Прозрачные воды южных морей - Артур Прядильщик

Отчет времени пошел. У нас было ровно восемь минут: «блекаут» в этом дорогом пригороде дольше не продлится — даже при том, что сейчас начало четвертого ночи, все равно найдется пара-тройка разгневанных граждан, которые будут обрывать телефоны аварийных служб. Ну, мало ли — «пати» у них в самом разгаре или деньги при свете свечи пересчитывать не комильфо.

Копчик почувствовал неприятности, как только мы перемахнули не очень высокий забор. Йонг кивнула, принимая к сведению, когда я в двух словах описал ей свои ощущения.

— Задница — это серьезно… — Попыталась она пошутить.

Лица ее я не видел из-за тканевой сетки, но чувствовал — судя по всему, малышка нервничает. То ли ее пятая точка тоже о чем-то таком сигнализирует, то ли… первый раз? Хм… а меня ли решили «погонять» в полевых условиях? Может, тест-драйв предназначался для Йонг? Ну и меня заодно решили… потестить.

Бесшумными тенями мы пролетели по первому этажу особняка. Взлетели по лестнице на второй этаж и застыли возле одной из дверей.

— Дальше я одна. — Шепнула Йонг.

Она взялась за ручку и посмотрела на меня, ожидая ответа. Я кивнул. Трудно, что ли, кивнуть? Обманывать, конечно, тоже нехорошо, но оставлять ее одну я не собирался. Во-первых, это противоречило приказу «любой ченой защищать Черный Веер». Во-вторых, «задница — это серьезно».

Но не спорить же с ней сейчас? И с Йонг, и, самое главное, с копчиком.

Йонг открыла дверь и скользнула внутрь. Я прокрался следом. Заработал яростный взгляд из-под сетки. Ладно-ладно, можешь потом порвать меня на лоскутки, когда вернемся…

В следующую секунду я сбил Йонг с ног, так как увидел четыре «спицы-конуса» — два нащупали ее, два — уперлись в меня. Четыре одновременных выстрела. Правда, мы уже были на полу и откатывались в разные стороны, так что пули застряли где-то в стене. «Спицы» следовали за нами, но не успевали. Еще четыре выстрела, но на этот раз — вразнобой. И тоже мимо.

А потом Йонг отмочила…

Прыжок вверх, оттолкнулась от потолка руками чуть в сторону и метнулась к стене. Короткий свист и — чей-то вскрик и хрипение — черная стрелка в чьей-то шее. Толчок от стены в середину комнаты.

Йонг на мгновение застыла, притягивая к себе «спицы» чужих пистолетов… уже трех. Новый рывок в сторону. Три выстрела ожидаемо мимо. И — фьють! Глухой звук попадания. Знакомый. У меня с таким же звуком втыкались в доску метательные ножи, позаимствованные у Йонг для тренировки.

«Спиц» уже две. Йонг снова застывает — одна из «спиц» послушно следует за ней, но другая оказывается хитрее и ловит то место, куда Йонг собирается метнуться… Фьють! Новое хрипение. Но вместо того, чтобы уйти в сторону, под ту самую «спицу», Йонг… падает вниз и откатывается в сторону… увы, в ту же сторону, куда целится последний стрелок.

И она явно не успевает — «спица» неотвратимо опускается на девушку…

Хранитель Черного Веера, ваш выход!

Вскидываю китайскую копию ТТ с глушителем в сторону «основания» «спицы», ощущения от Цели — чьего-то тела — приходят мгновенно… Пистолет — чуть вверх, туда, где голова Цели.

Тихий хлопок (выстрел-то первый, глушитель еще не изношен).

Сухой треск там, куда я стрелял.

Короткая боль в правом глазу — такая острая и неожиданная, что слезы из глаз брызнули. Я даже невольно всхлипнул.

Всё? Всё!

Ай, нет! Не всё!

В этот момент комнату заливает яркий свет от включившихся плафонов. Совсем замечательно! Значит, никто подстанцию из строя не выводил — тупо тумблером щелкнули. А сейчас — щелкнули еще раз.

Комната, в которой мы «веселились»… Довольно большая. Спальня хозяев. Только обстановка совсем не та, что была на плане: тумбочки у полностью стеклянной стены с выходом на балкон аккуратно составлены в баррикаду, кровать сдвинута туда же, освобождая пятачок, на котором мы прыгали… Из-за баррикады торчат чьи-то руки и ноги. На стене за баррикадой — огромная красно-серая клякса.

Чья-то нога дергается. Йонг подходит, наклоняется, тихий хруст… и нога дергаться перестает.

Оборачивается ко мне. И я понимаю, что она растеряна и не знает, что делать дальше. Вот такие, брат, дела! Правда, она тут же встрепенулась:

— Брат… ты плачешь! Ты ранен?!

Я быстро подхожу к стене, нахожу выключатель и выключаю свет.

Ну, вот… у растерявшейся маленькой девочки на старшего брата вся надежда, а старший брат тут сопли и слезы распускает! И как только разглядела мое лицо под сеткой?!

