Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впоследствии майор Гой оправдывался, что не сразу уяснил задачу: радиостанция вышла из строя.
Потом батальоны преследовали отходящего «противника». Вечером короткий отдых. Вспыхнули костры, запахло поджаренной хлебной коркой, салом.
Я подошел к минометчикам. Старший лейтенант Сунцов зычно подал команду «смирно».
— Вольно, вольно, отдыхайте, товарищи.
В неглубоком овраге весело потрескивали сухие поленья. Солдаты притихли, выжидающе смотрят на меня.
— Что же вы приуныли?
Вскоре гвардейцы разговорились. К ним вернулось прежнее боевое настроение. Глядя на этих парней в солдатских шинелях, не верилось, что позади утомительный марш, атака на холмистой местности, «бой» в глубине обороны «противника».
Возле меня, обхватив ногами пень, примостился солдат. Никак не припомню, где же я с ним встречался. Заметив мой пристальный взгляд, минометчик спросил:
— Не узнаете, товарищ подполковник?
— Не у высот ли Бариловских встречались?
— Так точно. Когда меня ранило, вы еще шинелью прикрывали, успокаивали: «Не горюй, Козминых, рана не очень страшная. Отлежишься в госпитале — и к нам». Я и послушался вашего совета, вылечился и снова в роту. Боялся, не догоню.
Да, я вспомнил эту встречу. Фашисты с ожесточением обрушили на нас шквал огня из пушек и минометов. Несколько «юнкерсов» беспощадно сбрасывали тяжелые бомбы. Мой танк оказался подле огневых позиций минометчиков.
— Где командир роты? — спросил я у сержанта Мараховского.
— Вон там, — командир расчета показал рукою в сторону.
Я приказал старшему лейтенанту прикрыть наш левый фланг. Тут-то и увидел окровавленного заряжающего рядового Козминых. И вот новая встреча.
— В последующих боях будьте более осторожны, — начал было я.
— Уж извините, товарищ комбриг. Рядовой Козминых не из тех, кто кланяется пулям и осколкам и прячется за спину других. Воевать буду, как сын России. И не ручаюсь, может, и еще ранит, а то и убьет, но с огневой позиции не уйду.
Я крепко пожал Алексею Алексеевичу руку. Распрощавшись с минометчиками, уехал на «виллисе» к танкистам. Побывал у пулеметчиков, задержался у батарейцев 76-миллиметровых орудий. Разговаривая с подчиненными, я мог безошибочно определить их настроение, желание, умение. И в тот день сделал вывод: люди рвутся в бой, им хочется побыстрее вымести врага с родной земли. По долгу службы информировал комкора, позже командарма о том, что личный состав бригады полностью готов к решению любой боевой задачи.
ЗДРАВСТВУЙ, УКРАИНА!
1944-й год. 18 января войска Ленинградского и Волховского фронтов прорвали долговременную оборону противника и, нанося немецко-фашистским захватчикам ощутимые удары, погнали их от города Ленина. А спустя месяц была ликвидирована окруженная группировка фашистских войск на Правобережной Украине в районе Корсунь-Шевченковского.
Подразделения бригады находились в небольшом городке Васильково, что в 40 километрах от столицы Украины.
Ко мне подошел начальник политотдела:
— Вы слушали последние известия?
— Да, это по существу второй котел немцам после Сталинграда.
Мы собрали добровольцев на митинг. Включили громкоговорительную установку. В наступившей тишине приглушенно звучал голос Левитана:
«Войска 2-го Украинского фронта в результате ожесточенных боев, продолжавшихся непрерывно в течение четырнадцати дней, 17 февраля завершили операцию по уничтожению десяти дивизий и одной бригады немцев, окруженных в районе Корсунь-Шевченковского.
В ходе этой операции немцы оставили на поле боя убитыми 52 тысячи. Сдалось в плен 11 тысяч немецких солдат и офицеров. Вся имеющаяся у противника техника захвачена нашими войсками».
Выступает начальник политотдела Богомолов:
— Близится час окончательной расплаты за все злодеяния, совершенные гитлеровцами на советской земле и в оккупированных странах Европы. Но враг еще не добит. Он упорно сопротивляется. Гвардейцы-добровольцы не должны зазнаваться успехами в предыдущих боях, а усиленно готовиться к новой схватке с немецко-фашистскими захватчиками.
— Успехи нашей славной армии, — сказал комсомолец А. Козминых, — вдохновляют нас на ратные боевые дела. От имени минометчиков заявляю: каждый из нас хорошо подготовится к предстоящим боям, отлично освоит технику.
Взволнованно прозвучали выступления парторга батареи 76-миллиметровых орудий старшего сержанта П. Левшунова, коммуниста И. Любивца и других.
А через несколько дней личный состав бригады радостно отметил 26-ю годовщину Советских Вооруженных Сил. Этому знаменательному событию было посвящено торжественное собрание, перед строем бригады был зачитан приказ Верховного Главнокомандующего.
