Бумажный тигр. Власть (СИ) - Соловьёв Константин Сергеевич

— Что ж, в этом есть зерно здравого смысла. Некоторые вещи лучше всего прятать на виду.

— Именно так, мистер Лайвстоун, — улыбнулся Крамби, — Я попросту представлю вас сослуживцам как… Допустим, моего родственника. Любимого дядюшку из Веллингтона, почтенного торговца шерстью. Согласитесь, нет ничего удивительного в том, что мой любимый дядюшка прибыл в Новый Бангор в такой торжественный день, чтобы почтить нас своим присутствием.

— И к какому торжеству приурочен ваш ужин? Я сносно помню как британские, так и полинезийские праздники, но не могу припомнить ни одного, который выпадал бы на сегодняшний день.

— О, повод есть, — Крамби подмигнул ему, — И весьма внушительный, смею заверить. По крайней мере, для меня. Сегодня счетная комиссия нашей компании завершает проверку процедуры передачи доли мистера Олдриджа в капитале компании. В общем-то, это не более чем формальность, завещание мистера Олдриджа тщательно проверено еще неделю назад, мы и не ждали здесь никаких сюрпризов. Но именно сегодняшний день официально станет первым, когда я взойду на капитанский мостик в новом качестве. Не первого помощника, оставленного на вахту, а в качестве капитана.

— Вы наследуете долю мистера Олдриджа и становитесь единовластным владельцем компании?

Крамби с достоинством кивнул.

— Именно так. И это значительное событие как в моей жизни, так и в жизни нашего детища.

— Поздравляю от всей души, — пробормотал Лэйд, но несколько сухо, не найдя подходящих моменту интонаций, — И надеюсь, что ужин пройдет наилучшим образом. Вот только я ни черта не смыслю в шерсти. Если кто-нибудь из ваших остолопов вздумает вступить со мной в разговор…

— Не беспокойтесь, ваша роль не предполагает большого количества слов. Поменьше говорите, важно кивайте, иногда надувайте щеки — этого вполне хватит. Я уже обронил пару раз сегодня в присутствии членов оперативного совета, что мой дядюшка немного нелюдим и высокомерен. К вам не будут приставать с распросами.

— Благодарю покорно, — пробормотал Лэйд, — Однако на всякий случай проверьте ваши запасы нашатыря и английской соли. Возможно, некоторым дамам станет не по себе, когда ваш нелюдимый дядюшка из Веллингтона примется потрясать окровавленной курицей, пачкая их вечерние туалеты и выкрикивая заклинания по-полинезийски. Кроме того, я могу причинить некоторый вред паркету. Пентаграммы, нарисованные углем, оттираются относительно легко, но про кровь и потроха, увы, этого не скажешь…

На превосходно выбритом лице Крамби испуг мелькнул, должно быть, всего на четверть секунды, но Лэйду этого было достаточно. Даже эта четверть секунды была хорошей компенсацией.

— Что? Бога ради, вы в самом деле собираетесь…

Лэйд усмехнулся.

— Что, уже представили? Нет, если вы цените представления подобного толка, могу пойти на встречу. За дополнительную плату, разумеется. И, конечно, куриц оплачивает предприятие. Черт, вы даже в лице переменились! Не беспокойтесь, мистер Крамби, ничего подобного в моей программе не значится. Признаю, искусство, которым я занимаюсь, и о котором вы практически не имеете представления, не всегда безобидно и чистоплотно. Не стану лгать, иной раз, покидая чей-нибудь дом, я выглядел так, как не всякий китобой, а уж запахи, которые я при этом распространял… Силы, с которыми я работаю, вы сами назвали недобрыми и, черт возьми, были как никогда близки к истине. Это дурные и очень опасные силы. Они часто оставляют после себя не благоухание ландышей, а несвежую требуху, кровь и… другие вещи, о которых я не стану говорить, чтобы не портить вам аппетит перед ужином.

Крамби ощутимо напрягся на своем месте, так, точно двигался не на мягчайших рессорах, а на набитой камнями бочке. Когда он решился заговорить, то подбирал слова необычайно тщательно, так, точно те были могущественными сакральными символами, неправильное объединение которых могло привести к катастрофе.

— Эти силы, они…

Лэйд милосердно не дал ему закончить.

— Не стоит, мистер Крамби.

