Пленница северного волка (СИ) - Мирова Ева

От той боли, что в тот же миг пронзила моё тело, я сразу же лишилась дыхания. Вода Большой реки словно ужалила со всех сторон тысячами иголок, мгновенно выдавив из моих лёгких спасительный воздух. Её потоки воды затягивали меня с головой и быстро уносили всё дальше от замка. Моё тело швыряло из стороны в сторону так, что все попытки удержаться на поверхности оказались абсолютно тщетными. Не получалось ни дышать, ни кричать, а потому я только безмолвно, как рыба, открывала рот, в который тут же набилось прошлогодних листьев, что было уже не выплюнуть. Я попробовала их глотать, но они застревали в горле и с таким ничего не удавалось сделать. Казалось, что этот ужас длился целую вечность, но в какой-то момент меня всё же быстро потянуло ко дну. Туда, где вода была спокойной и тёплой, убаюкивающей и навсегда забирающей с собой все страхи.

14

14

Разбудили меня жара и лучи солнечного света, бьющие из окна мне прямо в лицо. Раскрыв глаза, я едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть от испуга. Рядом со мной… Да что там, рядом со мной! Я сама лежала на груди Великого князя, и мы оба были в чём мать родила, едва прикрытые тонкой простынкой. Страх и стыд настолько заполнили в те мгновения мою душу, что я не могла дышать, но и первой обнаружить собственное бодрствование никак не желала. Вместо этого постаралась не шевелиться и ещё крепче зажмурила глаза. 

«Пусть он проснётся и сам меня разбудит, пока я не смею даже пошевельнуться…» — трусливо подумала про себя, с ужасом понимая, что совершенно не помнила, каким образом здесь очутилась или что между мной и ним было.

Мне показалось, что время растянулось на вечность, прежде чем над моей головой раздался бархатный голос мужчины.

— Милолика, вы так старательно притворяетесь спящей…Могу ли я узнать, почему? — поинтересовался он с издёвкой. 

Лицо опалило жаром стыда. Не решаясь взглянуть на него, я присела на краю лежака, натягивая на себя тонкую простынь по самую шею и пытаясь что-то ответить.

— Простите, — напрягшись, едва смогла прохрипеть голосом столетней старухи.

Отчего моё горло стало вдруг издавать такие жуткие звуки, я не понимала. Впрочем, подобное оставалось не столь и важно, ведь главное, что мне всё никак не могло вспомниться, как же я очутилась в чужих покоях. Последним в моих воспоминаниях было знакомство с Великим князем Святославом и его братом Мстиславом.

«Быть может, нам подавали вино за ужином, я перебрала и… Боже! Какой стыд!» — мысленно корила я себя, даже не представляя, как теперь вставать и одеваться при князе.

— Ну вот, вы всё же заболели. Скажите, княжна, какой чёрт понёс вас к реке?! — строго спросил меня последний, неожиданно представ предо мной в обнажённом виде.

Было неприлично отвечать, несмотря на него, вот только заставить себя поднять взгляд я никак не смогла. Шею словно заклинило в одном положении.

— К реке? — тихо просипела в ответ, силясь вспомнить, что же стряслось накануне. 

— Именно! И я едва успел вас спасти, ведь вы уже нахлебались воды и пошли ко дну. Ваша выходка стоила вам памяти, а могла стоить и жизни. Кто дал вам то проклятое ведро и заставил идти за водой к реке?!

Мужчина был грозен и, шагнув ближе, схватил меня за подбородок, заставив заглянуть в его чёрные и горящие от гнева глаза.

— Я… — начала было говорить, попробовав что-то ответить, однако моя попытка хоть что-нибудь вспомнить совершенно ничего мне не принесла.

В сознании не всплывало никаких новых воспоминаний.

— Вы, —протянул Святослав, ожидая дальнейших слов.

— Ничего не помню, кроме нашего с вами знакомства… — робко сказала ему, а поскольку голос совсем пропал, и горло сковало какими-то спазмами, то из последних сил попросила: — Великий князь, умоляю… Позвольте мне вернуться к сестре…

— К сестре? — усмехнулся он, отпуская меня, однако я не решилась опустить взора, так и смотря в его тёмные глаза, что походили на ночь, и не зная, чего ожидать от их пугающей черноты.

