Боксёров бывших не бывает! - Лена Гурова

И кем? Откуда узнал? Дьявол или волшебник, кто он?

Мой мальчик заволновался, неужели узнал? Это было на грани возможного, непостижимо. Но Иса при виде меня издал такой странный звук, как будто вместо слова «ржание» в его исполнении получилось слово «радость». Я забыла обо всём на свете, и обо всех. Конь тёрся об мои руки, аккуратно брал кусочки яблока и тихонечко что-то рассказывал. Честное слово, он издавал странные звуки, как будто жаловался и плакался. Конечно, со стороны можно было подумать, что Лизонька слетела с катушек, поглаживая лошадиную морду, даря поцелуйчики, отвечая на вопросы и задавая их. Но я так чувствовала, и моё сердце трепетало от чудесного общения, от удовольствия, от возможности расслабиться, поберечь свою психику, как говорит госпожа психотерапевт Сергеева. Я уселась прямо на ворох сена, Искандер опустил голову, предоставляя мне возможность обнять его и прижаться к бархатной морде. Погода не позволяла ездить верхом, рыхлый снег и дождь испортили женский праздник, но только не мне. Мы перебрались в крытый загон и умный, красивый и такой понимающий Иса таскал меня по кругу, по диагонали и даже небольшой рысцой. Я была счастлива. Откуда во мне появилось такое притяжение к лошадям? Наверное, в какой-то из предыдущих жизней я была кобылкой, что совершенно не рифмовалось с моим сегодняшним житьём-бытьём.

— Лиза, ты не устала? Уже три часа мучаешь животину. — Чингиз стоял почти рядом и смеялся одними глазами, заведя руки назад и качаясь с пятки на носок. — Может, перекусим и кое-что обсудим?

— Почему это мучаю? — Я захлебнулась от возмущения, поддержанная недовольным ржанием. — И я не голодная.

Он подошёл к нам, взял под уздцы Искандера и что-то прошептал ему в ухо. В силу своего роста легко стащил меня, но ставить на землю не торопился. От него так пахло, умопомрачительно. Но я заметила небольшой шлейф алкоголя и отвернулась.

— Я тоже готов нести такую ношу три часа. Это возможно? В качестве благодарности.

— Простите, а куда нести? И потом, у меня яблочки закончились.

Он расхохотался от души, чмокнул меня в щёку и поставил на пол. Мы уже находились в помещении клуба.

— Ты — прелесть, девочка! Я получил море удовольствия, наблюдая за тобой в таких необычных играх с жеребцом. Только он не мальчик, по лошадиному, ему столько же, сколько и мне. Я выкупил его, он теперь мой, можешь приезжать хоть каждый день! Это благотворительная акция, он хорошо зарекомендовал себя в работе с больными детьми. Так что не обольщайся, я сделал это не ради тебя!

Я вспыхнула, зыркнула и пошла на выход.

— Э, нет! Так не пойдёт!

У меня всё похолодело внутри. Неужели придётся платить? Но я же ничего не просила. Сколько раз говорила себе, что прежде, чем сказать что-то, надо убедиться, что язык соединён с мозгом. Зачем согласилась? Я же совершенно не знаю этого человека, да и Сергей Иванович мне не подмога. Он стелется перед Чингизом, заглядывает ему в рот. Сразу стало понятно, что это он рассказал о моей привязанности к Искандеру своему меценату.

— У тебя сегодня праздник, девочка! Будем веселиться! Вперёд, нас ждут! — И, взяв крепко за руку, повёл в уже известный ресторанчик над озером.

Проходя мимо стенда «Наши друзья» я увидела большую фотографию Исаева и его подопечных, за плечами которых стоял Искандер… А когда вошла в зал, удивлению моему не было предела: за столом сидел Мишка со своей красавицей, Алинка с Виктором, Сергей Иванович с какой-то женщиной и ещё одна пара. Все улыбались, гомонили, а мы с великим боксёром уставились друг на друга, как бараны на новые ворота. Ни одной мысли не было у меня в мозгу, а центральный мотор почти остановился, работали только резервные кислородокачалки и кровонасосы, и то на малых оборотах. Чингиз дёрнул меня и подвёл к столу.

— Прошу любить и жаловать. Кто не знает, Лиза Романова, мой друг. А кого не знаешь ты? Моих партнёров уж точно. Мила и Вячеслав, надёжа и опора в вашем городе. Чемпиона Исаева ты точно знаешь, а вот его будущую жену представлю: Гуля, Гюльчатай, моя родственница, как выяснилось. Здесь собрались попечители этого клуба поздравить своих любимых женщин с праздником.

— А нелюбимых? — Выпалила я, расставаясь с последними проблесками ума. — Ой, извините, я на одну минутку.

Кафельная плитка женской комнаты была холодной и влажной. Хорошо, что одета я была по-жокейски: джинсы в облипку, тёплый свитер, кожаная безрукавка и рыжие ботинки. Не замёрзну, пока верну себя в надлежащий вид. Но как? Влетела Алина, я ни секунды не сомневалась в этом.

— Лизка, какой мужик! Как тебе удалось его захомутать? А где вы познакомились? И с Мишкой когда успели разойтись? И откуда взялась эта Гуля?

— Сергеева, остановись, мы, что, здесь будем всё это обсуждать? — Надо сказать, что озлобление на неё придало мне сил, немного увело в сторону от сжигающих эмоций.

Вдруг, она уставилась на меня, не мигая, как бы сквозь.

— Вот я дура! Моё личное счастье затмило белый свет. Тебе плохо, Лиза? — Всё-таки она психолог, будущий. — Из-за Мишки? Витька тоже не может ничего понять, Исаев ничего не рассказывает об этой восточной фурии. Слушай, она такая злющая, кошмар. А к Мишке всё время липнет, лезет целоваться, обниматься, чуть ли не в штаны. Даже мы с Цветковым себя так не ведём, должны же быть какие-то приличия. А главное, ему это не нравится, он её всё время ставит на место. Я придумала, подружка! Бери себя в руки и не смотри на них вообще. У тебя есть кавалер, ты с ним. А я тебе подыграю.

— Не выдумывай, всё уже нормально. — Не было смысла продолжать разговор, кому-то развлекалочки, а кому-то — жизнь вдребезги.

Весь вечер Чингиз не отпускал меня от себя, а и не больно-то и хотелось. И в один прекрасный момент, я поняла, что перебрала. Нет, мозги ещё соображали, а вот ноги не шли. Я взмолилась отвезти меня домой. А дорогой заснула и проснулась в постели Чингиза. Я поняла это по его запаху. Но в кровати я была одна. На часах три ночи, торшер приглушён, на тумбочке стакан воды. Очень кстати. Вот чего-чего, а пить я не умела никогда, да и не проводила на себе подобные эксперименты. Я же должна быть дома, а на самом деле где? В гостинице? Завтра все СМИ и не СМИ раструбят по городу о моём падении. И что? Плевать! У меня такая незапятнанная репутация, что пора