— Ранений нет. Все в порядке. — Я уже ощупал лицо и убедился, что оно цело и невредимо — глаза видели ОБА. Заодно приказал себе собраться. — Башкой стукнулся, когда упал… Бежим в окно?

— Снайперы. — Засомневалась Йонг.

— Они только внизу — вблизи ни одного подходящего здания для размещения снайперских позиций. А за дверь нам сейчас лучше не выходить. Так что окно — единственный выход.

Топот в коридоре, команды, пресловутое «Гоу! Гоу! Гоу!». Ну, совсем, бля, хорошо! Засада! К тому же, нас даже не собираются брать живыми — сразу стрелять начали. А поговорить? Не то, что б мы стремились сдаться, но как-то оно… огорчает. Ни «руки вверх!», ни «бросай оружие! полиция!»

Кажется, Йонг успокоилась. В то время, когда я подпираю двери в коридор огромной кроватью, показавшейся мне в этот момент невесомой, она заканчивает обирать трупы. Кинула мне пистолет… «Беретта-93» с удлиненным магазином. И два магазина.

Ну, и правильно: выданный мне ТТ, конечно, чудо, как хорош, но, во-первых, патронов в нем сравнительно мало, во-вторых, глушитель приварен намертво. Из-за глушителя, кстати, перед каждым выстрелом пришлось бы передергивать затвор вручную, о чем меня и предупредили заранее. Этот пистолет планировалось оставить на месте преступления из каких-то там соображений, о которых нам ничего не сказали. Без проблем — вот прямо сейчас и оставим. Отпечатков на нем (во всяком случае, моих) нет — нам с Йонг отдельно было приказано обработать ладони и пальцы каким-то спреем из той самой синей сумки. Этот спрей застывал на коже почти неощутимой пленкой. Как сказал «родственник», такие же спреи криминалисты используют, чтобы своих отпечатков не оставлять на месте расследования. А перчатки… перчатки, дескать, это «вчерашний день криминалистики», ага.

— Я прыгаю с балкона, ты прикрываешь. — Шепчет Йонг. — Потом ты прыгаешь — я прикрываю. Прорываемся к малым воротам. Там ближе всего к спальному району…

Ну, какой-никакой, а план.

Я выстрелил несколько раз в дверь, за которой происходило подозрительное шебуршание. Оттуда тут же раздались крики, призывающие бросить оружие, выходить с поднятыми руками и каяться. Интересно, а если б они начали с этого — каковы были бы наши действия? Подозреваю, что в этом случае Йонг действовала так же… ну и я — за ней.

— Понял. Много не стреляй — скорое всего, там будет оцепление, понадобится большое количество патронов.

— Ты, брат, сейчас — основная огневая сила. — Даже чуть-чуть удивляется Йонг. — У тебя — самая большая пушка. Я постараюсь вообще не стрелять без дела.

— Умница. И как только я скажу «Падай» — ты должна упасть. Ладно?

Йонг кивнула. Просто чудо, какая послушная!

Темнота. Ярко освещенное пространство за окнами. То ли фары, то ли прожекторы — бьют в окно, но — снизу. Силуэт маленькой девочки в мешковатом комбинезончике с большой пушкой в руке.

Законы жанра, мать его… Но все равно — красиво!

* * *

Двумя часами позже в одном из переулков мы с Йонг освобождали желудки от содержимого. Я делал это мощно и громко, как положено настоящему мужику, а Йонг — деликатно и тихонько, будто стесняясь, как положено скромной девушке. От адреналина не осталось и следа — наваливалась липкая усталость, апатия и, мать ее, депрессия!

Первые убитые. И у меня, и, я таки угадал, у нее.

Когда читал об этом — даже приблизительно не представлял, почему главные герои боевиков и «приключалок» мучаются из-за такой «ерунды». Оказалось, не ерунда. Надо быть полным отморозком или роботом, чтобы не ощутить последствий от убийства.

Дело даже не в страхе перед наказанием, которое общество накладывает на тех, кто убивает его членов. Дело в ощущении от перехода за черту, отделяющую от всего остального человечества. Мы ведь социальные существа и, что б мы там ни говорили, вне общества жить не сможем. А убийство себе подобного — это добровольное, своими руками, самовыведение себя за рамки общества. С его компьютерами, машинами, клубами, кино, телевизорами, чипсами с пивом, ежедневной работой, регулярной зарплатой и уикендом.

Это — чудовищный по силе удар молотом по фундаменту собственной цивилизованности и мировоззрению. По всему тому, что делает нас современными людьми.

А бегство…

Бегство удалось, ага. Прошлись по трупам, что называется.

Я снял двух снайперов и пятерых автоматчиков — благо, балкон был длинный и я смог перемещаться по нему, пока они пытались меня выцелить. После каждого убитого или раненного я ожидаемо ощущал короткий и резкий приступ боли. В том же месте, куда попадал.