Тридцать лет спустя - Аркадий Иосифович Хайт

прокатиться.

Мне дружки иной раз говорят: “Толяныч, ты бы завязал на время. Сходил в метро, прокатился, раз у тебя мечта такая”. А я боюсь. Нет, завязать я не боюсь. Денек-то я выдержу. Я другого боюсь: а вдруг в этом метро не так хорошо, как я думаю? Вдруг там в люстрах хрусталь не настоящий? А колонны не из мрамора, а из кирпича крашеного? Выходит, я столько лет мечтал, и все зря?

Нет, ребята, пусть мечта так мечтой и останется. Вот помру я, опустят меня под землю. А рядом метро будет ходить. И так мне будет хорошо, так сладостно… Выходит, не зря столько лет мечтал, не зря человек на свете жил. Потому что не может человек жить без мечты.

ШУТНИК

Смерть как не люблю серьезные рожи! Все они думают, думают… А чего думать-то? Ну чего? Когда все давно придумали. Вон сколько в жизни удовольствий! Не сосчитать. Хочешь — пивка попей, хочешь — козла забей, хочешь — радио включи на полную громкость. Развлекись, одним словом!

Вот ты говоришь: скучно, деть себя некуда. А ты пробовал съесть торт без помощи рук? Я в доме отдыха видал. Ух, сильная вещь! Представляешь, тортина — килограмма на два! Сам бисквитный, кругом крем, розочки разные. Ну, который без привычки, с ходу — раз туда башкой. Во рту — бисквит, в глазах — крем, в ушах — розы. “Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу”. Укатайка! Я те честно говорю — укатайка!

Я как считаю: нормальный мужик никогда скучать не будет. Если уж совсем делать нечего, так поспорь на что-нибудь. На “Спартачка”, на погоду или кто дальше плюнет. Это же не важно, на что спор. Важно, чтоб интересно было.

Вот мы с дружком каждый день спорим. Такие споры интересные — закачаешься! Помню, сидим мы с ним во дворе, разговор ведем, кого на свете больше: мужиков или баб. Он за мужиков был, а я, как всегда, за баб. Спорили, спорили, наконец мне это дело надоело, тут я и говорю:

— Примажем на рупь, кто к нам первый во двор войдет: мужик или баба!

Пошло! Сидим, ждем. Два часа на лавочке просидели — никого. Темнеть уж начало. Вдруг кто-то идет. Пригляделись — а это собака. Ну, мы за ней. Два часа ее по помойкам гоняли: надо же было выяснить, мужик или баба. Ну, спор наш вничью окончился. Хоть собака эта и мужик была, но кусалась. как… женщина. Зато вечер мы какой провели! И поспорили, и побегали. Не вечер — сплошная смехотура!

У меня натура такая: не могу без шутки минуты прожить. Делать нечего — наберу какой-нибудь телефон и сообщаю:

— Говорят с телефонной станции. На линии авария. Срочно выньте штепсель из розетки и суньте себе в ухо!..

Ну, тот, конечно, орать начинает, грозиться. А я трубочку положу и минут через пять снова тот же телефон набираю. И тоненьким голосом спрашиваю:

— Вам только что хулиганы не звонили?

— Да-да, звонили. Такое безобразие!

— Не велели вам штепсель в ухо сунуть?

— Да, а что?

— Можете вынимать!

Что ты! Веселый я человек. Всегда что-нибудь придумаю. За мной не заржавеет. Потому что весело надо жить, весело! Если ко всему серьезно относиться, раньше времени сопьешься. Да разве у нас кто это понимает? Одни козлы кругом!

Вот, помню, сижу я на работе. Скукота такая, аж зубы ломит. Нет, думаю, надо что-нибудь сотворить. И сотворил. Поднимаюсь наверх, в бухгалтерию, захожу к главбуху. Мусорный такой мужичонка. Ничего в нем хорошего. Крыса язвенная. Я ему и говорю:

— Слыхал — слесарь наш Терехин с ума сошел? Взял кувалду, ходит по заводу, бьет всех по голове.

Он от страха чуть промокашкой не подавился.

— Надо, говорит, “скорую” вызвать. Пусть его увезут, куда полагается.

Я говорю:

— А мне-то что? Мое дело — тебя предупредить. Спустился вниз, нашел этого слесаря и говорю: — Терехин, тебе велели срочно в бухгалтерию подняться, кронштейн забить. Возьми кувалдочку и поднимись.

Ну, Терехин-то не знал, в чем дело. Взял кувалду, побрел. А бухгалтер увидал его с кудалдой — как чесанет по стенкам, по потолку:

— Караул! Убивают!

Смеху было!.. Врача даже вызывали, чтоб бухгалтера в чувство привести. А что с него возьмешь? Разве он шутки понимает? Арифмометр с ручкой!

Меня даже директор к себе вызывал. Говорит:

— Веселый ты человек, Круглов.

— Что ты!.. Меня хлебом не корми, дай чего-нибудь отчебучить!

Вот так наржешься за день, нахохочешься, присядешь вечерком на минутку — и чего-то так тоскливо станет. Чего ж, думаю, мне так весело? Ну, чего? На работе меня не любит никто, жена со мной неделями не разговаривает, сын растет дурак дураком. Так посмотришь вокруг — елки-палки! А потом посидишь, подумаешь: ну и хрен с ним!

Трубочку снимешь, телефон наберешь:

— Алло! Это зоопарк? Нет?.. А почему ослы к телефону подходят?

И все! Радости на целый день. Потому что весело надо жить. Весело и сердито!

ПЫЛЬ В ГЛАЗА

Браточки, милые! Что же это происходит?.. На выставке — и фасон, и ткань, и расцветка. А что в продаже?.. Побачьте, что на мне! А? Гарный костюмчик? Фасон под названием: я встретил вас и стал заикой. Между прочим, называется — вечерний костюм. И правильно называется. При дневном свете в таком костюме показаться страшно.

Вот я вас и спрашиваю: почему на людях одно, а на выставке другое? Что это за мода такая пошла — пыль в глаза пускать?

Вот у нас в районе тоже любят пыль пустить. Недавно фундамент заложили, решили баню строить. Самую крупную в Европе. На пять тысяч голов. Ну, я вас спрашиваю: зачем нам баня на пять тысяч голов? Да у нас в районе столько голов нет вместе с крупным рогатым скотом. И не надо нам самую большую. Пусть будет махонькая. Лишь бы там горячая вода была. И не на Первое мая, а на каждый день.

Громадяне, меньше шуметь надо, больше дело делать. А то сделаем иной раз на копейку, а шумим, трещим аж на рупь. У нас вон в колхозе корову вырастили, рекордистку. Шестнадцать тысяч литров молока дает. А что толку, если мы на эту корову всем колхозом работали? Я на собрании говорю:

— Что ж мы пыль в глаза людям пускаем?

Знаешь, как на меня набросились?

— Что это еще за пыль? Мы обязательство дали таку корову вырастить? Мы