Ариэль. Другая история русалочки - Брасвелл Лиз

Эти ощущения были такими великолепными, какими она их себе всегда и представляла.

Но Ариэль уже и так слишком задержалась на этом участке небольшой лагуны – между морем и сушей. Она прибыла в это место, чтобы найти отца, а не для того, чтобы наслаждаться здешней природой.

– Я летела по твоим следам, – услышала она голос сверху.

Обернувшись, Ариэль увидела, как чайка совершила мягкую посадку на камень: её лапки коснулись его поверхности ровно в тот момент, когда она снизила скорость, чтобы остановиться.

– Подумать только, – произнесла Джона, – я летела по следам, оставленным на песке русалкой! В честь этого следует написать один из стихов эпической поэмы. Или книгу. Или что-то в этом роде. – Девушка посмотрела на чайку, приподнимая бровь. – Такого не бывает в природе, – добавила птица, поясняя свою мысль.

Ариэль закатила глаза:

– Мне это понятно. Я, знаешь ли, не дурочка.

Тут из воды высунул голову Флаундер:

– Ух, до чего же здорово всё получилось. Всё прошло в точности согласно плану!

Скаттл тяжело приземлился на камень рядом со своей правнучкой. Это больше походило на падение бомбы, из которой во все стороны торчат перья, чем на посадку, выполненную профессиональным летуном.

– А то! Можешь поклясться жабрами, что так оно и было! – прокаркал Скаттл. – Эге, видели бы вы, что с ними творилось! Они бежали от нас как от чумы! Как если бы мы были вооружёнными до зубов великанами! Как если бы мы были...

– Чайками, пачкающими всё вокруг, – закончил за него Флаундер.

– Ну и чушь ты сейчас сказал, – фыркнул Скаттл.

– Если вы закончили, – жестами произнесла Ариэль, – думаю, мне пора отправиться во дворец.

– Царица считает, пришло время продолжить путь, – перевёл Флаундер.

– Ясненько, переходим ко второму этапу, – ответил Скаттл, подмигивая.

– Вы... вы присмотрите за ней, верно? – аккуратно поинтересовался Флаундер.

– О, можем поклясться, так оно и будет, – пообещал пернатый друг. – Она нам как родная. Мы будем приглядывать за ней, как ястребы. То есть нет, не как ястребы. Эти птицы чересчур чванливы. Как альбатросы. Ой, нет, у них такой непростой характер. Как... львы!

– Мы позаботимся о том, чтобы как минимум один из нас находился рядом с царицей всё время, – пояснила его слова Джона.

– Но прямо сейчас, – старая птица немного покряхтела, – я, пожалуй, могу взять передышку, понимаете? Мои кости ноют сильнее, чем в былые времена. Эта девчушка может некоторое время позаботиться обо всём самостоятельно. Я бы, не задумываясь, доверил ей свою жизнь.

В качестве ответа Ариэль ласково почесала у него под подбородком и чмокнула птицу в клюв.

Затем она поочерёдно повернулась к обеим чайкам и поклонилась им, сложив ладони вместе:

– Спасибо вам за всё.

Скаттл, как мог, повторил за ней движение. У него это получилось не так выразительно, но от этого жест выглядел ещё более трогательно. Вытянув шею, Джона с интересом посмотрела на него своим правым глазом-бусинкой. Если бы Ариэль спросили, как этот взгляд можно было интерпретировать, она бы сказала, что, по всей видимости, чайка с нежностью улыбалась своему прадедушке.

– Удачи! Мы будем наверху, – сказала Джона.

Затем она дождалась порыва ветра, идеально подходящего для того, чтобы поднять её в воздух, словно воздушного змея, медленно и постепенно. Изо всех сил захлопав крыльями, Скаттл оторвался от земли и взмыл в небо пушечным ядром.

– Будь осторожна. Очень тебя прошу, Ариэль, – взмолился Флаундер, совсем как в старые добрые времена.

Улыбкой девушка заверила его в том, что с ней всё будет хорошо.

И зашагала в сторону замка.

Ариэль

Она рассудила, что ей не следует подниматься по каменным ступеням, которые вели с пляжа напрямую во дворец. Они были предназначены исключительно для удобства принца и его домочадцев. Девушка вспомнила, как радостно сбегала по ним вниз, к пляжу, над которым пылал закат. Как она спустя некоторое время заметила, служанки и лакеи осторожно обходили лестницу, делая крюк, чтобы вернуться обратно в здание.

