Нерождённый 4 (СИ) - Нежин Макс

А еще я помню как наутро, когда смог сам вылезти из палатки, мысленно назвал его волшебником.

— Его душа уже в мире мёртвых и оттуда её не вернуть, — Нир отрывает меня от воспоминаний. — Но она не оторвалась от тела — связь, хоть и совсем тонкая — осталась. Он уже никогда не будет живым — не родилась еще та ведьма, которая сможет вернуть её. Но…

— Но? — я смотрю на него с надеждой.

— Марионетка, — говорит Нир. — Ты можешь сделать его марионеткой — сила этой формулы велика. И пока она действует на Кайоши — он будет почти живым. Но за жизнь, за жизнь которую ты дашь ему, он отплатит подчинением.

— Марионетка, — я задумываюсь пытаясь понять… пытаясь представить. — Он будет подчиняться мне?

— Он будет жить своей волей, но твоя… твоя воля всегда окажется сильнее его… и он вынужден будет подчинится. С той минуты, как ты призовёшь его — он станет слугой, твоим оружием, послушным зверем… на привязи. Зверем, которого однажды ты сможешь отпустить на волю… если он захочет её. Очень быстрым и сильным зверем, ведь те формулы, что ускоряют и усиливают марионетку — будут действовать и на него.

Нир вдруг исчезает. Исчезает так же загадочно как и появился и я вдруг понимаю — это был не он, лишь призрак его, фантом. Как и там в ущелье Тунга-Оро. И потому ни одна боевая кукла не заметила его. И ни один тотем.

Оглядываюсь, чтобы увидеть как оживают вокруг люди, как с ужасом трогают свои лица, покрытые коркой скверны… всё будет хорошо, Нир отпустил их… как и меня.

Вот только Нира-учителя у меня уже никогда не будет.

Новый раскат грома и молнии огромными лапами прошивают небо. Раз за разом, разрывая воздух на осколки, которые сыпятся хрустальным дождём звеня по крышам.

И я вдруг понимаю — это не шторм, хоть большая буря и впереди. Это исчадия молний подходят к стенам.

Вестник.

Герб Нода…

«Покажи мне сына, я хочу увидеть его живым»

* * *

Глава 8

* * *

Все бегут на стены, толкаясь, спотыкаясь и падая — словно одержимые, забыв о близкой смерти хотят увидеть то, что сейчас творится на подходах к городу. Иногда любопытство сильнее опасности.

В свете вспышек вижу Мэса, моего военачальника, вижу как он кричит, пытаясь остановить толпу — сейчас самое время прятаться, а не подставляться под удары врага… вот только его криков никто не слышит среди оглушающих разрядов молний, шума ветра и топота многих ног.

Взлетаю, медленно и первое что вижу когда поднимаюсь выше стен — громадины исчадий совсем близко. Близко, но чуть дальше, чем достают стрелы наших боевых кукол и баллист… совершенно недостижимые для них.

Лапы молний стекая с металла на телах громадин, обшаривают пустоши, выжигая всё живое, почти подбираясь к стенам. Огромные валуны, до которых дотягиваются молнии взрываются, рассыпаясь огромными осколками и пылью, которая еще долго висит в воздухе, искрясь в свете близких звезд.

Кажется, еще совсем немного и и сверкающие щупальца исчадий дотянутся до стен и начнут рвать их, оставляя город обнажённым.

— Они будут атаковать! — крик Мэса звучит совсем близко и обернувшись вижу Орлан, на борту которого тот стоит.

И Джун с Тринити — они тоже уже здесь.

Опускаюсь к ним на палубу, не сводя глаз с исчадий — они медленно, но неумолимо приближаются, прощупывая безопасную дистанцию.

И вряд ли они делают просто так.

— Тотемы! — сквозь вой ветра кричит Тринити. — Мы можем попробовать натравить их!

Нет. Тотемы пока бесполезны — громады Имаи стоят слишком близко друг к другу. Если бы чуть дальше — можно было бы попробовать уничтожить их по одному, натравив стаю тотемов… да. Так у нас, по крайней мере был бы шанс. Но не сейчас.

— Нужно увести людей со стен! — я показываю Мэса на толпу. — Как только исчадия подойдут совсем близко — они сметут всех.

— Он рискнёт убивать нас?! — Тринити с тревогой смотрит на меня.

