Любовь коварству вопреки - Эдна Мир

Она вышла из полицейского участка и направилась к Дэвиду.

Миссис Сьюзен Клэйтон наслаждалась жизнью. С тех пор как умер ее муж — алкоголь, разъев печень, преждевременно отправил его на тот свет, — она никогда больше не делала того, что ей не нравилось.

Линк Клэйтон был скверным супругом. Он изводил свою жену, лишал ее самоуважения и жизненной энергии, пока она и впрямь не почувствовала себя «куском дерьма», как привык характеризовать ее Линк.

Когда он умер, Сьюзен не почувствовала скорби — лишь жалость и глубокое облегчение. Дэвиду в то время было под тридцать, Уильяму — около двадцати пяти. Каждый сын шел своим путем, и поэтому она тоже осмелилась начать жить по собственному усмотрению.

Сьюзен переехала в Уорнвик, штат Аризон, где купила маленький домик, как раз соответствующий ее скромным запросам. Здесь она и жила, самозабвенно отдаваясь своему хобби — живописи и заодно разводя цесарок, которые завоевали уже не одну премию.

Все было просто идеально. Сьюзен полюбила свою новую жизнь и наслаждалась ею от всей души. Но иногда, сидя вечером в одиночестве на деревянной террасе своего дома и рассматривая горную цепь на горизонте, пурпурно подсвеченную лучами заходящего солнца, она ощущала чувство сомнения и вины и тогда могла немножко поплакать — по себе, по Уильяму и, главное, по Дэвиду, который больше всех страдал от ненависти Линка Клэйтона.

Линк был ему отчимом. А родной отец провел в Самантосе одно-единственное лето и потом исчез без следа.

Внешне он был очень хорош собой, жизнерадостный и всегда готовый пошутить. Сьюзен влюбилась в него без оглядки, хотя была уже в то время замужем за Линком, но, когда она забеременела, развеселый Барт Оуэнс испарился, а Линк выразил готовность признать ребенка своим. Сьюзен радовалась, что муж простил, но перемены, которые с этого момента стали происходить с ним, все больше и больше ее пугали.

После рождения Дэвида пошло еще хуже. Сьюзен не разрешалось в присутствии Линка брать ребенка на руки, а когда Дэвиду было около года, муж в первый раз отколотил его.

Линка не успокоило даже рождение второго ребенка. Правда, по отношению к Уильяму он вел себя более снисходительно, но Сьюзен и Дэвид вынуждены были терпеть прежний ад.

«Я не имела права допустить, чтобы мое дитя так страдало», — думала Сьюзен, глядя на Дэвида, который сидел рядом с ней на террасе в кресле-качалке и дремал. Это все еще было ее больным местом. Ее взгляд скользил по фигуре сына, его лицу, пытаясь отыскать следы неизвестных ей переживаний, а в душе росла глубокая, теплая любовь, от которой остановилось трудно дышать.

Сын приехал к ней неожиданно, как это всегда бывало, когда его что-то угнетало или жизнь шла наперекосяк. Что случилось на сей раз?

Во сне лицо Дэвида казалось спокойным. Улыбка на чувственных губах делала его моложе, но одновременно и ранимее. Этого шрама на лбу Сьюзен раньше не видела. Откуда он? Сын пока еще не удосужился рассказать.

Вдруг Дэвид зашевелился, веки его затрепетали, и он проснулся.

— Мама? — голос звучал вяло. — О, прости, я отключился. — Он потянулся и с улыбкой посмотрел на Сьюзен, которая мягко улыбнулась ему в ответ.

— Ничего страшного, — нежно успокоила она его. — Ты слишком много работаешь, да к тому же долгая поездка.

Дэвид кивнул. Решение навестить мать пришло совершенно внезапно. События в Лотер-Сити настолько сбили его с толку, что он затосковал по этому тихому местечку, где надеялся отдохнуть и решить свои проблемы.

— Ты чем-то озабочен? — услышал он негромкий вопрос Сьюзен.

— Ты меня хорошо знаешь, не так ли? — Дэвид усмехнулся.

— Я же твоя мать, — просто ответила она и ласково погладила его руку, лежащую на подлокотнике. — Выговорись. Может быть, вместе мы найдем выход.

— Нет, — покачал головой Дэвид. — С этим я должен справиться сам. Я только хочу немного побыть здесь, этого будет достаточно. Мне не хватает твоих потрясающих пудингов и смородиновой наливки. Ты ее заготовила в прошлом году?

— Конечно. Хочешь стаканчик?

— С удовольствием.

Сьюзен встала и отправилась в дом, где царила приятная прохлада. Дэвид же снова откинулся в своем кресле и прикрыл глаза. В душе у него царил хаос. Впервые за долгое время он серьезно подумывал о том, чтобы попросту сдаться. Он снова оказался у разбитого корыта.

Весь город узнал про его историю, и Мелани ничего не могла с этим поделать. Сплетни Саймона распространились раньше, чем она или Бак успели положить им конец.

Дэвид делал вид, будто эта болтовня не слишком его трогает, но Мел подозревала, что в душе он страдает. Клэйтон отдалился от нее, вел себя все сдержаннее, но, несмотря на это, Мел продолжала навещать его, старалась показать, что верит ему. И вот со вчерашнего дня Дэвид вообще исчез. Ни в кабинете, ни где-то в другом месте в доме он не оставил никакой записки для Мел, и она начала беспокоиться.

Куда подевался Дэвид, и почему он ничего не сообщил ей?

— Дай ему время, — попыталась утешить ее Айрин. — На него слишком много всего навалилось. Сначала эта история с рукописью, потом идиотские слухи. Такое любого человека выбьет из колеи.

— Но почему он не поговорит об этом со мной? — в отчаянии воскликнула Мелани. — Мы знакомы уже три месяца. Он все же должен был мало-помалу понять, что я на его стороне и мне абсолютно безразлична вся эта болтовня. Неужели ему трудно открыть рот и сказать, что с ним?

— Трудно, — жестко ответила Айрин. — Пора тебе с этим смириться.

Мелани замолчала. Слова подруги привели ее в уныние, поскольку Айрин была чертовски близка к истине. Очень может быть, что Дэвид навсегда останется таким же замкнутым, неприступным человеком, как сейчас.

И все же время от времени он вел себя так, будто хотел открыться Мел. Но всякий раз, когда ей уже казалось, что она почти приблизилась к нему, он захлопывал у нее перед носом створки своей раковины.

— И вообще, что значат какие-то три месяца связи? — деловито рассудила Айрин. — Вот года через три, это да, тогда ты получишь право начать жаловаться, выражать претензии, а три месяца — разве это срок?

«Связь, — невесело подумала Мелани. — Была ж между нею и Дэвидом действительно связь? Кроме того робкого поцелуя у нее в гостиной, между ними так ничего и не произошло. Дэвид избегал любого прикосновения, раздражался, если Мел слишком близко к нему подходила. Нет, связью это назвать было нельзя, настоящей дружбой тоже. На что она, собственно, надеялась?»

— Пойду полью его цветы, — пробормотала Мел, чтобы прогнать назойливые мысли. — Я чокнулась, правда? Этот тип сбежал, не оставив даже записки, а глупая корова заботится о его дурацкой флоре. Мне бы надо было плюнуть на нее.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});