Городской тариф - Александра Маринина

- И что ты ответил?

- Посоветовал ему позвонить Заточному.

Настя залпом допила кофе и поставила чашку на стол.

- Юрка, в твои годы уже пора перестать быть наивным. Это все спектакль, игра, неужели ты не понимаешь? Он просто морочит нам голову. Кстати, на какую должность он собирается назначать Зарубина? У нас же нет свободной ставки старшего опера. То есть с Зарубиным - это тоже спектакль.

- Он имел в виду назначить тебя старшим опером по особо важным, а Сережку перевести на твою должность. Поэтому он и носил два представления сразу.

- Это тоже с его слов? - усмехнулась Настя. - Вот видишь, как славно все получается, меня повышать руководство отказывается, стало быть, и Зарубина повышать некуда. Большаков сделал все возможное, а ему плохие дядьки-начальники кислород перекрыли. И он весь в белом, и мы с мытыми шеями. Вроде как обещание не выполнил по не зависящим от него причинам.

- Но он же сказал, что представление на Серегу подписали…

- Интересно, каким это образом? Ты же сам сказал, что свободной должности нет.

- Слушай, я как-то не подумал, - растерянно ответил Коротков. - Вообще-то ты права.. Это я лоханулся. Я в кадровых вопросах несилен, Афоня их как-то без меня решал, с другим замом, со своим друганом. Погоди-ка, я сейчас кое-что выясню.

Он снял трубку и начал листать телефонный справочник.

- Юра, еще рано, никого на месте нет, - Настя попыталась его остановить. - Ну кому ты собираешься звонить? В кадры? Выяснять, на какую ставку назначат Зарубина? Это же смешно.

- Кому надо, тот уже на месте, - буркнул Юра. - Не мешай. Але, Михалыч? Здоров будешь. Это Коротков. Слушай, глянь в свою разблюдовку, сколько по нашему отделу числится должностей старших оперов и сколько из них свободны. Сколько-сколько? Две? А откуда они взялись? Когда? Нет, не знал. Ну бывает, что ж теперь… Спасибо тебе, Михалыч.

Он осторожно положил трубку на аппарат и задумчиво посмотрел на Настю.

- Во как, подруга. Ни хрена не понимаю. У нас, оказывается, две свободные должности старшего опера.

- Откуда? - удивилась Настя. - Я была уверена, что Афоня их все занял своими протеже.

- Афоня занял, а Большаков освободил. Вчера. Он, оказывается, вместе с вашими представлениями принес два рапорта, от Симакова и Дуненко. Они просят перевести их в другие отделы. Симаков просится в седьмой отдел. Дуненко - в девятый. И в том, и в другом отделе есть вакансии, руководители отделов рапорта завизировали, то есть ходатайства поддерживают. И представления на них вчера же и написали. Вот такие дела.

- Господи! Как же ему удалось их выпихнуть? - изумилась Настя.

- А это ты у него спроси. Я, как видишь, тоже не в курсе. Слушай, а он немало успел, Большаков-то наш, за первый день работы, а?

- Да, немало, - медленно протянула Настя. - Только не нравится мне все это. Ну ладно, пойду я, у меня там бумажки на столе дожидаются.

- Погоди, Ася, это еще не все. Сегодня рано утром приняли заявление об исчезновении одной молодой особы, завели разыскное дело. А потом и уголовное дело возбудили.

- Уголовное? Это с какой же стати? Труп, что ли, нашли?

Насте было чему удивляться. Когда пропадает человек, оперативники заводят разыскное дело и ищут. А уж уголовное дело следователь возбуждает только тогда, когда находят труп этого человека или когда есть серьезные основания полагать, что пропавший стал жертвой насильственного преступления. В этом случае возбужденное дело дает основания проводить обыски, выемки и прочие необходимые следственные действия.

- Трупа пока нет, слава богу. Но пропавшая женщина - сожительница нашего коллеги, который занимается преступлениями, связанными с незаконным оборотом наркотиков. У него сейчас в разработке очень крупное дело, и есть основания полагать, что исчезновение дамы является элементом давления и устрашения. Кстати, ты этого мужика, наверное, помнишь. Паша Седов.

- Помню, но смутно. Так, сталкивались пару раз. Ну и зачем ты мне это рассказываешь? Мы же розыском не занимаемся, для этого есть другой отдел.

