандинавских племенах, которые распространились из Ютландии, Скании с севера Балтики и со временем заполонили всю Европу. Это были бургунды, готы и вандалы, лангобарды и франки, англы и саксы. В первые четыреста лет христианской эры переселения этих народов и войны, которые они вели, сформировали основу, на которой впоследствии строилась вся социальная, политическая и военная структура средневековой Европы, и тем не менее большинство людей очень мало о них знает. «Готами» и «вандалами» сейчас называют хулиганов, а термин «готический» применяется в архитектуре, хотя не имеет ни малейшего отношения к племени, полностью исчезнувшему за 500 лет до того, как возник этот стиль. Применять названия этих племен в уничижительном смысле начали римляне периода упадка империи, напуганные постоянными поражениями, которые наносили им люди в общем и целом гораздо лучшие, чем современные варвары, хотя и лишенные городского лоска. Вполне естественно, что утонченные и изнеженные обитатели городов, привыкшие к пышности, роскоши и безделью, сторонились невоспитанных «дикарей», но так же верно и то, что к началу упадка Римской империи они уже не могли без этих людей обойтись. Большая часть имперской армии состояла не из коренных жителей, а именно из этих готов, вандалов и прочих, причем римляне даже не всегда занимали командные должности – ситуация, которая прежде была бы совершенно немыслимой. Обленившиеся горожане не хотели подвергать себя тяготам военной жизни – и в этом была одна из причин того, что господство постепенно перешло в руки более энергичных и менее избалованных людей, хотя и лишенных того столичного лоска, который их противники сохраняли, несмотря на то что Рим клонился к закату.

Готы – великий и мужественный народ, зародившийся на севере (возможно, в Южной Швеции). После того как они прожили двенадцать поколений, или 300 лет, на равнинах Центральной Европы и Южной России и их количество сильно выросло, готы наконец сломили могущество Римской империи на западе, используя методы ведения войны и тактику, которая в основе своей походила на тактику средневековых рыцарей. До сих пор неизвестно, принадлежали ли они к той же расе, что и англосаксы, которые в то время продвигались на запад, в Британию, в то время как все остальные мигрировали на юг. Некоторые свидетельства говорят в пользу этой теории, некоторые – опровергают ее, но в общем и целом это вопрос, который еще только предстоит выяснить.

Период Великого переселения обычно принято было называть «темными веками». Исторически такими они конечно же и были (в том смысле, что об этом периоде мало что известно), но за последние годы на загадки того времени пролито немало света, в основном благодаря археологическим исследованиям. До некоторой степени неизвестность была вызвана трудами римских историков, настолько блистательно осветивших деяния своего мира, что все события за его пределами конечно же оказались в кромешной тьме. С другой стороны, окружавшие империю дикие народы не так уж спешили оставить свои письменные свидетельства – в основном там бытовал устный фольклор, сказания, передававшиеся из уст в уста, но нигде не записанные. Но даже в этом случае, если бы историки XIX в. обладали достаточно острым зрением, они обратили бы внимание, что классические писатели (начиная от Тацита в 70–80 гг. до н. э. и заканчивая Прокопием в середине 500-х) могли кое-что рассказать о живших к северу от границ империи варварах. Они и сами были не совсем немы, и хотя большая часть народных сказаний не сохранилась, но кое-что уцелело и оказалось доступным для исследований, как, например, Старшая и Младшая Эдды или норвежские саги. К сожалению, точно так же, как и рассказы Гомера, их рассматривали исключительно в качестве волшебных сказок, и опять же как после открытий Шлимана подтвердилась реальность событий, описанных в «Илиаде», так и богатейшие скандинавские находки доказали, что большинство норвежских сказаний основано на реальных фактах. Поскольку это признано, появилась возможность сравнить эти сведения с комментариями греческих и римских писателей и таким образом получить более ясную картину происходившего. Теперь «темные века» освещены все возрастающим количеством огоньков, многие из них пока еще светят тускло, но зато другие исключительно ярки, ярче всего те, что имеют отношение к открытиям в искусстве и войне: двух областях, которые тесно связаны между собой. Именно материальные свидетельства искусства и войны живут дольше всего: одежда и домашняя утварь рассыпаются в прах под воздействием времени, жизненный уклад коренным образом меняется, а старые традиции забываются настолько, что подчас от них не остается даже малейшего следа. В то же время произведения искусства – статуи, украшения, рисунки на гончарных изделиях и прочие вещи того же рода – сохраняются гораздо лучше, чем что бы то ни было, – за исключением оружия. Его век исключительно долог – хороший меч или шлем передают из поколения в поколение, которые бережно ухаживают за ними и не позволяют им заржаветь или испортиться. Со временем, когда изделие оказывается в земле, торфе или на дне реки, оно все же способно сохраниться практически нетронутым, если условия хоть чуточку будут благоприятствовать тому. Поэтому археологи, занимающиеся историей оружия, в большинстве случаев могут воспользоваться подлинным материалом для подтверждения своих теорий и получить хотя бы один-два образца, которые знакомы им по записям историков, рисункам или фрагментам статуй. Эта дополнительная связь между искусством, как таковым, и искусством ведения войны – большая ценность для историка-исследователя.