Увлечения доктора Травена (ЛП) - Гурницкий Веслав

Когда Травен во второй раз попытался снять свою рукопись с камня, раздался внезапный оглушительный грохот, усиленный эхом долины.

В противоположном углу двора обрушился тимпан богато резной аркады. В облаке пыли Травен ясно увидел очертания человеческой фигуры. он крикнул. Его голос звучал как пушечный выстрел. Эхо повторило это десятки раз, затем снова тишина.

Это определенно был немой из монастыря. Теперь он был уверен, что на уговоры и согласие рассчитывать не приходится. Оставалось только сражаться. Старик, должно быть, видел, как змеи исчезают в мгновение ока, и он, должно быть, понимал, что белая бродяга не уйдет добровольно. Старик не покидал Травена, пока не нашел путь к сокровищам, которые, вероятно, искали несколько поколений монахов. Но добраться до немого было физически невозможно. Еще до того, как облако пыли улеглось, человек снова исчез, как призрак.

Было почти шесть. Травен торопливо сунул план в нагрудную сумку, закинул контейнеры за спину и пошел к Великому Древу. Оказалось, что в бывшем царском дворце - этими руинами мог быть только великолепный, величественный дворец - было целых пять одинаковых дворов. Видимо, раньше здесь пять считалось магическим числом. Травен долго раздумывал, с какой вершины начать отсчет шагов. Наконец ему пришла в голову мысль, что, поскольку Дерево растет в геометрическом центре пятиугольника, начинать отсчет нужно с любой вершины, а затем, на расстоянии восьмисот тринадцати шагов, сделать круг вокруг ствола. Где-то должен быть камень с головой змеи.

Прошло еще полчаса. Травен даже не заметил, что солнце резко опустилось на запад; В тропиках быстро сгущаются сумерки. В шесть сорок четыре — он специально посмотрел на часы, чтобы запомнить этот момент — он наткнулся на большую овальную плиту в густой траве двора, покрытую слабыми следами барельефов. Проявив немного воображения, он мог бы подумать, что стертая отметина действительно напоминает змеиную морду.

Даже если это было то место, которое описано в плане, оно все равно выглядело безнадежным. Плита, вероятно, весила фунтов пятьсот. У Травена не было лома, чтобы хоть немного его поддеть. О привлечении помощников не могло быть и речи. Установка полиспаста была за пределами человеческих возможностей.

Но экспедиция не могла потерпеть неудачу именно сейчас, когда Гарольд Травен был в шаге от разгадки тайны. Должен был быть выход.

Травен начал бесцельно расхаживать по плите. Внезапно он почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Судя по всему пластина была закреплена во вращающемся подшипнике. Веса человеческого тела было достаточно, чтобы приоткрыть его. Травен огляделся и увидел несколько кусков камня неправильной формы, отколовшихся от какой-то колонны. Он стал подносить их к тарелке. Проблема заключалась в том, что пластину приходилось поддерживать с противоположной стороны, чем та, на которой она находилась.

Около семи часов Травену удалось из последних сил проделать трещину высотой чуть больше пятнадцати дюймов. Теперь можно было проскользнуть через него в колодец. Травен подумал, что под крышкой действительно было что-то вроде колодца. Он начал готовиться к спуску, но вдруг понял, что это могут быть последние мгновения его жизни. Немой, который, должно быть, все время за ним наблюдает, достаточно убрать камни, удерживающие крышку. Тогда Травен никогда больше не появится на поверхности. И откуда ему знать, что там на самом деле – под землей?

Было почти совсем темно, но теперь ничто в мире не могло помешать Травену добиться своей цели. Воспользовавшись последним заревом дня, он прикрепил к выступу в пластине трос, открывавший спусковой крючок контейнера с препаратом МБ. Если старик приблизится к яме и хотя бы коснется плиты, он погибнет на месте, как змея. Травен лег на живот и осветил колодец острым лучом фонарика.

