Вселенная неудачников - Сергей Мусаниф

– Ты знаешь, что здесь происходит? – спросил Полсон.

– Это вопрос на миллион, – сказал я. – Никто не знает, что здесь происходит. Кроме вас двоих, очевидно. Иначе представители всех разведок мира не протирали бы штаны на побережье. И, как я догадываюсь, не только на побережье.

У меня к этой парочке тоже накопилось много вопросов, но я почему-то думал, что отвечать они откажутся.

– Ты знаешь, что являешься единственным человеком, на которого не подействовала процедура ментальной блокировки?

– Теперь знаю, – сказал я.

А вот уже и термины из научно-фантастической литературы в ход пошли. Интересно, а бластеры у них есть?

– Мы даже на некоторое время готовы были предположить, что ты не являешься человеком, – сказал Полсон.

– Чужой против хищника, – сказал я. – Кто бы ни победил в этой войне, человечество в любом случае проиграет.

Оказалось, они не видели этого фильма и не читали рекламного слогана. Или у них просто чувства юмора нет.

Потому что ни один из них даже не улыбнулся.

– И что ты знаешь о Чужих? – спросил майор.

– А вам не интересно, что я знаю о хищниках? – спросил я.

– Он шутит, – сказал Полсон. – Он человек. По крайней мере насколько об этом позволяет судить наше оборудование.

Шикарно, как сказал бы Эрик Картман из мультфильма «Южный парк». Эти ребята на полном серьезе сомневаются в том, что я человек? Куда я попал и где мои вещи?

– Ты создаешь нам проблемы, – сказал Полсон. – Майор предлагает убить тебя.

– Логичное решение, – сказал я. – Нет человека, нет и проблемы. Майор отнюдь не оригинален.

– И тебе не страшно, что мы тебя убьем?

– Нет. Ни капельки.

– Почему?

– Потому что если бы вы хотели меня убить, то уже давно бы убили. А мы тут сидим и разговоры разговариваем. И даже сигареты вернули.

– Я все еще настаиваю на своем предложении, – сказал майор. – Так будет проще.

– Этот человек – феномен, – сказал Полсон. – Мы не можем так просто забыть о нем. И проще все равно уже не станет.

– Ага, – сказал я. – Я всегда знал, что представляю ценность для науки. Давайте не будем меня убивать, а?

– Он просто какой-то долбаный мутант, – сказал майор. – Случайность. Ошибка природы.

– Полегче на поворотах, – сказал я. – Сами вы ошибки.

– Вы представляете, какую ценность могут представлять результаты исследования его мозга, если нам удастся вычислить эту мутацию и повторить ее?

– Генетические эксперименты в Альянсе запрещены.

– Расскажите об этом военной разведке.

Разговор с каждой новой фразой становился все интереснее. Мне даже не хотелось его прерывать. Что еще нового я могу узнать об Альянсе и его военной разведке?

– Я не представляю, как из этого можно сделать оружие, – буркнул майор.

– Но это не значит, что военная разведка будет придерживаться одних с вами взглядов.

– И что вы предлагаете?

– Необходимо провести дополнительные исследования.

– Здесь? – Скепсис майора буквально капал с его губ на пол. Аккурат рядом с тем пеплом, который я стряхивал туда же.

– Разумеется, нет. У нас нет соответствующего оборудования.

– И…

– Полагаю, мы должны послать внеочередной запрос.

– Чем спровоцируем новую волну интереса на побережье?

– Нам осталось от силы пара недель. Новая волна интереса ничего принципиально не изменит.

– Я против, – сказал майор.

– Это уже запротоколировано. Сколько можно повторять одно и то же?

Ребята снова перешли на свою странную смесь нескольких языков, что не мешало мне следить за ходом беседы и понимать девять слов из десяти.

И хотя они теперь знали, что я их понимаю, знание сие их не останавливало. Означает ли это, что я уже никогда не вернусь на побережье?

Мне стало тревожно.

Но еще больше мне стало любопытно. Я же журналист, черт побери. Вроде… Во всяком случае, еще не так давно я твердо собирался им стать. Альянс, военная разведка, намеки на Чужих и упоминание о каких-то странных, только мне свойственных мутациях… А кому бы в такой ситуации не стало любопытно?

И на данный момент любопытство перевешивало тревогу.

– Это может быть опасно для всех, – сказал майор.

– Я отдаю себе в этом полный отчет, – сказал Полсон. – Но в любом случае решение принимать не нам. Так что не стоит волноваться. Ответственность за конечные действия все равно ляжет не на ваши плечи.

