Наука убийства - Стив Айлетт

Спектр нежно думал о днях, когда он обрывал у свидетелей бровь и швырял в присяжных, как семена одуванчика. Где теперь эти деньки? И где в те дни были деньги?

Он пожалел свой киберхирургически опортированный обрубок левого плеча. После столкновения с Тред-велом он вызвал на Вершины Орбит дежурного хирурга, и тот выдал ему автотрансплантантную руку из недифференцированной ткани рептилии.

Она была разработана для заселения этерического остаточного изображения отсутствующих тканей и заполняла его, оплочивая призрачную конечность. Она втекала в повреждённую форму, и что бы ни было утеряно, оно стремительно отрастало.

Может, человек Спектра просто прикололся, ни один этичный хирург не стал бы давать заполняющую плоть адвокату. Спектр открыл портфель на пассажирском сиденье, достал конечность, по инструкции вскрыл одну сторону прозрачной упаковки, открыл на плече портовой вентиль и присоединил руку — воспринимающую отсутствие и извивающуюся в поиске вакуума, жаждущего заполнения рептильное присутствие немедленно устремилось к нему в душу.

Данте Второй бежал на Улицу Афекса, разрушенную серую автомагистраль, где стояла единственная служебная бронемашина — проносясь мимо неё, он застыл в узнавании. Паркер вылетел за угол и обнаружил, что добыча стоит и пялится в кобель-машину. Осторожный и подозрительный, он приблизился к фигуре и начал поднимать пистолет. Тут он увидел, что в машине сидит дёргающийся Гарпун Спектр.

Левая рука Спектра являла собой волокнистый цилиндр из гуакамоле, и похожая субстанция струилась у него из ушей. Он выкликал страстные ругательства, неслышимые, однако, для Данте Второго и Паркера, пока те стояли, откровенно оценивая представление Спектра, позабыв про свои разборки. Вот что нравилось Данте в этом районе — догнать старого друга и смотреть, чем тот занимается. Что касается Паркера, он знал, что чем бы Спектр ни занимался, речь пойдёт о деньгах.

Потом два зеваки глянули друг на друга, вспомнили всю тяжесть своих разногласий и возобновили военные действия, убегая в направлении Свалки Олимп.

В этот самый миг Бенни и Кори прорвались через КПП на границе и ревели по Терминальному Штату.

5. Тем временем

Тем временем СМИ засекли рудименты ограбления на Торговой. Старательно трясущиеся кадры новостей показывали копов, умирающих со смеху посреди руин. Гандбол Вейрич, репортёр убойного отдела в «Ежедневном Протесте», комментировал, что «после разразившегося шторма пуль банк выглядит как никогда дружелюбно. В верхнем округе витает дух праздника, ибо была поддержана одна из старейших традиций Светлопива». Мэр стремительно помахал руками и нижней челюстью, произнеся: «Ничто, кроме коренных преобразований, не может предотвратить подобные акты враждебности. Давайте забудем прошлое — это единственный способ по-настоящему удивиться». Из вооружённого самолёта, кружащего по миру, Леон Вордил, техноускоритель, заметил, что ограбление кажется весьма многообещающим — злоумышленник создал ценный хаос, который является уже не простым «артефактом» упаднической эстетики, но подлинным отражением природы города. Пэт Логан согласился: «Замешено так бесподобно, что будто бы и не было никогда. Я удивлюсь, если события не окажутся камуфляжем более интересного преступления».

Генри Блинк пробежал глазами по этим комментариям в «Горне Нарушителей Досрочного Освобождения», пока пожирал хот-доги у прилавка Шустрого Маньяка.

— Эй, Доуби! — заорал он. Доуби вышел из подсобки. — Доуби, принеси мне ещё хот-дог.

— Вам уже хватит, Шеф, — сказал Доуби, медленно качая головой.

— Что я должен сделать, чтобы меня тут обслужили, — признать ошибку? Самые глубины моей души подскажут, когда мне хватит, а сейчас неси ещё.

— Ладно, мистер Блинк, но отсюда и до конца вечности я не отвечаю за последствия.

— Я и не предлагаю тебе последствия, жарёныш, только пару баксов, выдавленных из камня экономики этого штата, вот. — Он шлёпнул деньгами по прилавку. — Ты берёшь деньги у копов, я угадал, жарёныш?

Блинк вернулся к Горну, а мысли Логана — к инсталляции на Торговой.

