Не говори любви «прощай» - Потапова Татьяна

— Вспомнила, что с матерью с утра поругалась, — пожаловалась Вика. — Она сказала, что я жирная. Ну чего придумывать-то? В каком месте я жирная? — Вика покрутилась перед девчонками.

— Ничуть, — уверенно сказала Жанна.

— А твоя мама какая? — спросила Машка. — Девяносто-шестьдесят-девяносто?

— Ну потолще, чем я.

— Вот и успокойся. Что ты придаешь значение родительским словам? Они же это так — от бессилия.

Раздался звонок, и все трое вяло побрели в аудиторию к нудному Пал Палычу. Что он там говорил — Жанна слышала плохо. Всю пару она думала о предстоящей поездке на дачу, о Стасе, о том, как хорошо она будет выглядеть в ярком купальнике из «Бенеттона», который на случай хорошей погоды прихватила с собой…

Стас должен был приехать за ними к университету на машине, которую собирался взять у отца.

— Специально выйдем вместе с Викой, — шептала Машка, прикрывая рот рукой (Пал Палыч не переносил разговоров на своих занятиях). — Пусть умрет от зависти. Наверняка у отца Стаса крутая тачка.

Но их ждало разочарование. В назначенное время они увидели у ворот университета старенькие «Жигули», около которых и стоял Стас.

— Твои? — удивленно спросила Машка.

— Отец свою «бээмвуху» в сервис отогнал, пришлось эту взять.

Вика, которую девчонки на свою голову уговорили выйти вместе, скорчила гримасу и презрительно произнесла:

— Она еще и ездит?

— Антиквариат! — сообщил Стас. — Фильм «Копейка» видела?

— Я такое не смотрю, — фыркнула Вика. — Счастливо повеселиться! Не заглохнете по дороге? Могу телефончик «Ангела» дать. Служба спасения для автолюбителей. В курсах?

— Обойдемся, — отмахнулась Машка. — Ты спешила, кажется? — Она залезла на заднее сиденье и похлопала рядом с собой, приглашая Жанну.

Стас сел за руль.

— Сейчас заедем за моим другом, — сказал он, вырулив со стоянки. — Это по пути.

— Что за кекс? — спросила Машка.

— Вам понравится. Он отвязный. Клево рубит на роллах… Вместе учимся.

Через десять минут Стас притормозил у обочины, и на переднее сиденье проскользнул долговязый, весь в джинсе, парень. Казалось, будто он состоит из шарниров, которые крутятся одновременно в разные стороны. Его звали Олегом. Сначала он хвастливо сообщил, что всю ночь пил «прохладительные» напитки в баре. У его друга, который «гей, но все равно хороший парень — получше некоторых натуралов!» — был день рождения. Потом оказалось, что Олег имеет отношение к модельному бизнесу — восемь месяцев назад он прошел кастинг и подписал контракт. Теперь у него совсем нет свободного времени: институт, агентство, автошкола… А сколько сил отнимают показы, которые даже в «России» бывают!

— Ты, наверное, очень гордишься этим? — встряла Машка.

Они с Жанной от такого потока мужского самодовольства совсем притихли и начали испытывать комплекс неполноценности.

— Скорее даже немного стыжусь, — скромно потупил взор Олег. — В агентствах ведь все геи. Вот и про меня так думают…

Машина, проехав большой запущенный участок, остановилась около двух деревянных домиков, стоящих рядом. Стас провел своих гостей в один из них. Все внутреннее помещение состояло из предбанника, где размещался стол с деревянными скамейками, и комнаты, в которой стояли две допотопные железные кровати. Пол был застелен деревенскими половиками, связанными из старых тряпок.

— А во втором доме что? — спросила Маша, пожалев уже, что сняла у входа босоножки.

— Там мусор всякий валяется. Мы вообще этой дачей редко пользуемся. У нас еще одна есть — цивильная, — ответил Стас.

Вместе с Олегом они вышли и затащили в дом рюкзак и сумку.

— Здесь мясо для шашлыка, — показал Стас на рюкзак, — а остальное разгружайте. Надо перекусить. Мы пока костер разожжем, чтобы потом шашлыками заняться.

В сумке оказались консервы, свежие огурцы, маринованный чеснок и четыре бутылки водки.

— У Стаса совсем башню снесло! — возмутилась Маша. — Для чего столько пойла?

— Я водку не пью, — сказала Жанна.

— И я.

