Волчонок - Генри Олди

«Хорошо, что он видит только мою голограмму, — Гракх закурил сигарету. — Парень должен думать, что я раздражен. Что я готов съесть его живьем! Особенно после инцидента со стилистом…»

Дисциплинар-легат был доволен. Нет, не учебной операцией, хотя ошибку курсанта Тумидуса начальник училища полагал не критичной. Более того, реши парень сжечь ополченцев к такой-то матери — Гракх велел бы доктору Туллию присмотреть за курсантом. Снизить дозу, или что там делают медики в таких случаях. После первой «офицерской» — и потом, в течение двух-трех месяцев, но в начале сильней всего — курсанты превращались в бойцовых петушков. Склонность к излишнему насилию, конфликтность, решение проблем нахрапом…

Гракх улыбнулся.

Из парня выйдет славный офицер, подумал он. И реакция адекватная. Та женщина с ребенком на площади… Дисциплинар-легат лично вывел уровень эмоционального давления на критический, желая оценить устойчивость психики курсанта Тумидуса. И еще раньше, когда над раненым в живот туземцем роились мухи. Два косвенных фактора; две ловушки.

Этот зачет курсант сдал на отлично.

IV

— Что у меня в руке? — спросил обер-декурион Гораций.

— Лопата, — сострил курсант Катилина.

Как и все, Катилина был голым по пояс. В одних штанах, заправленных в ботинки с высокими голенищами, он стоял рядом с Марком — рослый, крепко сбитый, лоснящийся от пота после вечерней пробежки. Чувство юмора Катилины хорошо знал весь курс. Хуже того, его знали преподаватели, включая обер-декуриона Горация, смеявшегося два раза в год, на сдаче зачетов по рукопашному бою.

— Лопата, — задумчиво повторил обер-декурион.

Предмет в руке Горация был копьем. Ужасным, варварским копьем — гибкое древко высотой до подбородка взрослому мужчине венчал мощный наконечник в форме листа ивы. Длиной в полтора локтя, очень широкий в средней части, наконечник и впрямь напоминал своеобразную лопату. Сходство усиливалось тем, что острый конец копья в целях безопасности был затуплен, сведен на полукруг; режущая кромка также была тупой.

— Первый курс! — скомандовал Гораций. — Становись!

Первогодки вихрем слетели с турников и брусьев. Миг, и строй «желторотиков» встал напротив «матерых», как называли в училище четвертый курс. Кое-кто из юнцов ухмылялся, предвкушая потеху.

— Это не лопата, — разъяснил Гораций. — Это аз-загай.

Курсанты переглянулись: до более подробных объяснений обер-декурион не снизошел. Обычное дело — Гораций обожал притащить на занятие что-нибудь убийственное, чем древнее, тем лучше, и выставить «матерых» с голыми руками против вооруженных «желторотиков». Арсенал Горация был неисчерпаем. В прошлый раз он дал первому курсу цепы для обмолачивания зерна.

— Первый курс! Разобрать оружие!

Юные либурнарии кинулись к стойке с аз-загаями. Смеясь, испуская воинственные кличи, они схватили копья и вернулись в строй, заранее примеряясь к будущим противникам. Шепотом, дабы не злить Горация, озвучивались части тела, которые сейчас будут отрезаны, и внутренние органы, годные на продажу.

— Курсант Катилина!

— Я!

— Два шага вперед!

— Курсант Сцевола!

— Я! — рявкнул могучий первокурсник.

— Атакуйте курсанта Катилину!

Богатырь Сцевола ринулся вперед, как бык. Набегая на Катилину, он сделал резкий выпад. Ужасное жало аз-загая, казалось, взвизгнуло от огорчения, когда Катилина с грацией тореро развернулся боком, пропуская удар мимо себя. Левой рукой «матерый» прихватил древко, рядом с трубкой наконечника, правой же наотмашь, тыльной стороной ладони, хлестнул Сцеволу по лицу. Хлюпнув кровью из разбитого носа, богатырь отшатнулся, утратил равновесие и чуть не упал — за миг до контратаки Катилина всем весом наступил Сцеволе на ногу.

Аз-загай остался у Катилины.

— Примерно так, — кивнул обер-декурион. — Разбились по парам!

Марку достался мелкий, невероятно юркий «желторотик». Уворачиваться от его атак — проще было бы проскользнуть между капельками дождя. Вскоре стало легче: в действиях «желторотика» наметилась схема. Он колол в горло и, промахиваясь, рубил — вернее, старался резануть лезвием на прежнем уровне. Укол в грудь, в живот, и всякий раз после промаха делалась попытка режущего удара, не меняя уровня. Отследив это, Марк наловчился сближаться с первокурсником в самый последний момент. Стоило тому после неудачного выпада отвести аз-загай в сторону, как Марк хватался за древко обеими руками — и пинал мелкого, пользуясь разницей в росте, ногой в живот. С третьего пинка «желторотик» упал на колени, хрипя. Каблук пришелся ему под дых.

— Клоун! — ухмыльнулся Катилина, дерущийся рядом.

И мотнул головой, уточняя: под клоуном он имеет в виду Марка.

— Ты еще кувыркнись…

У этой насмешки за годы, проведенные Марком в училище, выросла длинная борода. В первый же день после зачисления, за пару минут до приветственной речи дисциплинар-легата Гракха, Катилина назвал Марка клоуном. И спросил: любит ли курсант Тумидус подсрачники? Он, курсант Катилина, ребенком ходил в цирк и видел, что дед Марка любит. Значит, внук тоже должен любить. Марк проглотил обиду: началась речь. Дождавшись команды «Разойдись!», он предложил Катилине встретиться в укромном месте — и выяснить все о любви к подсрачникам.

В укромном месте драчунов ждал обер-декурион Гораций.

Позже, в лазарете, он навестил курсантов Тумидуса и Катилину. Разъяснил, что драки между курсантами караются дисциплинарными взысканиями. Уточнил, что раз драка не состоялась, то и взыскания еще не было. Все действия обер-декуриона следует рассматривать, как превентивное отеческое вразумление. Ешьте яблоки, в них много железа.

Марк так и не понял, при чем тут яблоки.

– …клоун!

Катилина был из тех, кто повторяет насмешку раз за разом, с упрямством педанта. От деда Марк знал: рассказав анекдот трижды, вымываешь из шутки всю соль. Дед Катилины был губернатором Дидоны, богатой области на побережье Лентийского моря. Когда Катилина-старший шутил, смеялись без вариантов. Даже если шутка навязла в зубах — скалились, растягивали рот до ушей, надрывали животики. Внук усвоил дедовы манеры, не вникая в подоплеку.

— А вот так?

Раздраженный Марковым безразличием, Катилина присел, крутнувшись на левой ноге. Ловкая подсечка сшибла мелкого первокурсника на землю. Марк тоже чуть не упал. Живчик, сбитый во время атаки, неуклюже сел на задницу, и Марк вместо древка аз-загая схватил воздух. Он и впрямь бы кувыркнулся, если бы не восстановил равновесие в последний момент.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});