Лесная нимфа - Елена Арсеньева

Незнакомец-то незнакомец, а все же кое-что Алена о нем знала! Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: именно этот человек завел тему «Страшная месть», именно он под ником Внеформата спорил с Аленой на форуме…

Эх, если бы она была хакером, она, очень может быть, вышла бы на номер телефона, с которого Внеформата связывался с форумом. Но она не хакер. У нее имелось в прошлом небольшое приватное (ну почти как зал «Бумс-Раунда»!) знакомство с одним настоящим хакером, осложненное целым рядом обстоятельств: похищением человека, сексуальным насилием и разными подобными мелочами, находившимися в вопиющем противоречии с той самой аббревиатурой, чтить которую призывал даже Великий Комбинатор[5].

Строго говоря, в той замечательной истории были замешаны даже два хакера, однако ни с братом, ни с сестрой (а они были братом и сестрой) Алена не испытывала потребности встречаться. Слишком уж дорогую плату – непременно натурой! – хотели они за свои услуги, а наша героиня была чрезмерно разборчивой особой, к тому же, как говорится, воинствующей натуралкой, да и групповуху на дух не переносила. Так что обращение к Денису – так звали того мальчонку-хакера – отпадало.

К сожалению, не было у нее мало-мальских знакомств и среди форумских модераторов, которые могли бы проследить номер телефона и IP компьютера Внеформата. Ну или только номер телефона, если он, к примеру, выходил в Интернет с мобильника. Могли-то они могли, конечно, однако вряд ли сказали бы об этом писательнице Дмитриевой. Вот если бы был запрос из милиции, тогда конечно, тады ой. Кстати о запросе из милиции… Алена, в принципе, может обратиться с жалобой на телефонное хулиганство. Если поехать просто на АТС, номера хулигана не назовут, нужен конкретный милицейский запрос. Сначала через участкового, потом через районное отделение… жуткая тягомотина. Наверняка протянется она больше чем двое суток, а за это время жена Дракончега получит компромат на своего шестидневно небритого, обворожительного супруга…

Нет, допустить это нельзя. Значит, нужно предпринимать самые решительные меры в поисках хозяина зеленого «Рено». Значит, нужно идти на заседание НиНоЛито…

Алене страшно было даже подумать, что эта визитка, случайно попавшая ей в руки, не имеет никакого отношения к тому, кого она ищет. В самом деле, да мало ли членов НиНоЛито прошли в тот день около «Этажей», неведомо, кому из них и по какому поводу взбрело в голову нацарапать на визитке рожицу и издевательское «ха-ха!». Она гнала от себя эти упаднические мысли. Совершенно как Маргарита, «ощутив это предчувствие, она стала его подогревать и растить в своей душе, опасаясь, чтобы оно ее не покинуло». Может, она и не шептала, как Маргарита, торжественно: «Я верую! Я верую! Что-то произойдет!», но все же старалась не думать о неудаче. И даже не позволяла себе озаботиться мыслями на тему: «Что я стану делать, если никого не найду?»

Мысли же, неконструктивные и пессимистичные, чем ближе к вечеру, тем сильней активизировались, совершенно как комары в сырой летний вечер. Отчасти для того, чтобы их разогнать, Алена вышла в морозную тьму пораньше. Пешком до улицы Маршала было далековато, а доехать туда можно было только на седьмой маршрутке или девятом троллейбусе. Однако оба этих вида общественного транспорта ушли прямо из-под носа писательницы Дмитриевой, что было расценено ею как самая дурная примета. До начала мероприятия оставалось полчаса. И все эти полчаса Алена протопталась на остановке. Запросто можно было взять такси, однако, когда она дозрела, вернее, домерзла до этой мысли, кошелька в сумке не оказалось. Мысленным взором Алена увидела его лежащим на тумбочке в прихожей… Прогрессирующий склероз, ну что поделаешь! Пришлось тупо ждать троллейбуса, хорошо, что в кармане шубки оказалось достаточно мелочи. «Девятка» появилась наконец, но тащилась еле-еле, а когда свернула наконец на улицу Маршала, до Алены дошло, что она совершенно не представляет, на какой остановке сходить.

По идее, ночной клуб должен иметь довольно вызывающую вывеску. Она попыталась разглядеть сквозь замороженные окна хоть что-то вызывающее, однако видно не было вообще ничего. Хотела спросить у кондукторши, не знает ли она, где находится ночной клуб, но просто побоялась. Кондукторша была заморенной, очень плохо одетой, с громадными мешками под глазами теткой, с такой откровенной неприязнью оглядевшей Алену в ее смешной пушистой шубке и джинсах, заправленных в высокие сапоги, что нашей писательнице стало не по себе. Если кондукторшу спросить про ночной клуб, это может вызвать взрыв классового протеста, который бог знает в каких инвективных и неформальных выражениях выразится… Лучше не рисковать.