То, что он увидел, было за гранью понимания. Широкая каменная лестница вела на этаж ниже плиты. Видимо, под двором начался новый, подземный дворец. Но ничего не было видно – буквально ничего, кроме тысячи кружащихся, шипящих, переливающихся змей. Они покрыли лестницу и пол подземной камеры вибрирующим ковром, корчившимся на стенах, свисавшим с колонн. Травен встал и беспомощно опустил руки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Только тогда он понял, насколько глупо поступил. Было уже совсем темно. Он даже не мог думать о возвращении через джунгли. Ему оставалось только провести целую ночь в безжизненном дворе - в трупном ландшафте руин и скелетов, с истощающимся запасом воды, среди змей, ползающих во тьме, и притом с полным осознанием того, что немой старик таится во тьме ночи, уже открывший тайну подземного храма и ожидающий удобного момента, чтобы выследить дерзкого похитителя сокровищ и предать его смерти на месте.

Возможно, так называемые синергические таблетки, которые Травен принимал весь день, лишили его даже простейшего чувства благоразумия и инстинктивного страха, но теперь было слишком поздно думать об этом.

XIV

Солнце взошло над Долиной Змей в три тридцать утра. Его острые лучи сначала осветили крону Дерева, затем высветили маячившие в зелени остатки стен и, наконец, упали на одинокую фигуру, сидящую в центре двора.

Гарольд Травен уже не был тем человеком, которым был восемь часов назад. Голова его была почти совсем седая; на его усталом, небритом лице был явный след тоски. Он даже веком не моргнул ни на секунду. Всю ночь он сжимал рукоять своей сабли, а его левая рука сжимала спусковой крючок канистры со смесью Бричера. Ночь была безлунная, очень жаркая и такая ужасно длинная, как будто ей никогда не будет конца. Огромные зеленоглазые летучие мыши летали прямо над головой Травена. Позади него безостановочно раздавалось жевание и топот каких-то ночных хищников. Несколько раз он был совершенно уверен, что из темноты к нему подкрадывается немой, держа в руке склизкую шипящую кобру.

Сотню раз за эту ночь Травен отказывался продолжать путешествие. Он поклялся себе, что с первыми лучами солнца навсегда покинет эту убийственную долину, Таиланд, Азию и все остальное, кроме Нью-Йорка. Но как только взошло солнце, он вяло встал, выпил последние капли воды из фляги и стал над трещиной. ОНО было сильнее его самого.

Сначала он распылил внутрь еще два аэрозольных баллончика. Он подождал несколько минут и включил фонарик. Газ убил по меньшей мере несколько сотен змей на лестнице, но остальные продолжали ползать по стенам и колоннам. Только самый большой, дистанционно активируемый контейнер дал им совет. В подземной камере он больше не видел никакого движения.

Травен не был спортивным мужчиной, но был высоким и хорошо сложенным. С большим трудом он протолкнул небольшой контейнер и саблю, затем протиснулся в щель и неуверенно встал на ступеньку лестницы. Трупы мертвых змей были настолько скользкими, что приходилось прилипать к стенам. Могли ли эти тысячи рептилий питаться под землей? Судя по всему, из камеры должен был быть подземный выход наружу.

Когда он пнул ногой мертвых змей и впервые встал, он почувствовал в воздухе тот же раздражающий и восхитительный запах, который исходил от рукописи номер 13. Он не сомневался, что его предыдущая гипотеза верна. Но что это за сокровище, которое защищали таким необычным способом? И кто мог приготовить этот эликсир любви много веков назад?

Он посмотрел вверх. Лишь узкая полоска света отделяла его от этого реального мира. Каменная плита поддерживалась четырьмя небольшими камнями и закреплялась самовысвобождающимся контейнером с препаратом MB. Если бы сейчас в этой щели появилось лицо немого, их жизнь была бы долгой.

Травен осветил фонариком стены и оглядел комнату. Мертвые змеи валялись на лестнице. Он осторожно смахнул их ногами, ища признаки жизни. Но в зале царила полная, абсолютная тишина. Это был настоящий подземный дворец, построенный неизвестными мастерами из розового мрамора и бледной яшмы. Чуть дальше из темноты появился широкий резной портал, украшенный фигурами богов и слонов. Позади него находилась еще одна затемненная комната. К удивлению Травена, в нем не было ни одной змеи, как будто все они охраняли только главный вход со двора. Шаги Травена раздавались так, словно он шел по огромному барабану. Создавалось впечатление, что подземелья были еще глубже.