Девушка плыла по волнам памяти, обходя тем временем северное крыло замка. Прямо за сырым, плотным песком, переходившим в покрытый бурной растительностью эстуарий [(от лат. aestuarium – затопляемое устье реки) – однорукавное, воронкообразное устье реки, расширяющееся в сторону моря], была видна дорожка, протоптанная незнатными людьми, трудившимися во дворце. Вдали от великолепных видов и красочного пейзажа залива служанки-посудомойки драили кастрюли с помощью тряпок и щетинистых стеблей местных растений. Горничные выбивали ковры, развешенные на низкорослых крепких кустарниках и сосенках, которые росли слишком близко к солёной воде, являющейся источником жизни для морских созданий и ядом – для существ, населяющих сушу. Поломойки и мальчики-лакеи опустошали помойные вёдра над растущей горой мусора.

Прямо там.

Посреди чистой, свежей воды, которая наполняла ясли деток моллюсков и бежала из них дальше, туда, где птицы побережья вили свои гнёзда, где жили мурены, маленькие угри и гольяны.

«Фу».

Для негодования, которое переполняло Ариэль, не было соответствующего жеста.

Она отвернулась, поморщив нос.

Продолжая идти вперёд, она встречала на своём пути всё больше слуг, гонцов, коробейников и посыльных, это заставило её задуматься о том, не может ли кто-то из них узнать в ней ту самую немую девушку, которая была гостьей этого места годы назад. Она старела не так быстро, как люди, а потому следы взросления на её лице и теле были менее заметны. Да, её лицо выглядело теперь иначе, чем прежде, но так ли уж сильно оно изменилось? Волосы были заплетены в тугие косы и забраны на голове. На ней не было нарядного голубого платья с облегающим лифом, и уж тем более её причёску не украшал огромный пышный, словно взятый с картинки, бант, который служанка по имени Карлотта завязывала у неё на волосах.

Ей мерещилось, или прохожие искоса поглядывали на неё? Пытались ли они исподволь рассмотреть её с ног до головы, чтобы она не заметила их взгляды? Кто-то из людей её узнал? Или она просто впадала в панику?

У Ариэль не было плана на случай, если её кто-нибудь остановит. Весь расчёт девушки был на то, что ей удастся тайком проникнуть в замок и отыскать там отца. Получалось, что либо она, будучи царицей, обладала достаточной уверенностью, благодаря которой ощущала, что сможет справиться с любыми неожиданностями, либо она, без преувеличений, не имела абсолютно никакой возможности разработать алгоритм действий на случай непредвиденных обстоятельств, а потому даже и не пыталась этого сделать. «Скорее – последнее», – заключила русалка, тяжко вздыхая. Как это типично для неё: смело плыть туда, куда акулы в страхе и носа не кажут.

«С другой стороны, я всегда могу прибегнуть к плану «Б»: призвать волны, чтобы вызволить отца с применением силы...»

Дойдя до главных ворот, она от волнения затаила дыхание, но ни один стражник не проявил к ней повышенного внимания.

Ни один стражник.

Оглядевшись по сторонам, девушка внезапно осознала то, что заметила бы куда раньше, не будь она так взволнована: стражников было множество, гораздо больше, чем в последний раз, когда она тут была. Здесь, во дворце, а не на пляже, как прежде. Да и не только стражников: коридоры патрулировали самые настоящие солдаты – мужчины и юноши, одетые в строгую военную форму, застёгнутую на все блестящие пуговицы, обутые в начищенные до блеска ботинки, с поясами, к которым были подвязаны мечи в ножнах, и с фуражками, горделиво красующимися на головах.

Были там и другие люди: облачённые в пышные одежды мужчины и женщины неспешно расхаживали по замку по двое и по трое, ведя беседы приглушёнными голосами, время от времени поглядывая на роскошные карманные часы и улыбаясь другим парам и тройкам, которые встречались им на пути, улыбкой, которая исчезала с их губ в ту же секунду, когда они расходились. Разодетые в элегантные рубашки мужчины, лица которых не внушали доверия, поскольку их выражения были надменными и вместе с тем плутоватыми. Женщины, нарядившиеся в платья с турнюрами и длинными шлейфами, которые тянулись позади них, словно щупальца медузы, и глядящие одна на другую либо застенчиво, прикрываясь веерами, либо дерзко – из-под полей огромных шляп.