Выдохнув, кивнула в ответ, будучи не в силах говорить из-за нарастающей боли в горле, что затеняла собой даже страх и стыд.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Вы пробыли без сознания много дней. Свадьба состоялась без вас. Ваша сестра не пожелал ждать, пока вы поправитесь. Они с Мстиславом, наверное, уже добрались до своего замка, так что вскоре вы получите весточку от счастливой жены своего мужа, — с некой холодной радостью поведал мне Святослав, ввергая меня в пучину отчаяния. 

— Как это возможно… — попыталась выкрикнуть я, заливаясь слезами, только с губ слетел тихий и почти безмолвный шёпот, хотя и тот всё равно был услышан.

— А чего вы хотели? Вы всего-то пожинаете плоды, которые сами же и взрастили. Ваша сестра очень самолюбива и, к большому несчастью, она так хорошо подошла Мстиславу… Сомневаюсь, что этот слюнтяй будет способен её перевоспитать, — хмыкнув, заметил Великий князь, присаживаясь рядом.

Неожиданно протянув руки, он перетащил меня к себе колени, к счастью, не избавляя от простыни, в которую мне вмиг захотелось с головой завернуться. Я вся сжалась и стала будто бы деревянной, с трудом понимая, чего от меня хотел мужчина.

— Не лейте слёзы. Они вам не идут, княжна Милолика, — тихо попросил тот, утирая моё лицо без какого-либо отвращения и затрагивая даже ту щёку, что была усыпана шрамами. 

«Верно, я действительно пробыла здесь довольно долго, раз его гнев от моего вида вдруг сменился на милость», — решила про себя, несмело опуская глаза в пол.

А Святослав же, тем временем, прижал меня к себе, кладя голову на плечо и начиная что-то напевать. То оказалась мелодия без слов, бывшая, по всей видимости, боевым пением. «Совершенно немелодичная, но такая успокаивающая», — пришло ко мне понимание и, когда я наконец затихла, князь вернул меня на лежак, являвшийся кроватью, хотя и совсем не княжеской. Соломенный матрас ощущался неудобным и колким, но при этом очень тёплым и даже жарким.

— Сейчас вы оденетесь, и я представлю вам всех, от кого вы могли получить то ведро. Попытайтесь вспомнить, кто отправил вас к реке, когда вы не должны были приближаться даже к колодцу! — заметил мужчина и с этими словами развернул передо мной парчовый халат, принадлежащий явно не мне.

Что до меня же, то я посмотрела на него с ужасом, не представляя себе, как могла перед ним встать, сбросив простыню с тела.

— Когда я достал вас из реки, то сразу снял ваше платье, иначе бы вы точно околели. Тогда я вдоволь нагляделся на ваше прекрасное тело, княжна, так чего же вы робеете сейчас? Ну же! — поторопил меня князь, требовательно встряхнув передо мной халат.

Краснея, как рак, брошенный в кипящую воду, я быстро вскочила с кровати и, не отпуская простыню столько времени, сколько подобное оказалось возможно, скользнула руками в широкие рукава. Мужчина тут же резко развернул меня к себе лицом, и я едва успела запахнуть полы так предусмотрительно нагретого им халата.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Поймав своими пронзительными глазами мой взгляд, он туго завязал обвивавший мне талию пояс и совершенно неожиданно притянул меня ближе. Так, что наши губы почти соприкоснулись. Я не смела сопротивляться его напору, ничего не помня и не понимая, почему всё чувствовалось так неправильно…

— Должен вас предупредить, княжна Милолика, несмотря на то, что наша с вами свадьба состоится лишь весной, отныне вы всецело принадлежите мне, равно как и все ваши ночи, —произнёс князь.

Он словно и не говорил вовсе, а читал какое-то привораживающее заклинание, заставившее меня кивнуть, соглашаясь с услышанным.

Моё сердце зашлось, и дыхание окончательно сбилось. Казалось, душа была не в силах вынести столько напастей сразу, да только едва я кивнула, как к моим губам прильнул сам Великий князь. И я едва не перестала дышать, когда он пленил меня поцелуем, а руки мои повисли вдоль тела, как плети, да и на ногах устоять удалось лишь каким-то чудом.