Как только поступила наша корпусная газета «Доброволец», в которой был опубликован приказ, состоялись громкие читки. Помнится, вечером мы с М. А. Богомоловым зашли в одну из хат, в которой временно поселились бойцы. В комнате стояла звенящая тишина, только был слышен голос парторга старшего сержанта П. А. Левшунова. Торжественно и величаво звучали слова приказа об одержанных победах. Затем воины оживленно обменивались мнениями.
Зима постепенно сдавала позиции. Подули южные ветры, образовывая в снежном насте проталины. Весна вступала в свои права.
Подразделения бригады в колоннах едут по Киеву мимо обгоревших и разрушенных домов — гигантских черных коробок.
— Вот здесь был центральный универмаг, а выше виднеются обгорелые стены оперного театра, — говорит товарищам сержант Иван Романченко. — А это мы выходим на Крещатик. До войны я не раз бывал в Киеве, рядом жил, на Полтавщине.
Мостовые исковерканы снарядами, вздыблены трамвайные рельсы, кучи битого стекла, кирпича. Жирная белая надпись: «Мин нет». Покосились вывески магазинов, сыро, холодно, неуютно.
Встречаются пешеходы: худые, оборванные, голодные. К солдатам подбегает мальчишка. На ногах — не по размеру большие галоши. Кто-то дает парнишке хлеб, кусочки сахару. Невесть откуда в этот предвечерний час появилась целая ватага детей. Они окружили остановившиеся машины, о чем-то толкуют с солдатами. Доносятся обрывки детских голосов: «Дядя, немцев идешь бить?»
От Киева путь ведет на запад. Марш совершали темной ночью. Валит мокрый снег, сырой, промозглый ветер пробирает до костей. Зябко кутаясь в воротники шинелей, солдаты тихо переговариваются между собой. Кто-то зло ругает погоду, в сердцах говорит:
— Ну и слюни распустила зима. Не то, что у нас на Урале.
— А ты не хай ее, уже поздно, сегодня первое марта — весна, — отозвался чей-то веселый голос.
На рассвете остановились на небольшом полустанке. Здесь предстояло получить продовольствие, боеприпасы, боевую технику — танки, автомашины. Подошел эшелон, на платформах которого были укреплены скрытые серым брезентом танки. Разгружаться будем вечером, под покровом ночи.
Мы, конечно, в те дни не знали, что Советское Верховное Главнокомандование решило развернуть в начале марта широкое наступление силами 1, 2 и 3-го Украинских фронтов с целью завершить освобождение Правобережной Украины. Не знали об этом и в штабе командующего южной группой немецких армий. Немцы полагали, что советским войскам понадобится определенное время для осуществления крупной перегруппировки сил фронтов.
А тем временем в сторону фронта шли составы с боевой техникой, боеприпасами, горючим, продовольствием. До начала наступления оставались считанные дни. За это время надо было в строжайшей тайне подтянуть войска на исходные позиции для наступления, разведать оборону немцев, подвести к линии фронта в весеннюю распутицу десятки тысяч тонн боеприпасов, горючего продовольствия.
И уже не спали офицеры штаба фронта, производя расчеты на столь крупную операцию. Не до отдыха было и нам, воинам бригады. Едва стемнело, как мы приступили к разгрузке танков. Сброшены брезенты, и танк за танком спускаются с платформ.
Ко мне подбегает командир третьего батальона капитан Маслов.
— Что случилось?
— Во танки! — восклицает комбат. — Модернизированные, с новой 85-миллиметровой пушкой. Вы посмотрите, что творится в экипажах. От радости люди пляшут.
И впрямь, вдоль колонны танков веселье, смех, пляска. Да, о таких танках мы давно мечтали, и в 1941 году, и во время сражений у стен Сталинграда, и на Курской дуге. И вот они новенькие ««тридцатьчетверки».
С «тридцатьчетверкой» у меня связано много. Трудно сосчитать, сколько дней и ночей я провел в этой машине. Машина обладала многими замечательными качествами: высокоманевренна, подвижна, быстроходна. Ей не страшны ни распутица, ни водные преграды, ни заболоченные участки. Для нее — все пути проходимы. К тому же, танковый двигатель в любое время готов к действию. И конечно, огневая мощь великолепна. А тут еще 85-миллиметровая пушка. Здорово!
- Эхо в тумане - Борис Яроцкий - О войне
- Дорогами войны. 1941-1945 - Анатолий Белинский - О войне
- Прикрой, атакую! В атаке — «Меч» - Антон Якименко - О войне
- Заградотряд. «Велика Россия – а отступать некуда!» - Сергей Михеенков - О войне
- Рекрут Великой армии - Эркман-Шатриан - О войне
- На дорогах войны - Георгий Красковский - О войне
- Линия фронта прочерчивает небо - Нгуен Тхи - О войне
- Штрафник, танкист, смертник - Владимир Першанин - О войне
- Дети города-героя - Ю. Бродицкая - Биографии и Мемуары / Прочая документальная литература / История / О войне
- Открытый счет - Анатолий Медников - О войне