Они поискали посуду, но, кроме граненых стаканов с отколотыми краями, ничего больше не нашли. Серым вафельным полотенцем, которое висело на гвозде, протерли стол, на целлофановых пакетах разложили закуску.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

По оконному стеклу неожиданно забили струи дождя. Жанна бросилась закрывать форточку.

— Вот и весь шашлык! — засмеялась она и выкрикнула на улицу: — Ребята, промокнете!

Стас с Олегом ввалились с громким гоготом, толкая друг друга. С волос вода капала на одежду, которая тоже покрылась мокрыми пятнами.

— Сушиться и лечиться, — объявил Олег.

Он стянул с себя джинсовую куртку и футболку. Фигура у Олега оказалась лучше, чем просматривалось под одеждой. На его правом плече обнаружилась большая черно-белая татуировка.

— Ого! — выдохнула Машка. — Кажется, это называется примитив-арт. Как в фильме «От заката до рассвета».

— Да нет, — Олег удивленно посмотрел на Машу. — Это орнамент такой с индейскими мотивами. Символический.

— Больно было? — спросила Жанна. Она бы сама себе что-нибудь сделала — на руке, например, но очень боялась.

— Смотря где. Некоторые уверяют, что на руках, ногах — терпимо, а вот в разных других местах, — Олег хитро прищурился, — очень больно. Но, если честно, когда на кости набивают — жуть! В общем, так: сантиметр — больно, сантиметр — более-менее. Мне татуировщик сказал, что многие атлеты падают в обморок после одной точечки. И что я — второй у него такой терпеливый, большинство не выдерживает.

Он опять хвастался.

— И зачем так себя мучить? — Машка из всех модных украшений признавала только пирсинг. У нее были проколоты язык и подбородок. — Много заплатил?

— Сто баксов.

— А что сейчас самое модное в татуировках? — Жанну этот вопрос очень интересовал.

— Там такого понятия нет, — со знанием дела сказал Олег. — Кому что нравится — тот то и делает. Большей частью — трайблы. Как бы вам объяснить? Это узор, который сплетается из маленьких частей…

Стас тем временем тоже разделся. Глядя на парней, Жанна подумала, что они с Машкой сейчас присутствуют при мужском стриптизе. Ей стало ужасно смешно.

— Так за что пьем? — Стас уже разлил водку в стаканы и подвинул один Жанне. — За знакомство?

— Мы не будем, — сказала Машка.

— Да ладно вам ломаться! — Олег уже выпил свою долю и хрустел огурцом. — Национальный напиток. Неужели водку не пробовали? Да вы что, девчонки? Быстренько, одним махом.

Он взял стакан и подошел к Маше:

— Зажмурь глаза. За маму, за папу…

Стас обнял Жанну за плечи и спросил:

— Мне тебя тоже поить, как маленькую?

— Я сама.

Полуобнаженный Стас действовал на нее как гипнотизер. Жанна взяла стакан и выпила все до дна, а он приготовил для нее кусок хлеба с долькой маринованного чеснока. Маша тоже уже что-то жевала.

— Повторим? — Олег подмигнул Стасу и опять разлил водку. — Вот вы — такие современные девчонки. Неужели на вас нет ни одной татуировки? Какой-нибудь маленькой рыбки или дракончика?

— Не созрели еще, — Жанна почувствовала, что язык стал плохо ее слушаться.

— Обманывают! — захохотал Стас. — А мы сейчас проверим.

— Ой-е-ей! — неестественно пискнула Машка. — С чего это ты так развеселился?

Она хлебнула еще из стакана, поднесенного ей Олегом. Жанна сделала то же самое.

— Потанцуем, девочки? — Стас схватил Жанну в охапку.

А она не поняла, откуда вдруг взялась музыка — такая громкая, неизвестная, под которую пелось что-то на английском языке. Или нет — на каком-то другом, потому что английский Жанна неплохо знала, а тут не понимала ни слова. Стас что-то говорил ей, но из-за музыки она ничего не слышала, только сквозь туман видела его шевелящиеся губы. Он крепко ее прижал, руки зашарили по всему телу. Жанна пыталась обернуться, чтобы посмотреть, куда делась Машка, но тут Стас начал ее целовать, и все поплыло перед глазами. Ноги не слушались. И когда Стас потащил ее к кровати, как беспомощную куклу, ее желудок взбунтовался и преподнес неприятный сюрприз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})