Том 1. Стихотворения - Алексей Толстой

Октябрь 1856

«Что ты голову склонила?…»

Что ты голову склонила?Ты полна ли тихой ленью?Иль грустишь о том, что было?Иль под виноградной сенью

Начертания сквозныеРазгадать хотела б ты,Что на землю вырезныеСверху бросили листы?

Но дрожащего узораНам значенье непонятно —Что придет, узнаешь скоро,Что прошло, то невозвратно!

Час полуденный палящий,Полный жизни огневой,Час веселый настоящий,Этот час один лишь твой!

Не клони ж печально взораНа рисунок непонятный —Что придет, узнаешь скоро,Что прошло, то невозвратно!

Ноябрь 1856

Б.М. Маркевичу*

Ты прав; мой своенравный генийСлетал лишь изредка ко мне;Таясь в душевной глубине,Дремала буря песнопений;Меня ласкали сон и лень,Но, цепь житейскую почуя,Воспрянул я; и, негодуя,Стихи текут. Так в бурный день,Прорезав тучи, луч закатаСугубит блеск своих огней,И так река, скалами сжата,Бежит сердитей и звучней!

Осень 1856

«И у меня был край родной когда-то…»*

И у меня был край родной когда-то;    Со всех сторонСинела степь; на ней белели хаты —    Все это сон!

Я помню дом и пестрые узоры    Вокруг окон,Под тенью лип душистых разговоры —    Все это сон!

Я там мечтою чистой, безмятежной    Был озарен,Я был любим так искренно, так нежно —    Все это сон!

И думал я: на смерть за край родимый    Я обречен!Но гром умолк; гроза промчалась мимо —    Все было сон!

Летучий ветр, неси ж родному краю,    Неси поклон;В чужбине век я праздно доживаю —    Все было сон!

1856 (?)

«Господь, меня готовя к бою…»*

Господь, меня готовя к бою,Любовь и гнев вложил мне в грудь,И мне десницею святоюОн указал правдивый путь;Одушевил могучим словом,Вдохнул мне в сердце много сил,Но непреклонным и суровымМеня господь не сотворил.И гнев я свой истратил даром,Любовь не выдержал свою,Удар напрасно за ударомЯ отбивая устаю.Навстречу их враждебной вьюгиЯ вышел в поле без кольчугиИ гибну раненный в бою.

[1857]

«Порой, среди забот и жизненного шума…»

Порой, среди забот и жизненного шума,Внезапно набежит мучительная думаИ гонит образ твой из горестной души.Но только лишь один останусь я в тишиИ суетного дня минует гул тревожный,Смиряется во мне волненье жизни ложной,Душа, как озеро, прозрачна и сквозна,И взор я погрузить в нее могу до дна;Спокойной мыслию, ничем не возмутимой,Твой отражаю лик желанный и любимыйИ ясно вижу глубь, где, как блестящий клад,Любви моей к тебе сокровища лежат.

[1857]

«Не божиим громом горе ударило…»*

Не божиим громом горе ударило,Не тяжелой скалой навалилося;Собиралось оно малыми тучками,Затянули тучки небо ясное,Посеяло горе мелким дождичком,Мелким дождичком осенниим.А и сеет оно давным-давно,И сечет оно без умолку,Без умолку, без устали,Без конца сечет, без отдыха;Проняло насквозь добра молодца,Проняло дрожью холодною,Лихорадкою, лихоманкою,Сном-дремотою, зевотою.— Уже полно, горе, дуб ломать по прутикам,Щипати по листикам!А и бывало же другим счастьице:Налетало горе вихрем-бурею,Ворочало горе дубы с корнем вон!

[1857]

«Ой, честь ли то молодцу лен прясти?…»*

Ой, честь ли то молодцу лен прясти?А и хвала ли боярину кичку носить?Воеводе по воду ходить?Гусляру-певуну во приказе сидеть?Во приказе сидеть, потолок коптить?

Ой, коня б ему! гусли б звонкие!Ой, в луга б ему, во зеленый бор!Через реченьку да в темный сад,Где соловушка на черемушкеЦелу ноченьку напролет поет!

[1857]

«Ты неведомое, незнамое…»*

Ты неведомое, незнамое,Без виду, без образа,Без имени-прозвища!Полно гнуть меня ко сырой земле,Донимать меня, добра молодца!Как с утра-то встану здоровешенек,Здоровешенек, кажись гору сдвинул бы,А к полудню уже руки опущаются,Ноги словно ко земле приросли.А подходит оно без оклика,Меж хотенья и дела втирается,Говорит: «Не спеши, добрый молодец,Еще много впереди времени!»И субботу называет пятницей,Фомину неделю светлым праздником.Я пущуся ли в путь-дороженьку,Ан оно повело проселками,На полпути корчмой выросло;Я за дело примусь, ан оно мухоюПеред носом снует, извивается;А потом тебе же насмехается:«Ой, удал, силен, добрый молодец!Еще много ли на боку полежано?Силы-удали понакоплено?Отговорок-то понахожено?А и много ли богатырских дел,На печи сидючи, понадумано?Вахлаками других поругано?Себе спину почесано?»

[1857]

«Он водил по струнам; упадали…»*

Он водил по струнам; упадалиВолоса на безумные очи,Звуки скрыпки так дивно звучали,Разливаясь в безмолвии ночи.В них рассказ убедительно-лживыйРазвивал невозможную повесть,И змеиного цвета отливыСоблазняли и мучили совесть;Обвиняющий слышался голос,И рыдали в ответ оправданья,И бессильная воля бороласьС возрастающей бурей желанья,И в туманных волнах рисовалисьБерега позабытой отчизны,Неземные слова раздавалисьИ манили назад с укоризной,И так билося сердце тревожно,Так ему становилось понятноВсе блаженство, что было возможноИ потеряно так невозвратно,И к себе беспощадная безднаСвою жертву, казалось, тянула,А стезею лазурной и звезднойУж полнеба луна обогнула;Звуки пели, дрожали так звонко,Замирали и пели сначала,Беглым пламенем синяя жженкаМузыканта лицо освещала…

Начало 1857

«Уж ласточки, кружась, над крышей щебетали…»

Уж ласточки, кружась, над крышей щебетали,Красуяся, идет нарядная весна:Порою входит так в дом скорби и печалиВ цветах красавица, надменна и пышна.

Как праздничный мне лик весны теперь несносен!Как грустен без тебя дерев зеленых вид!И мыслю я: когда ж на них повеет осеньИ, сыпля желтый лист, нас вновь соединит!

Весна 1857 (?)

«Деревцо мое миндальное…»

Деревцо мое миндальноеВсе цветами убирается,В сердце думушка печальнаяПоневоле зарождается:

Деревцом цветы обронятся,И созреет плод непрошеный,И зеленое наклонитсяДо земли под горькой ношею!

1857 или 1858

«Мой строгий друг, имей терпенье…»

Мой строгий друг, имей терпеньеИ не брани меня так зло;Не вдруг приходит вдохновенье,Земное бремя тяжело;Простора нет орлиным взмахам;Как Этны темное жерло,Моя душа покрыта прахом.Но в глубине уж смутный шум,И кратер делается тесенДля раскалившихся в нем дум,Для разгорающихся песен.Пожди еще, и грянет гром,И заклубится дым кудрявый,И пламя, вырвавшись столпом,Польется вниз звенящей лавой.

1857 или 1858 [?]

«Двух станов не боец, но только гость случайный…»*