Библиотекарша по характеру (СИ) - Анкай Виктория

Перед въездом в город мы снова поменялись местами, я попросила об этом.

На подъезде к дому я вспомнила про Романа Викторовича и про выключенный телефон... Вздохнула. Так не хотелось возвращаться в реальность...

Денис остановился и заглушил машину. Я растерялась. Как уходят в таких случаях? Просто говорят "Пока"? Или надо добавить "Спасибо, было очень классно?"...

Но Денис избавил меня от терзаний. Повернулся, легко провёл рукой по волосам, как-то незаметно стянул резинку с хвоста, распушил мне волосы на затылке, притянул к себе и поцеловал...

Я быстро поняла, что он весьма опытный в этом деле, в отличие от меня. Ну конечно, такой красавчик, ещё бы... Ему наверняка на каждом углу молодые, стройные и без комплексов дают... Стало немного грустно. Ему со мной точно не понравится, решит небось, что я бревно бесчувственное. Я подавила вздох и отстранилась.

Но Денис только усмехнулся, обнял меня за плечи, приподнял ладонью мою голову за подбородок и посмотрел в глаза:

- Дай угадаю. Думаешь о том, что мы друг другу не подходим, потому что ты - милый честный библиотекарь с большой душой, а я - плохой богатый развратник вообще без души.

Блин, лучше не скажешь. Я вдруг перебила его:

- А сколько тебе лет?

- Тридцать пять. Это имеет какое-то значение?

Я довольно улыбнулась:

- Конечно имеет. Ты меня старше.

- А ты думала - младше? Ааа, я не просто плохой, а ещё и молодой развратник, соблазняющий старых дев? Ну ты, Лиза, даёшь. Я, конечно, обижаться не буду, но и ты не спеши с выводами.

И он снова прикоснулся губами к моим губам. На этот раз совсем по-другому. Так меня ещё никто никогда не целовал... Мягко, медленно и как-то действительно с наслаждением... И на этот раз я не стала отстраняться, а пробовала ответить на поцелуй, который мне нравился всё больше и больше... Как-то он умудрился спросить, не отрываясь от моих губ:

- Домой к себе не пустишь же, да?

Я отрицательно помотала головой. Не пущу.

- Ну и ладно, держись.

Он рывком опустил моё кресло, продолжая целовать. Я как-то спокойно отнеслась к тому, что назад пути уже нет, что сейчас мы с Денисом сделаем то, чего у меня уже ооочень давно не было...

И Денис не дал мне повода сожалеть о своём поступке. Мне было действительно хорошо. Он ничего не требовал и не ждал от меня, сам выбирал позы и способы, менял их достаточно часто, чтобы не устать в крошечном пространстве машины... Он действительно разбирался во всём этом. И я была ему за это благодарна.

Нет, я не почувствовала себя любимой, незабываемой или прекрасной. Я чувствовала себя собой. Я доверяла ему себя. И это был, пожалуй, лучший секс за последние семь лет...

Даже от неловкости прощания он меня избавил - просто прислонился лбом к моему лбу и лукаво сказал:

- А теперь - кыш из машины, а то здесь и заснёшь, а меня ребята заждались уже...

Вот так просто, честно и ужасно мило. Я широко улыбнулась и выскочила на улицу. Денис ударил по газам, и машина сорвалась с места, перебудив, наверно, всех соседей.

Но мне было плевать вообще на всё. Я не просто "кажется счастлива" или "почти счастлива", я вот прям по-настоящему счастлива. Я даже не знаю, как это правильнее назвать - заниматься любовью или сексом? Любовью - это признаваясь в чувствах, утопая в ласках и зная, что у вас есть будущее, причём не важно - хорошее или плохое, сексом - это ярко, красиво, страстно и чувственно... Это было ни то, ни другое. Это было просто как двое взрослых людей (один из которых - нормальный парень без комплексов, а другой - пьяная Лиза, библиотекарь) провели свободное время вместе...

Я плюхнулась спать прямо в помятой одежде, свернувшись калачиком и счастливо улыбаясь.

***

Утро не задалось сразу. Я вообще пить не умею, и похмелье с достоинством переносить тоже. А мне ведь сегодня к десяти в библиотеку к детям...

Я пила аспирин, кофе, обливалась холодной водой... Потом вдруг поняла, что единственное, что осталось от похмельного синдрома - это головная боль, выпила пару таблеток сильного обезбаливающего, припасённого на чёрный день, прилегла на диван и прикрыла глаза, ожидая, пока случится чудо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Снова перед глазами встал образ Дениса... Может, влюбилась?.. Представила его с другой девушкой в постели - тишина, в ЗАГСе с ней же - тоже ни одной эмоции... Представила нас с ним в постели - так себе зрелище, в браке с тремя детьми - неплохо, но... Нет, не влюбилась. Ну и хорошо.