Алена сошла на первой же остановке и отважилась поискать дом номер 15, так сказать, вручную. В смысле, самостоятельно. Однако ни на одном-разъедином доме номеров не обнаружилось. То ли они были истреблены сознательно, то ли их просто забыли приколотить, вернее, привинтить.

Алена беспомощно огляделась и решилась спросить дорогу у прохожих. И бывает же такая напасть – ну никого поблизости. К группе бессвязно орущих подростков она не отважилась подойти. Береженого бог… и так далее. Жизнь такая, что поневоле боязно лишний раз провоцировать ее на внештатные ситуации!

Невдалеке маялся, переминаясь с ноги на ногу, невысокий мужик в жалконькой курточке и слишком большой для него шапке, носившей, сколь Алена знала, унизительное название «имитация». Вид у мужика был унылый, но особо выбирать не приходилось. Алена ринулась к нему:

– Скажите, пожалуйста, где тут дом номер 15?

Мужик задумчиво помолчал, разглядывая ее. Потом спросил:

– А там чего?

– Там… – Алена поперхнулась, обнаружив, что название клуба, в котором собирается НиНоЛито, вылетело из головы. Такое с ней постоянно случалось. – Там какой-то ночной клуб.

– Какой?

– Да забыла название, – усмехнулась она, чувствуя себя страшно глупо. С другой стороны, ну не пятнадцать же клубов окажется на этой совсем даже не длинной улице! Даже два – и то много. Так что вообще-то без разницы, как он называется.

Она попыталась донести эту мысль до мужика, и тот кивнул:

– Ага, ага… а тебе туда чего? На работу наниматься, что ли?

– О господи, – устало вздохнула Алена, которой иногда чувство юмора все же изменяло, вот так вот брало и изменяло! – Ну ваша-то, извините, какая печаль? Не помните, где клуб, так и скажите. Спасибо, извините!

– Да нет, – протянул мужик. – Я помню. Вон туда тебе, – он махнул за угол. – Второй дом.

Алена недоверчиво посмотрела в темный проулок. Но это уже не улица Маршала. С другой стороны, возможно, дом носит номер не 15, а 15а или б. Габсбург просто забыла написать эту буковку, когда сообщала адрес. Запросто!

1985 год

Наверное, это была ошибка: идти не домой к Анненским, а на работу к Диминой матери. Сначала пришлось долго ждать ее в приемном покое, потому что Наталья никому в больнице не сказала, с каким делом пришла к Анненской: зачем зря будоражить общественное мнение? Но ожидание затянулось, и Наталья, которая на послеобеденное время вызвала для допроса и очной ставки Косихина и Шибейко, начала нервничать и уже решила было раскрыть свое инкогнито, когда тоненький голос спросил:

– И кто меня ждет?

Наталья обернулась, почему-то ожидая увидеть женщину такую же худенькую, как Дима, больше похожую на усталую девочку, ну, с таким голоском-то, но Тамара Владимировна Анненская оказалась хоть и небольшого роста, однако очень полной, как говорится, поперек себя шире, рыхлой, бледной, с маленькими, в противоположность сыновним, прозрачными глазами.

– Отойдемте в сторонку, – предложила Наталья, уловив любопытные взгляды дежурных по приемному покою.

– А чего мне ходить? За день так нахожусь… – махнула рукой Анненская. – Ты на аборт? От Верки? Принесла?

Наталья запнулась.

– Давай быстро. На сегодня уже поздно, не попадешь, а на завтра я уж подлижусь к дежурной, только меньше десятки ей давать нельзя, поняла?

Мелькнувшая мысль, что она, кажется, невольно наткнулась на криминал, вернула Наталье чувство юмора и уверенность в себе.

– Я из милиции, – сказала она и тут же, повинуясь неизъяснимой жалости, которая иногда охватывала ее по отношению к матерям преступников, желая предупредить момент, когда женщина испугается своих опрометчивых слов, уточнила: – По поводу вашего сына.

Однако ни тревоги, ни смущения в белесых глазах женщины и не бывало:

– Насчет Димки? Димка мне говорил, что вы ему дело пришить хотите. Масляков, наверное, на лапу дал хорошо? Парень сидел, так кого же еще мордовать? А? Его! Мать у него одна, денег у нее все равно нет, сына ей не откупить, так вали все в одну телегу!

Ее голос окреп и уже очень мало напоминал голос худенькой девочки. Одна из медсестер приподнялась за барьером и заинтересованно слушала.