Танец с нежитью - Татьяна Андрианова

— Ерунда. Милые бранятся — только тешатся, — спокойно парировал он. Видимо, у него большой опыт как в области брани, так и в области утех. Молодец. Разносторонняя личность. Не только на погромах специализируется. — Поэтому настоятельно рекомендую бросить изображать из себя дурочку и рассказать, где у этого монстра логово. Пойми, глупышка, нежить есть нежить. У нее клыки и неистребимая жажда плоти, преимущественно человеческой. Рано или поздно оборотень сорвется и сожрет тебя вместе с амулетами, старомодными туфлями и бесформенным платьем.

— Мое платье не бесформенное, просто у него такой фасон. А туфли вообще подруга из столицы прислала, — тут же возмутилась я.

Тоже мне законодатель моды нашелся. Да кто он такой? Королевский портной, что ли?

— Давай сэкономим друг другу время, просто назови место логова — и все. Даже провожать не надо — сам дойду, — гнул свое бесцеремонный нахал, совершенно не обращая внимания на мое праведное негодование. — От этого все только выиграют. Ты получишь полную сохранность своей пикантной тайны, плюс оборотень тобой не пообедает. Можем даже наградить за сотрудничество каким-нибудь чудесным серебряным ситечком для заварки чая. Я получу замечательную шкуру. А Роланд — славу грозы нежити и хранителя покоя граждан.

— А оборотень? — удивленно моргнула я.

— Что оборотень? — не менее удивленно переспросил он.

— Что получит зверь, кроме собственного убиения?

— Я покончу с его не-жизнью, — торжественно сообщил маг, будто собирался не убить зверя, а сделать ему огромное одолжение.

— Сомневаюсь, что ему это понравится, — заколебалась я.

Хоть я понятия не имею, где притаился монстр, но я за справедливость. Делить шкуру при живом хозяине нехорошо.

— А ты видела, как мучительно оборотень меняет ипостась? — хитро прищурился маг. — Его же словно наизнанку выворачивает, а потом еще и шерстью шпигует. Это очень больно. Разве это жизнь?

Ну надо же какая забота. Нынче такую редко встретишь. Особенно со стороны магов. Прямо не знаю, что мне делать: прослезиться от умиления или рассмеяться.

— И тем не менее вынуждена ответить отказом на твою просьбу. Я действительно понятия не имею, откуда появился этот лохматый субъект. Правда. Впервые видела этого зверя.

В глазах Сиднера мелькнула холодная сталь с примесью чего-то неуловимого, но очень жуткого, отчего внутри образовался холодный комок нехорошего предчувствия. С таким выражением лица убивают не морщась. Вопрос в том, станет ли он это делать, прекрасно зная, что городская стража не забудет о том, как поручила меня его заботам. Только вот охотники на нежить — зачастую не очень адекватные люди. Им постоянно приходится иметь дело с различными монстрами, а нежить не любит, когда ее убивают, и редко приходит в восторг от того, что ее соплеменников разделывают на магические составляющие для декоктов и амулетов, а то и вовсе на сувениры. По крайней мере, разумная часть этой братии восторга точно не испытывает.

Я невольно крепче сжала ручку швабры. Жест столь же бесполезный, как попытка фехтовать деревянным мечом против боевого клинка. Толку нет, а противник еще больше обозлится. В таких случаях смогут помочь только быстрота ног и удача.

Мой жест не укрылся от зловредного мага, вызвав снисходительную улыбку. Наверняка под рукой у него больше оружия, чем у меня. Он же на охоту собрался, а не в комнате уборку затеял.

— Что ж, — с притворным сочувствием вздохнул он. — Если не желаешь сотрудничать по-хорошему, можем сразу переходить к плохому.

— К пыткам? — осторожно поинтересовалась я, прикидывая, пора ли уже бежать и громко звать на помощь, или можно попытаться незаметно призвать собак с кладбища, чтобы они отомстили за меня хотя бы посмертно.

— Нет, — тихо рассмеялся собеседник, и меня на мгновенье отпустило нервное напряжение. — Думаю, местная тюрьма прекрасно охладит твой любовный пыл и станет замечательным испытанием преданности. Подумай хорошенько, стоит ли глупая привязанность к зверю потери репутации и долгого пребывания в сырой камере с плесенью, крысами и Всевышний знает чем еще в придачу. В конце концов, это всего лишь нежить, зверь, что может в любой момент вцепиться в горло. Ты красива, у тебя свое дело, а вокруг много хороших, достойных мужчин, что смогут разделить твои хлопоты, подставят плечо и не станут обрастать шерстью каждое полнолуние. Жизнь с монстром неизбежно превратится в бесконечные скитания да постоянные игры в прятки с охотниками. Оно тебе надо?