Чудо случилось через пятнадцать минут. Я подпрыгнула с дивана бодрая и без малейшего намёка на головную боль. До выхода из дома ещё полчаса - красота. Надо бы маме позвонить...

Чёёёёрт! Я же так и не включила телефон!

Телефон... Денис даже не попросил мой номер... Я улыбнулась - правильно и сделал. Нам всё равно не о чем особо разговаривать, а так, как есть сейчас - случайные редкие встречи - самое лучшее, что может быть между нами. Ни обязательств, ни фальши, ни ожиданий. Идеальные отношения.

Блин, мама... Я порылась в рюкзаке и достала телефон. Пока он включался, пошла налила ещё кофе. Тааак, ну что тут у нас? Двадцать четыре пропущенных от Светки (офигеть просто, вот нетерпится-то ей узнать, что у нас там с Романом Викторовичем вчера было), три от мамы и семь от самого Романа Викторовича. Маме я, как всегда, позвонила первой, наврала про разрядившийся аккумулятор на мобильнике, уверила, что у меня всё отлично (странно, но сегодня мама почему-то мне сразу поверила) и быстренько попрощалась. Полезла в ВК, интересно, что там Светка... Пусто?! Как это?! Почему?! Прям как-то нехорошо стало...

Я набрала Светкин номер. Подруга ответила напряжённо и резко:

- Да!

- Свет, привет, ты чего звонила? Говорить можешь?

- Ааа, это Вы, да, здравствуйте... Погодите, я сейчас отчёт найду и скажу, не вешайте трубку пожалуйста...

И уже мимо телефона:

- Извините, я сейчас вернусь...

Светкины каблуки было слышно даже в трубке. Да что у неё там происходит? Наконец каблуки стихли, и Светка зашипела в трубку:

- Ты, мать, совсем там ошалела или как? Где тебя носит со вчерашнего вечера? Ко мне ночью Ромик заявился, тебя искал! Меня муж чуть из дома не выгнал! Надеюсь, тебе было хорошо там, где ты была, потому что при встрече я тебя убью, и тебе будет очень плохо! Где была? Признавайся!

Ёбушки-воробушки... Я судорожно сглотнула слюну:

- Светочка, прости пожалуйста, я это... ну... с Денисом переспала...

Светка аж целых полминуты молчала в трубку, потом шумно выдохнула и прошипела:

- Охренеть конечно... Ну тогда ладно, не убью. Но Ромик точно убьёт, придумывай что-нибудь быстрее, он за тобой к десяти ехать собирается! Всё, пока, потом всё расскажешь...

И Светка отключилась...

За мной? Чёёёрт!

Я пулей заметалась по дому, одной рукой докрашивая стрелку на глазу, другой высыпая полпакета корма кошкам, большую часть на пол. Впрыгнула в первопопавшееся платье и выскочила из дома.

Озираясь как вор, заперла калитку. И метнулась в противоположную от нужного направления сторону. Там, через три дома, есть узенькая тропинка между заборами двух соседних участков, ведущая на параллельную улицу. Вот по ней я и добралась благополучно до железной дороги.

Гоня прочь мысли о Денисе и прошедшей ночи, перескочила рельсы и дворами и короткими перебежками добралась до библиотеки.

Осторожно выглянула из-за угла. Машины Романа Викторовича не было. Время - без пятнадцати десять.

Набрала на всякий случай Светку. Она сразу взяла трубку:

- Ты где?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

- Около библиотеки. Романа нету?

- Уехал за тобой пять минут назад! Заходи, хоть кофе попьём, пока ты ещё жива...

В каждой шутке есть доля... шутки, ага. Пока я ещё жива, кофе надо обязательно попить. И про Дениса успеть рассказать.

Я зашла в холл и поразилась, как всё изменилось... Прошла буквально пара дней - и всё другое и чужое... Вахтёрша больше не сидела за своим столиком, да и самого столика теперь не было. На его месте стоял новый диван, застеленный плёнкой. Огромной люстры, которая так нравилась малышам, потому что делала холл похожим на дворец, тоже уже не было. И старых советских массивных зеркал на стенах тоже не стало, и картин в тяжёлых рамах... При виде этой навсегда уходящей эпохи мне стало невыносимо больно... Мне была очень дорогА эта обстановка, эти вещи с историей, эта атмосфера прошлого...