Чужеземец - Никита Баранов

В последний раз Саша заряжал свой телефон три дня назад в придорожном кафе. Зарядки оставалось всего ничего, а ночь только-только начиналась. Хотелось есть и спать, но колючий морозный ветер, врывающийся в лачугу сквозь разбитые окна, уснуть не давал. Саша собрал по дому все одеяла и устроил посреди единственной комнаты некое подобие шалаша. В самом центре поставил чугунный казанок, найденный здесь же, накидал туда хвороста, пару дровишек и развел небольшой костерок, постоянно регулируя его объемы. Еще не хватало сгореть во время оттаивания после лютого холода.

Когда костер практически потух, Саша прилег рядом с котелком и попытался отправиться в мир снов. Но уснуть ему помешала внезапно начавшаяся вечеринка в коттедже напротив. Там заиграла громкая, хоть и неплохая музыка, доносились множественные голоса мужчин и женщин. Все это не могло не угнетать замерзшего и голодного Сашу, а потому он якобы из любопытства вышел во двор, чтобы насладиться хотя бы чужим счастьем.

В окнах коттеджа горел яркий свет, виднелись силуэты танцующих пар. Перед въездом в тот двор стоял десяток дорогих иномарок и огромных элитных внедорожников. У Саши даже промелькнула мысль угнать один из них, да только холод сразу же остудил его пыл: он мало того что никогда не взламывал замков и не включал зажигания без ключа, так еще и попросту никогда не садился за руль. Новая порция грусти и досады по упущенному времени не заставила себя долго ждать.

Вдруг из коттеджа вышел покурить солидного вида мужчина в сером костюме и шикарном меховом пальто. Он обнимал двух распутного вида девушек, очевидно, самой древнейшей из всех профессий на Земле. Девчонки тоже закурили, и вся троица стала о чем-то тихонько шептаться, периодически ехидно посмеиваясь. А Саша так и стоял, будто в ступоре, наблюдая за этим альфа-самцом, завидуя ему черной завистью. Его хотелось убить, а спутниц забрать в свои развалины, чтобы как следует там с ними зажечь.

Мужчина в костюме внезапно заметил стоящего через дорогу Сашу и посмотрел ему прямо в глаза. Улыбнулся очень неприятной, пронизывающей до костей улыбкой. Он сделал последнюю затяжку, выбросил окурок в сугроб и, шлепнув девчонок по попам, отправил их в коттедж. А сам же остался стоять там, где и стоял, продолжая пронизывать бездомного своим нечеловеческим взглядом. И спустя несколько мгновений Саша понял: он уже не впервые видит этого человека. Именно он стоял в окне заброшенного дома, когда Саша приезжал в Ростов проститься с матерью. Именно этот человек тогда растворился в воздухе, заставив Сашу впасть в ступор.

– Эй, подойди сюда, – сказал мужчина. – Закуришь?

– Н-не курю, – неожиданно тихим и почти испуганным голосом ответил Саша, медленно перелезая через забор и подходя к странному типу. – Зачем вы меня звали?

– Ну как же. Вижу, ты совсем продрог. Живот урчит так, что его с орбиты слышно, хе-хе. А у нас есть куча горячей еды, закусок, алкоголя. Добротные проститутки. Шикарная банька. Ты когда в последний раз мылся-то?

Саша не мог поверить собственному счастью. После стольких месяцев скитаний он наконец ощутит, пусть и всего на один вечер, всю полноту царской жизни. В животе действительно призывно заурчало, а рот наполнился слюной.

– Ну чего молчишь-то? Может, скажешь хоть что-нибудь?

– Я… черт, я согласен, но… мы ведь уже встречались, так? В Ростове, еще осенью. В старом заброшенном доме.

– Может, и так. А может, мы встречались гораздо чаще, чем ты думаешь. Напряги мозги. Ничего не припоминаешь?

Саша честно попытался вспомнить, где мог еще видеть этого человека. Долгие две минуты он мерз на морозе, но не переставал рыться в своей памяти. И вдруг до него дошло. С таким лицом он видел барменов, дальнобойщиков, даже некоторых бездомных. Просто не придавал этому значения. А сейчас все понял.

– Кто вы такой? – спросил Саша, отступив от незнакомца на пару шагов. В воздухе запахло животным страхом, страхом перед неизвестностью и необъяснимыми явлениями.

– Местные зовут меня Эдвард Лонгсворд Лагош. Для них я – приехавший из Англии к своим партнерам на праздники директор тамошней сети заводов по производству спортивного питания и иже с ним. Но это имя не настоящее. А потому зови меня просто – Лагош.