Оно мне было не надо. Но даже я отчетливо понимала: чтобы упечь меня в тюрьму, одних глупых подозрений в связи с оборотнем маловато будет. О чем я вежливо сообщила магу.

— Что за бред?! Да я до градоправителя дойду! Никому не позволено являться в мой дом и оскорблять меня. Что за манеры, в конце концов?!

— Пойдем вместе, — ничуть не смутился он.

— Куда? — немного опешила я, потому что хотела сказать еще много разных слов, но была прервана на самом интересном месте и сбилась.

— К градоправителю, разумеется, — довольно кивнул маг. — Там расскажем ему и об оборотне, и о… контрабанде.

— О контрабанде? — удивленно пискнула я. — Какая такая контрабанда? У меня честная торговля, и все травы вполне легальны.

Составы — не совсем, но об этом я благополучно умолчала.

— А такая контрабанда, — мерзко передразнил маг. — То, что травы легальны, — большой вопрос, но, допустим, я в это верю. А вот амулеты точно приобретены незаконным путем.

О! Он об этом… Заметил-таки. Глаз — алмаз.

Дело в том, что некоторые магические амулеты не были запрещены полностью, но на их использование наложили ограничения. Предосторожность вполне понятная. Для использования амулетов необходимы знания, да и вручать в руки кому попало потенциально опасное оружие или подспорье для совершения разного рода преступлений не слишком дальновидно. Впрочем, справедливости ради надо сказать: «кто попало» все равно приобретал необходимое на черном рынке (как известно, был бы спрос, а предложение последует, вопрос лишь в наличии звонкой монеты), зато если амулеты обнаруживали, то приравнивали к контрабанде и изымали. «Счастливого» обладателя сначала прилюдно били плетьми у позорного столба, а затем отправляли в увлекательную пешую прогулку до каторги с ржавыми кандалами на ногах в виде украшения. Поэтому нужно иметь веские основания, чтобы рисковать шкурой до такой степени. Заряженный запрещенный амулет способен учуять практически любой маг. А незаряженный ничем не отличается от обычной безделушки и совершенно бесполезен. Тем не менее даже на такие желающие находились.

Я внимательно посмотрела на мага и от души жахнула шваброй об пол, как мажордом — посохом в лучших домах Диафеба. Моя подруга Лорана, чьи родственники исхитрились выдать ее за дворянина, прельстившегося рыжеволосой красотой (ну и хорошее приданое сыграло свою роль), часто писала мне о необычных нравах в столице. Например, о моде высшего общества ставить посреди зала разодетого в шитый золотом костюм важного вида мужика с большой тяжелой палкой в руке. Этот субъект зовется мажордомом и при появлении припозднившихся гостей лупит этой самой палкой об пол со всей дури, заставляя паркет содрогнуться, а присутствующих — нервно вздрогнуть от неожиданности. Гости смолкают и удивленно таращатся в его сторону, мужик же зычным голосом представляет тех, кого угораздило появиться с опозданием. Говорят, чем важнее титул, тем больше гости опаздывают. Наверное, поэтому король Лероллии Лексус Третий редко снисходит до посещения чьего-либо бала. Ведь тогда пришлось бы подъезжать к самому концу, чтобы не потерять лицо, когда все закуски благополучно съедены, напитки выпиты, а сами гости натанцевались до упада и стертых подметок бальных туфель.

Впрочем, у мага оказалась крепкая психика. Даже бровью не повел на мою выходку. Досадно-то как.

— А пойдем, — тоном «гулять так гулять» жизнерадостно согласилась я.

Сиднер удивленно изогнул бровь. Видимо, не ожидал, что вот так запросто соглашусь на явку с повинной. Оно и понятно. Мало кто добровольно радуется собственному публичному избиению плетьми и каторжным работам, с которых, к слову, мало кто возвращается.

— К градоправителю? — на всякий случай уточнил он, все еще не веря, что расслышал правильно.

— К нему, родному, — с энтузиазмом закивала я, чтобы у собеседника не осталось никаких сомнений в моих намерениях. Не только гордо прошествую с ним под ручку, а галопом побегу прямо до дворца градоправителя. — Чего это он еще спит, тогда как мы даже не ложились? Давай разбудим его и потрясем душераздирающим рассказом о том, как один маг буквально вломился в дом безобидной травницы, напугал до икоты, устроил погром, чуть не убил матриарха уважаемого купеческого семейства Загорска, приписал честной девушке порочную связь с оборотнем (которого, к слову, может, сам и подослал), нагло напросился на ночлег в ее постели и принялся шантажировать, правда, никак не пойму зачем. Извращенец, наверное. Вы, маги, народ странный, загадочный. Ваших мотивов сам Всевышний не разберет.