Да, он, как и все тут, знает об ультиматуме Сакаи и, как я, был уверен в том, что исчадия останутся лишь неподвижной угрозой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да. Я думаю он сейчас продемонстрирует свою силу. Он не хочет рисковать — ему надо доказать мне что Небесный Утёс не выстоит если исчадиям будет отдан приказ атаковать!

Разряды молнии следуют один за другим и даже, кажутся, сильнее с каждой секундой… а может, дело в том, что сами исполины уже совсем близко.

Звонят тревожные колокола — Мэса молодец, первым делом отдал правильные указы — и люди узнав сигнал опасности, начинают покидать стены, снова наполняя лестницы и подъёмники.

— Всё, — вдруг произносит Тринити, словно разглядев что-то, что ускользнуло от глаз всех остальных и тут же пустоши взрываются огромным хлопком, от которого вздрагивает даже воздух вокруг. Вместо десятков лап, от огромных механизмов исходит сейчас лишь по одной, но по такой огромной, что каждая их них дотягивается до стен и рвёт их, кроша, ломая и рассекая на трещины.

Испуганная толпа ужасе рвётся вниз, задние ряды, ошалевшие от страха напирают, сталкивая самых невезучих со стен, наполняя лестницы до отказа, сбивая с ног тех, кто оказался слишком медленным и перетекая, давя, через них.

Я вижу как совсем близко, почти под нами, одна из стен лопается и кусок её начинает оседать, проваливаясь в огромную свежую трещину в земле.

На короткое мгновение воцаряется тишина и темнота — и кажется, что все ослепли после ярких вспышек, но потом, разрывая небо, бьёт новый заряд. На этот раз лапы молний тянутся прямо из туч повисших на городом и я вдруг понимаю — исчадия это не просто огромные механизмы, способные накапливать заряды, чтобы потом высвобождать их, уничтожая всё вокруг. Это что-то больше — гигантские големы словно сливаются с небом в единое целое, обмениваясь с ним энергией… и эта буря, захватившая ночь — не случайность природы, а еще одно проявление силы исчадий.

Я ошибся?! Это не демонстрация силы?

Тринити протягивает руку и берёт из моих рук листок с посланием Сакаи. Читает, повернув так чтобы молнии разрывающие небо, освещали крохотный клочок, потом поднимает глаза на меня.

— Они не остановятся, пока ты не покажешь его им, — кричит он через ветер.

Я вдруг вижу корабль. Прямо на головами големов, под их абсолютной защитой. Его нельзя разглядеть — ни гербов, ни флагов… но и без того всё ясно — там Сакаи. Он сейчас там, и руководит этой атакой. И он хочет видеть своего сына.

— Покажи ему его, — Тринити тоже увидел корабль.

Оглядываюсь на лица тех, кто сейчас рядом. И у Джуна и Мэса там сейчас страх. Не за себя, за город, за каждого из испуганных людей там внизу.

— Ведите его сюда, — я взлетаю на палубой, отпуская Орлана. — Он хочет увидеть его, он его увидит. В последний раз.

* * *

Таро стоит рядом, с руками закованным за спиной, с цепью на ногах: он может летать и не хочу чтобы он улетел сейчас — это будет означать конец Небесного Утёса.

Сейчас, здесь, на самом краю палубы, под вспышками молний и порывами ветра, нас двое — остальные отступили назад.

Корабль подлетает ближе — ярко освещённый в свете разрядов големов которые стоят прямо под ним… и там на палубе, под порывами ветра, одинокая фигура.

Есть только один человек, которому она может принадлежать.

Сакаи.

И он увидел того, кого хотел увидеть.

— Всё, — я показываю на Таро Джуну. — Уведи его… и идите спать… эту ночь мы пережили.

— Всё? — Тринити не верит. Не верит даже вопреки тому, что огромные тела големов вдруг становятся чёрными изваяниями на фоне ночного неба, словно засыпают, отпуская город который готовы были растерзать, а тучи над нами, еще мгновение назад раздираемые молниями, вдруг гаснут, пряча за собой звёзды

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Идите спать, — повторяю я.

— А ты?! — На лице Тринити, которое он закрывает ладонью от ветра, тревога.

— Я, как выяснилось, не все дела на сегодня выполнил, — я касаюсь перил Орлана — нам с ним сегодня предстоит неблизкий путь.