Бумажный тигр. Власть (СИ) - Соловьёв Константин Сергеевич

— И никаких тревожных признаков?

— Ни малейших, — Крамби сиял, как серебряный пенни, затмевая горящие в салоне гальванические лампы, — Кажется, за последние два дня никто из моих служащих даже не порезался бумагой, не разбил стакана, не подвернул ноги и не испачкал кофейной гущей важных бумаг!

Лэйд и сам ощутил облегчение, расползшееся внутри теплым восковым мякишем, смягчившее острые грани тех смутных опасений, что точили его последнее время, скобля о ребра. Ему даже показалось, что за утробным гулом локомотива он на миг расслышал довольное ворчание тигра.

— Quod erat demonstrandum[6]! — провозгласил Лэйд, — Никакого злого рока, никаких темных материй. Уверяю вас, обычные мнительность и тревога, помноженные друг на друга, могут породить больше чудовищ, чем дюжина безумных жрецов Карнифакса!..

Произнеся имя Кровоточащего Лорда, Лэйд едва не прикусил язык. Выпорхнуло само собой. Это имя не относилось к запретным категориям, кое-где в окраинных районах Нового Бангора его даже использовали как ругательство, не сознавая истинного смысла, но всякий человек, хоть немного разбирающийся в кроссарианских таинствах, старался не произносить его всуе лишний раз. Если из не соображений безопасности, то из соображений чистоплотности.

По счастью, Крамби как будто не обратил на это внимания. Сейчас он больше был поглощен своими мыслями, чем своим визави.

— Вероятно вы правы, мистер Лайвстоун. Я… Смерть мистера Олдриджа, признаться, сильно потрясла меня. Возможно, даже сильнее, чем я сам мог себе в этом признаться. Он ведь был мне не просто компаньоном и деловым товарищем, на авторитет которого я привык опираться в важных делах. Он был мне… Господи, он был мне как отец! Мой собственный отец погиб много лет тому назад, когда я был еще ребенком — несчастный случай. Мистер Олдридж дал мне то, о чем молодой вертопрах, едва заработавший свою первую тысячу фунтов на бирже, не может и мечтать. Он дал мне полноценный пай в своей компании, сделал своим младшим компаньоном, но дело не в этом… Он дал мне гораздо большее. Место на борту корабля, который был создан его неустанными трудами вплоть до последней доски. Да, этот корабль носит название «Биржевая компания Олдриджа и Крамби», но это его детище, детище, которое он создавал на протяжении всей жизни и которое филигранно вел меж опасных рифов. Даже когда он удалился от дел, передав мне штурвал, он все равно оставался капитаном, тогда как я — талантливым, опытным, но все же первым помощником.

Его скоропостижная и трагичная смерть потрясла всех нас, но меня, наверно, больше прочих. Я находился в отчаянном и подавленном состоянии, а тут эти случаи и… Вы даже не представляете, сколько кошмаров может вообразить себе человек, оказавшийся в темной комнате с потушенной свечой!

Облегчение, подумал Лэйд. Вот какого средства не хватает в аптеке доктора Фарлоу, воображающего, будто его фармакологический арсенал не имеет равных во всем Тихом океане. Возможно, весь наш мир был бы более спокойным и добрым местом, если бы каждый, заплатив полтора пенни, мог получить унцию чистого облегчения, и даже неважно, если у него будет острый аптечный запах как у микстуры от колик…

— А ваши… работники? — осторожно спросил он.

Крамби поджал губы.

— Мы потеряли восемнадцать человек на этой неделе, восемнадцать высококлассных специалистов своего дела. Но остальных мне как будто бы удалось сберечь. Вы даже не представляете, каких колоссальных усилий мне это стоило! Пришлось на двадцать процентов поднять им жалованье, всем, вплоть до курьеров и рассыльных. Кроме того, мистер Лейтон, наш начальник кадровой службы, использовал все имеющиеся в его власти рычаги, чтобы предотвратить панику и восстановить хотя бы подобие порядка. По счастью это сработало. Во-первых, несчастные случаи прекратились, а это уже многим позволило вздохнуть с облегчением. Во-вторых… Все это время я старался воодушевлять своих людей, поддерживая их веру — даже в те минуты, когда мне самому ее отчаянно не доставало.