— Что? — он поднял на Лэйда озадаченный взгляд, — Я лишь хотел…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Вы хотели спросить, что представляют из себя силы, с которыми я работаю. И я говорю — не стоит, мистер Крамби. Поверьте мне на слово, это знание не подарит вам облегчения. Напротив.

Крамби слабо улыбнулся.

— Что, оно убьет меня, это знание?

Лэйд сделал вид, будто пристально рассматривает его. Удобно, учитывая их расположение в салоне, друг напротив друга.

— Нет. Не убьет. Но может превратить в неврастеника до конца жизни.

— Я финансист, мистер Лайвстоун. Владелец биржевой компании и человек, хорошо знающий, на каких шестернях крутится мир. Я не верю в богов — ни старых, превратившихся в тлен внутри своих пирамид, ни новых, умащенных миррой и ладаном.

— Молодой трезвомыслящий финансист — не более плодородная почва для суеверий, чем каменный кряж — для пшеницы, — согласился Лэйд, — Но некоторые детали своей работы я, если позволите, не стану разглашать. В лучшем случае вы посчитаете меня рехнувшимся оккультистом, в худшем… Про худшие и думать не стоит. Считайте, что никаких сил, не объяснимых Библией и «Природой капитала» Адама Смита нет вовсе, а ваши пятьдесят фунтов — плата за восстановление душевного спокойствия и трезвого восприятия действительности.

Крамби задумался, но думал не очень долго.

— Да, — согласился он, — Пожалуй, так лучше всего. Не уверен, что хочу заглянуть в тот омут, который приоткрылся мне, пусть даже и в воображении. У вас на руках карт-бланш, мистер Лайвстоун. Ужин назначен на восемь, это значит, что Контора будет в вашем распоряжении как минимум на полтора часа. Вы вольны исследовать все помещения и кабинеты, от моего собственного до последнего чулана. Я лишь прошу вас держать нашу… инспекцию втайне и не посвящать в детали… сторонних особ. Если у вас возникнут хотя бы малейшие подозрения, делитесь ими со мной и только со мной!

— Будьте спокойны, — заверил его Лэйд, — Это тоже часть моей работы. Если я выскажу свои подозрения кому-то кроме нанимателя, то рискую мгновенно оказаться в сумасшедшем доме.

***

Локомобиль лишь казался неспешным зверем сродни сонному бегемоту. Выбравшись из узких улочек Миддлдэка на накатанную мостовую Айронглоу, он развел пары и приобрел прыти, двигаясь как хороший рысак. Лэйд, опасливо придерживающийся за подлокотники, прикинул, что он делает по меньшей мере двадцать миль в час[7] — если судить по тому, с какой скоростью мимо проносятся украшенные сусальным золотом витрины засыпающих магазинов.

На углу Биско и Парри-стрит полисмен отдал им честь, и Лэйда это немало позабавило. Черт возьми, если полисмены начнут козырять тебе на каждом шагу, точно какой-нибудь шишке, возможно этот паровой зверь не так уж и бесполезен в хозяйстве…

— Этот ваш мистер Олдридж… — он кашлянул, — Знаете, мысль о нем последние два дня не выходила у меня из головы. Оказывается, это чертовски неуютное чувство, знать, что кто-то тебя неплохо знает — при том, что ты сам не имеешь об этом человеке никакого представления.

— Могу себе представить, — согласился Крамби, разглядывавший роскошные витрины Айронглоу с явственной скукой на лице — он явно не находил этот пейзаж ни увлекательным, ни сколько-нибудь новым, — Для меня до сих пор тайна, каким образом мистер Олдридж, почтенный биржевой торговец на пенсии, оказался осведомлен в искусстве, которое для меня самого лежит где-то между эзотерикой и месмеризмом!

— Скажите, мистер Крамби, ваш покойный компаньон, случайно, не был кроссарианцем?

— Что?

— Кроссарианцем, — спокойно повторил Лэйд, — Вы знаете, что такое кроссарианство?

Крамби наморщил лоб. Судя по тому, что на его коже не имелось морщин, это была не самая используемая им гримаса. Улыбка шла ему куда больше.

— Весьма приблизительно. Какая-то местная синтетическая религия, которая расцвела на острове из христианских зачатков и полинезийских варварских верований. Что-то, связанное с культом Девяти и… черт, не знаю деталей и никогда ими не интересовался.