(Не) настоящий ангел - Амалия Март

— урчаще произносит Макс.

И я ненавижу то, что от этого голоса по-прежнему бегут мурашки.

Глава 11

Антон

А утром все пройдет, и сердце остынет

И каждый упадет в свою пустыню…

— Чего надо? — рявкает в трубку “ангелочек” напротив.

Я невольно вздрагиваю. Так увлекся ее пухлым ртом, выдыхающим из себя никотин в атмосферу, и тонкими пальцами, держащими чистый яд, что не заметил, как зазвонил ее телефон. Чертовка даже убивает себя так, что хочется присоединиться. Или добить ее быстрее, не полагаясь на пожирающее легкие время. Она просто ужасна, боже.

Отворачиваюсь к дороге и высматриваю такси. Кот на руках почти ничего не весит, совсем тощий, но руки все равно затекли. Да и все тело в целом от долгого сидения на неудобном стуле и накопленной усталости — закаменело. Разминаю шею поворотами вправо-влево, повожу плечами, чтобы немного расслабить забитые мышцы. Пытаюсь не вслушиваться в разговор рядом, но все равно в голове составляю картину того, с кем она может говорить в таком ключе: от замаскированной агрессии до елейного голоска.

— С ума сойти, — говорит она с таким придыханием, что я оборачиваюсь.

На проводе точно мужик.

— Макс, зачем гондоны, когда у тебя есть ты? — вкрадчиво, но с явной злостью кидает в трубку и обрывает звонок.

Не хило она его приложила. Бывший?

— Какие же вы, мужики… — говорит, поднимая на меня свои ясные глаза.

— Гандоны? — вскидываю бровь.

— Стопроцентно латексные.

— Тогда мы точно стоим друг друга, — пожимаю плечами и снова опираюсь на столб позади.

— Мы с тобой? — хмыкает, ехидно приподнимая уголок губ.

— Боже упаси. Женщины и мужчины в целом.

— Ну конечно, — фыркает и складывает руки на груди. — И что же, есть теория на счет женщин?

— Чокнутые. Все до единой.

— Ха! — высоко и ненатурально. — Уж лучше быть чокнутой, чем распоследним…

— Гандоном? — напоминаю я, не скрывая уже улыбки.

Это гнездо лучше не ворошить палкой, я еще помню расцарапанную мелкими коготками морду, но как устоять? Уверен, мужик не был изначально таким, просто рядом с ней и святой станет Ганнибалом Лектором.

— Самокритика очень важна. Молодец, продолжай в том же духе, — насмешливо подтрунивает надо мной. — Может быть найдешь себе под стать резиновую бабу!

Вот зараза!

— У меня и с живыми неплохо складывается. А вот твою тягу к резиновым изделиям можем обсудить.

Видеть разгорающееся в ее взгляде пламя — почти кайф.

— Да пошел ты! — взрывается ровно в момент, когда у обочины останавливается автомобиль.

Я делаю шаг к машине, она таращится в телефон, не двигаясь с места. Открываю заднюю дверцу, поворачиваюсь к заразе.

— Едешь?

— Это твоя, — гасит экран телефона, кидает его в сумку.

— Даже так? — и чего удивляюсь, знал же, что с мамой больше не живет, просто сложил в голове какие-то необоснованные факты: если с мужиком своим разошлась — значит вернулась домой. — Вторая машина скоро подъедет?

— Скоро, можешь валить.

И оставить ее одну в ночи? Очень хочется, но честь не позволяет.

— Шеф, подождешь пару минут, пока девушка не уедет? — наклоняюсь в салон и прошу водителя.

— Бесплатное ожидание — пять минут, — пожимает плечами.

— Я заплачу.

Закрываю дверь и делаю шаг к занозе в заднице. Быстрей бы избавиться от нее и спокойно отдохнуть.

— Не всё рассказал мне о резиновых изделиях? — ехидно интересуется, когда я подхожу.

— Хочу убедиться, что ты не станешь жертвой маньяка. Твой внешний вид словно напрашивается.

— Интересно, чем же это? — разводит в сторону руки.

Окидываю ее длинные ноги и затянутые в офигенно узкую юбку бедра и поднимаю взгляд до лица.

— Влажная мечта Чикатило.

— Я работаю в офисе. А тебе, — тычет в меня пальцем. — Стоит проверить свои странные наклонности, я начинаю переживать за дальневосточных женщин, — снова фыркает.

Не женщина, а колючий ёж.

— Зараза, — цежу сквозь зубы. — Ну, едет твоя тачка? — спрашиваю нетерпеливо, еще немного и от голода вцеплюсь в ее шею. Заодно и избавлю себя от вечной кармы.

Она достает телефон, разблокирует экран.

— Черт, — выдыхает. — Отменил.

— Ладно, поехали со мной, от нашего дома вызовешь, — хватаю ее за локоть, она вырывается, оставляя только мимолетное ощущение от соприкосновения кожи к коже.

— Вызову снова, не парься.

— Поехали, говорю. Я тут куковать с тобой еще полчаса не собираюсь. Я голодный и злой, и лучше тебе меня сейчас не провоцировать, — проговариваю еле слышно.

Она игнорирует, тычет пальцами в свой телефон. Точно перекушу сейчас кому-то сонную артерию и пошло оно всё лесом, прости мама, твой давний наказ не смог выполнить.

— Да блин, — раздраженно выключает смартфон. — Поехали, свободных машин нет.

Шагает мимо меня, громко стуча каблуками по асфальту, даже не притормаживает, чтобы дождаться. Облако горького сигаретного запаха забивается в ноздри несмотря на то, что мы не стоим на ветру, а курила она давно. Зараза открывает дверцу и ныряет на заднее сидение, я успеваю заметить только очень провокационный разрез на ее юбке сзади. Потенциальная жертва, как я и сказал.

Огибаю машину, собираюсь сесть спереди, чтобы хоть ненадолго забыть о ее существовании, но, какого-то хрена, ныряю на заднее.

— Здесь с котом удобнее, — оправдываюсь на ее скептический взгляд.

— Да плевать, — устало выдыхает и с протяжным стоном откидывается на подголовник.

Блузка на груди натягивается от глубоко вдоха, а я, как последний