— Ну, с этим-то вы справитесь без моей помощи, — усмехнулся Лэйд, — Воодушевление — не мой конек, я специализируюсь на других вещах. Если моя помочь вам более не требуется, я могу вернуть чек, который вы так великодушно мне выписали, он все еще не обналичен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Нет-нет, — Крамби едва заметно вздрогнул на своем сидении, в его глазах на мгновенье мелькнул испуг, — Вы очень обяжете меня, мистер Лайвстоун, если мы доведем дело до конца. Закончим осмотр и убедимся, что всё… чисто. Даже если эта инспекция будет простой формальностью, мне важно знать, что все в порядке, чтобы вновь не лишиться сна и аппетита.

Лэйд развел руками, хоть это и непросто было сделать в тесном пассажирском салоне.

— Воля ваша! Только не думайте, будто старого Чабба будет мучить совесть из-за того, что он возьмет с вас пятьдесят соверенов за прогулку по кабинетам.

Крамби улыбнулся.

— Пусть я всего лишь биржевой делец, я немного знаю, как устроена человеческая душа, мистер Лайвстоун. Дурное она прячет на дно дальнего сундука, а для доброго подбирает рамку в гостиной. Чем быстрее я покажу, что ситуация находится под моим контролем, тем быстрее смогу успокоить своих людей, внушить им чувство безопасности и вернуть к нормальной работе. Именно поэтому я возлагаю многие надежды на сегодняшний ужин.

Лэйд озадаченно уставился на него.

— Что? Ужин?

— Простите, не предупредил вас сразу. Я не случайно заехал за вами на локомобиле. Сегодня в «Биржевой компании Олдриджа и Крамби» ожидается небольшое торжественное мероприятие. Небольшой торжественный ужин для моих служащих.

Лэйд едва не поперхнулся.

— Простите?

— Ничего особенного, — поспешил сказать Крамби, — просто небольшой банкет для сослуживцев, не беспокойтесь. Никаких разнузданных торжеств, оргий, обильных возлияний и лукулловых пиров, как это стараются выставить некоторые писаки из газет. Все скромно, почти по-домашнему, в тесном кругу. Для нас, команды нашего старого корабля, такие трапезы составляют добрую традицию. Кроме того, знаете ли, я заметил, что подобного рода мероприятия сплачивают коллектив. Обыкновенно мы проводим два торжественных ужина за год — на Рождество и на Пасху. Но иногда собираемся и лишний раз, если к тому есть хороший повод.

Лэйд ощутил тревожную пульсацию внизу живота. Чертовы рессоры… Из-за них даже не понять, едешь ты или стоишь на месте. То ли дело прыгающий на всех ухабах кэб — к тому моменту, когда он сгрузит тебя в точке назначения, ты поклянешься ходить пешком до конца своих дней…

— Торжественный ужин? — осведомился он, — Вы с ума сошли? Мы договаривались о небольшой инспекции. Частном визите, не бросающемся в глаза. Мне нужна спокойная обстановка, чтобы пройтись по вашим проклятым кабинетам в поисках… некоторых характерных признаков, которые бросаются в глаза. Как, черт возьми, мне это сделать, если здание будет набито пирующими гуляками?

Крамби поднял ладони — успокаивающий жест, который ничуть не успокоил Лэйда Лайвстоуна.

— Поверьте, это единственный приемлемый вариант. «Биржевая компания Олдриджа и Крамби» работает почти круглосуточно, без перерывов на обед, у нас нет выходных. День и ночь аппараты Попова, телеграфы и телефонные аппараты передают сводки, котировки и ставки. Копра, медь, масло, лес, проволока, стекло, бумага, рис, текстиль, парфюмерия, китовый жир, просо, краска, олово, карболка… Все это вертится в огромном барабане. Меняются цены на фьючерсы, растут и падают страховые ставки, выпускаются и рассыпаются прахом ценные бумаги… Биржа никогда не знает покоя. Даже в те минуты, когда не идут торги, наши специалисты заняты работой. Готовят контракты, изучают рынок, рассматривают предложения, обмениваются информацией с другими биржами. Даже я, человек, стоящий у штурвала, не в силах провести вас тайно в Контору. А значит…

Лэйд неохотно кивнул. Может, этот Крамби не напрасно занимает свой пост, как он там у них называется. Оперативный управляющий? Приказчик? Директор?