Линкольн - Карл Сэндберг

На окружном собрании в Пекине, в Иллинойсе, появился третий соперник — Джон Дж. Гардин, у которого оказалось необходимое для выставления кандидатуры большинство. Линкольн, чтобы избежать раскола партии, снял кандидатуру Бейкера.

Гардин и Линкольн соперничали за звание лидера фракции вигов в законодательном собрании штата. Гардин был преуспевающим адвокатом в Джексонвилле; он страстно желал стать конгрессменом.

Линкольн добился большинством в 18 голосов принятия резолюции, которая обязывала собрание рекомендовать Бейкера кандидатом в члены конгресса от партии вигов в 1844 году. Очевидно, Линкольн договорился с Бейкером и Гардином о том, что в 1844 году вместо Гардина в конгресс пойдет Бейкер, а в 1846 году Бейкера сменит Линкольн. Во всяком случае, у части делегатов создалось впечатление, что три лидера вигов договорились о попеременном выставлении кандидатур в конгресс, «каждого в свою очередь».

Гардин прошел в конгресс, проводил политическую линию партии вигов и в 1844 году отошел в сторону, чтобы облегчить Бейкеру выдвижение в кандидаты и обеспечить его успех на выборах.

Когда Бейкер вернулся в 1846 году из Вашингтона, он не решился открыть Линкольну, что он, Бейкер, решил снова выставить свою кандидатуру, так как опасался, что Гардин предложит свою и в конечном счете могут остаться с носом и Бейкер и Линкольн. Однако вскоре Бейкер снял свою кандидатуру. Он сказал об этом Линкольну, и когда в следующем году у Линкольна родился мальчик, его назвали Эдвард Бейкер Линкольн.

Линкольн опасался, что Гардину захочется вторично пройти в конгресс. Когда Гардин убедился, что делегации от графства качнулись в сторону Линкольна, он предложил вместо выдвижения кандидатуры на общем собрании голосовать отдельно по каждому графству при условии, что каждый кандидат имеет право проводить выборную кампанию только в своем графстве. Линкольн написал Гардину: «Старая система, с помощью которой кандидатуры ваша и Бейкера были выдвинуты и проведены в конгресс, меня вполне удовлетворяет, тем более что все виги округа прекрасно знакомы с этой системой».

Линкольн сел за рабочий стол в своей конторе, окунул гусиное перо в чернильницу и отправил письма редакторам, политическим деятелям, избирателям, функционерам избирательного округа. В одном письме он подсчитал, сколько участков будет голосовать за его выдвижение и сколько против. Узнав, что в одном городке зародилось движение против выставления его кандидатуры, он написал редактору местной газеты: «Если ваше отношение ко мне такое же, каким оно было при последнем нашем свидании (а у меня нет оснований сомневаться в том, что все осталось по-прежнему), прошу вас не печатать на страницах вашей газеты каких-либо материалов против. меня. Вы меня поняли — все осталось по-прежнему».

Эта грубоватая короткая фраза встречалась часто: «Вы меня поняли?» Некоторые письма заканчивались так: «Все это, конечно, строго конфиденциально», или: «Не упоминайте об этом, пока они каким-нибудь образом сами не узнают», или: «Только для вас лично». Это было время, когда приходилось мягко ступать. Нельзя было допустить никаких выпадов против Гардина. «У меня кет никаких аргументов, которые заставили бы отдать предпочтение мне, за исключением одного: «Поочередность — самая честная игра».

Гардин почувствовал, что его переигрывают, что его планы проваливаются, и он написал Линкольну письмо, полное жалоб. 7 февраля 1846 года Линкольн ответил самым длинным в своей жизни политическим письмом — шедевром неумолимой логики. Пункт за пунктом он припер Гардина к стенке.

Несколько дней спустя Гардин устранился от борьбы, и 1 мая окружное собрание в Питерсберге под шумные одобрения делегатов наметило Линкольна кандидатом в конгресс в этом единственном округе Иллинойса, где победа вигов была наиболее убедительной из всех одержанных ими.

Демократы выставили против Линкольна знаменитого, старомодного, грубоватого, странствующего неистового евангелиста Питера Картрайта. Он был проповедником и приверженцем демократа Джексона. В своих путешествиях он не разлучался ни с библией, ни с ружьем. Неоднократно он самолично выбрасывал из церкви какого-нибудь пьяницу, прерывавшего его проповедь. Он был коренаст, круглолиц и любил вспоминать свое безнравственное поведение на бегах, в азартных карточных играх и похождения на танцульках в годы, предшествовавшие его обращению на путь истины.

Приспешники Картрайта распространяли слухи: Линкольн считает пьяниц равноценными людьми, наравне с добрыми христианами или членами церковной общины; жена Линкольна — прихожанка модной епископальной общины; сам Линкольн — деист, он верит в бога, но отрицает Христа и доктрины искупления грехов или наказания; Линкольн сказал, что «Христос — незаконнорожденный».

Линкольн выпустил листовку, в которой впервые публично наиболее полно и точно сформулировал свое отношение к религии. В частности, он в ней заявил: «Я не принадлежу ни к одной христианской церкви, это правда; но я никогда не отрицал истин священного писания; и я никогда не высказывался намеренно неуважительно о религии вообще или о какой-либо разновидности христианского вероисповедания в частности».

Он посетил религиозное собрание, на котором выступал Картрайт. Заканчивая проповедь, Картрайт воскликнул: «Пусть встанут все, кто готов открыть свои сердца богу и вознестись на небо!» Несколько мужчин, женщин и детей поднялись со своих мест. Проповедник снова призвал: «Пусть встанут все, кто не хочет попасть в ад!» Все вскочили на ноги… кроме Линкольна.

Тогда Картрайт очень мрачным тоном сказал: «Я заметил, что многие откликнулись на мой призыв открыть свои сердца богу и отправиться со временем на небо. И еще я замечаю, что все вы, кроме одного, выказали свое нежелание попасть в ад. Единственное исключение — мистер Линкольн, который не откликнулся ни на одно из приглашений. Разрешите вас спросить, мистер Линкольн, куда вы собираетесь попасть?»

Линкольн не спеша поднялся на ноги. «Я пришел сюда, как почтительный слушатель. Я не думал, что брат Картрайт выделит меня одного из всего собрания. Считаю, что вопросы религиозные требуют серьезного рассмотрения. Допускаю, что вопросы, предлагаемые братом Картрайтом, являются очень важными. Я не видел необходимости откликнуться на них, как все присутствующие. Брат Картрайт задал мне прямой вопрос, куда я намерен попасть. Я хочу также без обиняков ответить: я хочу попасть в конгресс».

Партийные друзья собрали 200 долларов на личные расходы Линкольна в выборной кампании. После выборов он им вернул 199 долларов и 25 центов, заявив, что он истратил всего 75 центов. Подсчет бюллетеней показал, что Линкольн получил 6 340 голосов, Картрайт — 4 849 и Уолкот (аболиционист) — 249. Линкольн писал Спиду: «Меня избрали в конгресс. Я очень благодарен моим друзьям, что они помогли мне пройти, но меня это радует меньше, чем я предполагал».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});