— Он остался под впечатлением от сцены, наряженный и подсвеченный, пока действие продолжается за кулисами. — Блинк хрюкнул — Горн карябало стадо играющих на банджо ни чём, которые не угадывали, под каким ведром голова. — Тискающие кроликов либералы, — громыхнул он, потом скатал газету и утрамбовал в глотку ждущей объедков собаки.

Файл классифицированных нарушений времени оказался более неотразимым. Похоже, Спектр, и может даже танцующая шимпанзе, которую он пристрелил, знали больше, чем выбалтывали. Братство педалировало внутренние сокрытия после непонятки с забастовкой преступников четыре года назад; единственными, кто явно не знал о забастовке, оказались копы, которые выходили убивать и грабить как обычно. Временные преступления оказались хуже, потому что в больших масштабах влияли на собственность. Вот цитата профессора Гуппи.

Многие теоретики — Господи, спаси их — верили, что объект, скакнувший назад во времени, должен перестать существовать, когда временная складка закончится и в итоге останется естественно завязанная во времени версия. Когда в лабораторных условиях время впервые было сложено пополам, обнаружили, что объект, отправившийся назад, и версия, естественным образом занимающая прошлое, сосуществуют и после завершения эксперимента. Путешественник во времени становится молекулярно волатильным, сачкует, оказывается не на своём месте и понимает это, демонстрируя прелестную паранойю и распад личности. Если его оставить, объект путешествия во времени разрушается за несколько дней, становясь всё опаснее из-за молекулярной волатильности. Хуже того, было обнаружено, что малейший физический контакт между двумя версиями объекта выливается в изысканно жестокое молекулярное событие. Стало ясно, что останься обе версии существовать, о безопасности можно забыть. Путешественника во времени необходимо испепелить при удобной и угодной возможности. Оставшийся, надо сказать, будет счастлив, как собака в коляске мотоцикла.

Там же говорилось, что трагедия в Цинциннати стала итогом гаражных экспериментов какого-то парня — время сложилось и появились две его версии. Одна потеряла сознание, а вторая попыталась сделать ему искусственное дыхание, тотчас уничтожив город. Именно перед такими событиями всегда трепетали жители Цинциннати.

Торговая потихоньку стала достойна внимания Блинка. И он начал любопытствовать, содержат ли угри кофеин? Может, только голова, единственная возможная причина, почему повара её отрезают.

— Эй, Доуби, как там дела с хот-догами? Если они не будут здесь через минуту, я оборву тебе уши и использую вместо присосок, чтобы взобраться прямо вот по этой стене.

Врубилась рация Блинка — они сели на хвост Паркеру.

Когда Доуби появился со свежей кучей, забегаловка была пуста. Он начал всхлипывать, как ребёнок.

Ограничитель и Малыш перебирали мусор в цифровом цеху Джонса. В переулке они прошли мимо ободранного остова джетфойла Розы — из крупных деталей на нём остался только хаб ротора, потому что его опечатало братство.

— Это небеса софта и хардвера, Троп, — сказал Ограничитель, вышибая ось замка сейфовой двери пневматической кувалдой. Суперкомпьютер Загрузки был соединён с бессетьем односторонним шлюзовым кабелем и по непонятной причине оказался экранирован от излучений. Внутри же обнаружился старомодный монитор и клавиатура.

Эта загрузка первого поколения сняла в драге пробу с планов Высотки на Торговой и сравнила с версией городских планов, сохранённой в её памяти.

— Отличаются, — объявила она. — А во мне ничего не правили со дня создания семь лет назад. Оригинальные планы явно относятся к многоуровневой крепости-невидимке. Официальные планы города были взломаны и исправлены.

— Вот в чём дело, — прошептал Малыш. — Загрузка думал, что нашёл настоящие планы, а оказалось, кто-то там ковырялся. И вот почему мы стритонили ограбление. — Малыш начал лениво просеивать груду хохмо-хардвера. Поднял пару клоунских масок и под бронежилетом в горошек нашёл винтовку скуби. Перед заколоченным лифтом стоял медицинский шкафчик.

Ограничитель спросил загрузку о резетном вирусе.

— Нет информации. Но я сомневаюсь, что хозяин посеял бы вирус, который убьёт его собственные загруженные конструкты.

— Но на тебя драга не влияет, так? Медицинский шкафчик оказался забит обоймами с наркотиками. Малыш отобрал коктейльный картридж и начал потрошить другие, наполняя коктейльную обойму прахом грааля и ускорителями сознания.

— На меня ничего не влияет — впрочем, я тоже не влияю ни на что.

— И в чём прикол?