– Оч-чень приятно, Лагош. А я…

– Можешь не представляться. Я знаю о тебе куда больше, чем ты сам. Я знаю о тебе абсолютно все. Даже то, что скрыто от посторонних взглядов и принадлежит только тебе одному. То, что ты хранишь в своих мозгах как самые потаенные секреты. Я знаю даже то, что ты и сам давным-давно позабыл. И то, чего ты никогда не помнил. Знаю про то, как ты послал валентинку Женьке из параллельного класса и, не подписав ее, так никому и не сказал, что это сделал ты. Знаю о том, как в пятнадцать лет обчистил кошелек собственного отца, чтобы предаться разгулу со своими друзьями. Ты им тогда сказал, что эти деньги тебе прислала бабушка на грядущий день рождения. Знаю о том, что случилось в твоей квартире ровно девяносто четыре дня, шестнадцать часов и тридцать одну минуту назад. Знаю, что тело, вылетевшее из окна, упало на «мерседес» Аслана Рашидовича Масхадова. Между прочим, там во время удара сидела и красила свои глазки жена Аслана. Представляешь ее испуг в тот момент? Мм?

– Да кто же вы? – почти потеряв дар речи, спросил Саша. – Я… что… господи, да что это творится? Что происходит?

– Давай начистоту, ладно? Ты не первый, кому я сейчас кое-что расскажу. Я слегка контролирую твой разум, так что не бойся, в обморок не грохнешься, да и эмоции будут слегка подавлены. Так вот: я не от мира сего.

– Ты – дьявол?!

– Нет, нет, что ты. Я маленький пузатый ангелочек-карапуз с золотистым нимбом и пушистыми крылышками. Нет, конечно, ввязываться в вашу мифологию попросту глупо. Я всего лишь скромный добряк, предлагающий тебе небольшой дар. Смекаешь?

– Дар? В смысле вы меня накормите и дадите попариться в бане?

– Да нет же, глупышка. Еда, парилка и шлюхи – это все бесплатное приложение. Я же предлагаю куда большее, чем просто утоление голода всех видов. Я предлагаю тебе… вернуть к жизни мать.

На этом моменте Саша окончательно перестал воспринимать окружающее как реальность. Он готов был ко всему, что скажет Лагош, но это…

– Давай так. Мы сейчас с тобой пойдем на праздник, ты наешься, натрахаешься, отпаришь свои ляжки, а потом мы вернемся к этому разговору. Идет? Но учти, что отказа я не приму. Не захочешь принимать мой дар – обижусь, а обида моя очень злая, поверь. Ну что, готов повеселиться?

Саша с трудом проглотил подошедший к горлу ком. Он окончательно запутался. Но по каким-то причинам он верил каждому слову Лагоша, каждому его утверждению. И эта слепая вера заставляла подчиняться.

– Да. Я готов.

Глава 5

Джамаф снарядил гостей как следует. Откуда-то у него взялись несколько комплектов легких, но прочных белых халатов, защищающих все тело, от подбородка и до самых пят, от колючего песка и палящего зноя. Кроме того, халаты эти имели функцию защиты туловища от колюще-режущего оружия: в области груди, живота, спины и паха были вшиты десятки наложенных друг на друга металлических чешуек, напоминающих панцирь какого-нибудь свирепого зверя. На головы иномирцы натянули легкие куфии, но не столько ради защиты от солнечного света, сколько из соблюдения местных традиций. Лица гостей также скрывали белые маски, как и было положено всем приезжим в ханство чужеземцам.

Отшельник взял с собой свою чудную лошадку, но садиться в седло не стал – вместо этого он повел скакуна за поводья, предварительно взгромоздив на него сумку с припасами, водой и на всякий случай походными палатками, свернутыми в плотные кули.

До города была всего пара часов пути, и Джамаф знал дорогу как свои пять пальцев. Он уверенно вел спутников через постоянно меняющие форму и положение барханы, словно чувствуя, где находится цель. По дороге он успел рассказать Виктору и Даше о том месте, куда они направлялись.

А шли они в небольшой город под названием Хау Грушмаль, названный так в честь его основателя – предприимчивого торговца, однажды разбившего в этих краях лагерь, разросшийся за десятки лет до крупного купеческого поселения. В городе проживало всего около полутысячи пепельников, но все они были сплочены как настоящая община: каждый работал на благо общества не покладая рук. Товары, которые производились в Хау Грушмале – оружие, одежда, продовольствие и скот, – продавались там же на крупном рынке, в который съезжались каждый день сотни любителей закупиться оптом и дешево. Потому-то этот город и был столь популярен и по сей день оставался одной из самых важных торговых точек во всем ханстве.

Но кроме рынка было и еще одно место, привлекавшее пепельников со всего ханства и даже из-за его пределов: здесь находилась самая известная, крупная и старая арена для зрелищных сражений. В основном дрались рабы – па’вухаррены; суть та же самая, что у земных гладиаторов. Но иногда приезжали показать себя и прославленные свободные воины. Джамаф сказал, что, если на то будет воля гостей, они сходят посмотреть на бои.