– Я не боюсь ответственности, – отрезал майор. – Я боюсь последствий.

– Даже если мы ничего не сделаем, последствия все равно будут, – сказал Полсон. – И если мы примем ваш вариант решения проблемы, еще неизвестно, что окажется хуже в конечном счете. Не забывайте о том, где мы находимся.

Кстати, а где мы находимся?

Похоже, что в моем воспаленном воображении. Или в еще чьем-то бреду.

Или Ктулху наконец-то проснулся и начал пожирать мозги?

Я чувствовал себя абсолютно вменяемым. Интересно, а сумасшедшие способны догадываться, что с ними что-то не так?

– Жрать хочу, – сказал я, прерывая их содержательный диалог. – Пока вы свои конечные решения принимать будете, я сам от голода умру. Кормежка у вас тут предусмотрена или нет? Для справки могу сообщить, что до сих пор нормальная человеческая еда меня вполне устраивала.

У майора чувство юмора точно отсутствовало. Реплика про «нормальную человеческую еду» ему явно не понравилась. Я даже подумал, что он меня опять вырубит.

Но он не стал.

Вместо этого мне принесли еды.

А через пару часов – еще и переносной биотуалет.

Время тянулось медленно. Часов у меня не было, окна тоже, поэтому определить точно, сколько времени прошло, не представлялось возможным.

Дважды приносили еду, по вкусу напоминающую те армейские сухпайки, о которых рассказывал Холден. Один раз мне удалось заснуть. Самому, а не при помощи доблестного майора и его непонятной хреновины. В разговоры со мной больше никто не вступал.

В какой-то момент кончились сигареты. С превеликим сожалением я докурил последнюю до самого фильтра и кинул окурок в пустую пачку. Добавил туда же бесполезную ввиду отсутствия сигарет зажигалку и сунул пачку под кровать.

В голову лезла навеянная последней беседой майора и Полсона научно-фантастическая муть.

Конечно, упомянутый в разговоре Альянс мог оказаться банальным НАТО, но мне почему-то казалось, что Альянс майора и Полсона не имеет никакого отношения к Североатлантическому блоку.

И уж натовская разведка точно не стала бы копать под саму себя, так что эту версию напрочь опровергало присутствие в Белизе Холдена и дяди Тома.

Или ЦРУ с «Интеллидженс сервис» уже никакого отношения к НАТО не имеют?

Хе.

И еще три раза хе.

Плюс эти загадочные намеки на Чужих и разговоры о моей собственной мутации. Неужели при помощи того шлема эти люди действительно хотели вмешаться в работу моего мозга и стереть память о последних событиях? Они ненормальные или я неправильно их понял? Или я ненормальный?

Или мы все нормальные и я все понял правильно, а на самом деле сошел с ума весь мир?

Реальность, точнее, не сама реальность, а известная мне картина мироздания, трещала по швам.

А потом, как обычно и происходит с трещащими по швам объектами, она лопнула.

Но сначала в комнату пришел майор и в очередной раз отправил меня в небытие.

Часть вторая

ЗЕМЛЯ

НАСТОЯЩЕЕ НЕОПРЕДЕЛЕННОЕ

ГЛАВА 1

– Как спалось, Алекс?

– Шикарно, – сказал я, ни на йоту не покривив душой.

– На ближайшие две недели никаких процедур больше не будет. – Виола нажала кнопку на пульте, и шторы раздвинулись в стороны, впуская в мою комнату солнечный свет.

Здесь хотя бы было окно.

Только я не очень любил в него смотреть. Мне не нравился открывающийся из этого окна вид.

– Отсутствие процедур радует меня больше всего, – признался я.

– Ученые получили достаточно данных для анализа, – сказала Виола. – Одна их обработка отнимет много времени, не говоря уже о том, что кому-то предстоит делать какие-то выводы.

Виола продемонстрировала белоснежную улыбку, давая понять, что она уж точно не имеет к процессу анализа никакого отношения. Ученой она не была.

Скорее, кем-то средним между медсестрой и приставленной ко мне нянькой. Но ее IQ все равно был очень высок.

В исследовательском институте военной разведки Демократического Альянса дурочек не держат. Даже для того, чтобы пробирки мыть.

Впрочем, пробирки у них тут автоматически моются. Поэтому мне сложно сказать, чем занималась Виола до моего прибытия.

Я встал с кровати, и она моментально уползла в пол. Вместо нее появился стол, до этого вполне удачно прикидывавшийся частью стены.