Стеклянный суп - Джонатан Кэрролл

Без колебаний он пригласил Изабеллу на танец. Она подумала, что это шутка, но он был серьезен. Никто в комнате не танцевал, а ему хотелось — прямо сейчас, с ней, под эту песню. Изабелла потрясающе танцевала, но еще никогда в жизни не выходила на площадку первой. Она повернулась к подруге, узнать ее мнение, но Флора Воэн занята была только тем, чтобы сохранить лицо и не выбежать из комнаты, рыдая. Хейден знал, что между Этрихом и Флорой был роман, и наверняка посмеялся бы сейчас над страданиями своей бывшей пассии, если бы не собственный полный провал с Изабеллой. Он был уверен, что, если бы это он пригласил Изабеллу на танец, она отказалась бы, не раздумывая ни минуты.

Этрих поднял руки в классическую позицию, приглашая ее присоединиться к нему. Она снова почувствовала себя юной девушкой, робеющей и нерешительной, но и радостно возбужденной тоже. Дрожащей от возбуждения — вот как следовало бы сказать. Она уже много лет не испытывала ничего подобного, но стоило ему пригласить ее на танец, и эмоции нахлынули волной. Шагнув ему навстречу, она вложила свои ладони в его протянутые руки, и они закружились в танце. Флора и Саймон подались назад, освобождая им место.

Люди вокруг оглядывались на них и улыбались. Потанцевать — какая замечательная мысль! Но следующая пара присоединилась к ним не раньше, чем песня отзвучала почти до конца. Так что вся площадка была в распоряжении этой пары незнакомцев. Этрих старался не прижимать ее к себе, и она это заметила. Чтобы испытать, а может, и подразнить его, она медленно пододвинулась к нему поближе. Так же медленно он отодвинулся от нее, и они продолжали танцевать, соприкасаясь только руками. Она как будто вновь оказалась в школе танцев, где готовилась к своему первому венскому балу в паре с мальчиком, который до ужаса ее боялся.

На середине песни рот Винсента оказался возле ее уха, и ясным тихим голосом он заговорил. В том, как он говорил, не было никакой сексуальности, только откровенность.

— Мои родители были самой романтичной парой, которую я знал. Каждый раз, когда я слышу эту песню, я думаю о них, потому что им обоим она очень нравилась. Оба знали ее слова наизусть.

Она подалась назад, чтобы взглянуть на него.

— Правда? Мне так нравится, когда люди знают слова любимых песен. А ваши родители еще живы?

— Нет, погибли в автокатастрофе много лет назад.

То, как он сказал эти слова, потрясло ее даже больше, чем сам факт. Столько в его голосе было тоски и грусти. Не колеблясь, она спросила:

— Какие они были?

Теперь Этрих подался назад и поглядел на Изабеллу с удивлением.

— Мои родители? Вы правда хотите знать?

И снова она была тронута его интонацией, в ней слышались одновременно и горячее желание, и сильное сомнение. Он явно хотел дать ответ на ее вопрос, но боялся того, что она с его ответом сделает. Двойственность его тона означала: «Я могу тебе доверять? Мне так хочется».

Часть нашей жизни — это поиски того единственного и необходимого человека, который поймет нашу историю. Но мы так часто делаем неправильный выбор. Проходят годы, и оказывается, что человек, который, как мы считали, нас понимает, относится к нам в лучшем случае с жалостью, а то и с безразличием или откровенной антипатией.

Те, кому мы на самом деле небезразличны, делятся на две категории: тех, кто нас понимает, и тех, кто прощает наши самые тяжкие грехи. Но найти человека, способного на то и другое, удается крайне редко.

Этрих не знал эту женщину, но ее рука твердо лежала в его ладони, и все в ней, казалось, говорило: «Я здесь — расскажи мне все, что захочешь».

Тем временем Флора и Саймон переместились в бар, где заказали по хорошей порции спиртного и с трудом поддерживали бессвязный разговор. Хейден первым заметил, что происходило рядом, но никак не мог поверить своим глазам.

— Флора, посмотри на них! Ну же, быстро!

Но Флора только что опрокинула стаканчик и смотреть на них вовсе не хотела, спасибо большое. Она и так видела больше чем достаточно. Просто Саймон, как обычно, ведет себя как последнее дерьмо и пытается сделать ей еще больнее. А потом предложит перепихнуться где-нибудь по-быстрому, чтобы не так обидно было.

— Флора, пожалуйста, посмотри.

С раздраженным лицом она со стуком опустила стакан на стойку и обернулась. Пара была достаточно близка к ним, чтобы она увидела слезы на щеках Винсента Этриха. Он даже не пытался их вытирать. Продолжая танцевать, он смотрел на Изабеллу так, словно она только что сказала что-то очень-очень важное.

Что это с ними творится?

Не отрывая глаз от танцоров, она произнесла уголком рта:

— Посмотри на них, Саймон. Как ты думаешь, что там у них происходит?

Но он не понял.

— Да брось ты. Они всего полчаса знакомы, а он уже плачет. Что она, на ногу ему наступила, что ли?

* * *

Изабелла украла Винсента с вечеринки. Они продолжали танцевать, не видя и не слыша никого, кроме друг друга. Флора и Хейден перестали смотреть на них и вернулись к своей выпивке. Потом заспорили о какой-то ерунде. Но поскольку внутри у обоих все клокотало и оба созрели для хорошей свары, они ее и получили. Немного погодя, когда Флора о чем-то заговорила, Саймон демонстративно выставил руку с часами и уставился на них, чтобы показать, как ему наскучила эта ссора. Флора пошарила по залу глазами в поисках парочки, но те уже ушли. Она обратила внимание Хейдена на этот факт, намекнув, что это он во всем виноват, ведь именно ему пришла в голову мысль пригласить Этриха на эту вечеринку. О чем он, черт возьми, думал?

БУМ-М-М! Удар гонга, возвестивший о втором раунде их поединка, прозвучал едва ли не во всеуслышание. Бойцы вышли на ринг, готовые к бою. Секс — самая сильная из страстей, с которой ничто не сравнится, но гнев может стать неплохим заменителем. Тот факт, что несколько лет тому назад Хейден и Флора были любовниками, сделал их особенно ожесточенными противниками. Стыдливость или сдержанность не смягчали словесных ударов, которыми они обменивались. Никакие скрытые планы или стремления, связанные с постелью, им тоже не мешали. Ведь они уже прошли через это на пути к постели и были уже по ту сторону. Результат выглядел грязным, неприглядным и правдивым. В своей перепалке они очень быстро добрались до самого низкого уровня в истории их отношений и, не сговариваясь, опустились даже еще ниже.

* * * * * *

В двух милях от них Изабелла на большой скорости вела свою машину по Линке-Винцайле, и лампочки на приборной доске горели ровным голубым светом в противовес ярким вспышкам неоновых и галогенных городских огней за окнами. Из динамиков негромко звучал старый альбом «Роллинг стоунз». Изабелла собиралась показать Винсенту нечто особенное — своего Кизеляка. Через десять минут они будут на месте. Они молчали. Обоим хватало того, что они оказались наедине друг с другом, — двое взрослых, убегающих в сверкающий огнями город, навстречу приключению, — оба были довольны, взволнованы, глубоко удивлены и исполнены ожиданий.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});