- Большаков сказал, что если обнаружат труп пропавшей, то нам придется этим заниматься. Убийство с целью устрашения сотрудника правоохранительных органов - как раз наше дело. И он предупредил, что в этом случае следователь позвонит прямо тебе, чтобы ты подключалась. Просил тебе передать, если я увижу тебя раньше, чем он.

- Теперь все? - сухо спросила Настя.

- Теперь все, - облегченно выдохнул Коротков.

- Спасибо, гражданин начальник. Утро рабочего дня выдалось весьма оптимистическим. Меня отказываются повышать в должности и заставляют заниматься чьей-то любовницей.

- Ася, не передергивай, тебя пока еще никто ничем заниматься не заставляет. Трупа-то нет. Может, она жива и здорова, дай бог ей долгих лет жизни. Просто будь готова и не удивляйся, если тебе позвонит следователь прокуратуры и попросит выехать на место происшествия.

Настя осеклась. Враждебность, которую она испытывала по отношению к новому шефу, перекинулась и на Короткова, ее давнего верного и преданного друга. Так нельзя. Надо взять себя в руки.

***

С запросом в компанию мобильной связи Павел поехал сам. Ему казалось, что, если он лично привезет запрос и будет стоять над душой у девочек-операторов, дело пойдет быстрее. Получив на руки распечатку телефонных звонков Милены за последнюю неделю и прочие сведения, он помчался к следователю, только не к тому, давно знакомому, который возбуждал дело утром, будучи дежурным по городу, а уже к другому, получившему дело в производство. Следователь этот по фамилии Давыдов сразу не понравился Седову. Он был очень пожилым и каким-то медленным, словно заторможенным. «Скинули дело кому попало, самому негодящему работнику, лишь бы отвязаться», - злобно думал Павел.

По дороге он быстро просмотрел распечатку и не увидел там ни одного знакомого номера, кроме, разумеется, своего домашнего, служебного и мобильного. Все остальные номера были ему неизвестны. Последний звонок, когда Милена с кем-то разговаривала, зафиксирован около двух часов дня, после этого значились только вызовы, оставшиеся без ответа. Вот и его собственные звонки, начиная с половины одиннадцатого вечера…

- Ну что, сынок, привез? - встретил его вопросом следователь Давыдов. - Давай поглядим, чего там. Сам-то небось посмотрел уже?

- Посмотрел, - кивнул Павел.

- Ну тогда рассказывай, кто тут и что.

Павел взял карандаш и принялся ставить галочки. Следователь молча наблюдал за ним и покачивал головой, будто в знак одобрения.

- Ну это я понял, это она с тобой разговаривала. А другие номера?

- Не знаю.

- Чего не знаешь? Не знаешь, чьи это телефоны? - несказанно удивился Федор Иванович.

- Не знаю, - повторил Павел.

- А ну-ка дай я сам гляну.

Давыдов нацепил очки для чтения и долго всматривался в мелкие цифры и буквы.

- Так ты что ж, вчера за весь день с ней ни разу не говорил?

- Нет. Только утром, когда на работу собирался. Я же вам рассказывал.

- Ну да, ну да… А днем, значит, не звонил ни разу? - зачем-то уточнил Давыдов.

- Нет.

- А почему?

- Что - почему? - взорвался Павел. - С утра она в университете, у нее занятия, вот я и не звонил.

- Ну да, конечно. А потом?

- Федор Иванович, я, между прочим, работаю, а не баклуши бью. Некогда мне в рабочее время по телефону разговаривать, если не по делу. Неужели не понятно?

- Ну почему, понятно, - добродушно улыбнулся следователь. - Ладно, давай другие бумаги посмотрим. Среди ее абонентов ведь есть абоненты той же компании? Данные на них взял?

- Вот, - Павел протянул ему документ.

- Ну вот как славно, - почему-то обрадовался Давыдов. - Вон их как много. Сейчас ты мне про них все и расскажешь. Вот, например, Бунич Елена Игоревна, с ней твоя Милена сколько раз за последнюю неделю разговаривала? - он снова уткнулся в распечатку звонков. - О, раз десять, наверное. Так кто она такая?

- Не знаю.

- А вот, к примеру… - следователь снова сверился с обоими документами, что-то подсчитывая и шевеля губами, - вот, к примеру, Петракова Юлия Олеговна. О ней что можешь рассказать? Близкая подруга?

- Да не знаю я, - Павел уже начал раздражаться.

- Ладно, пойдем с конца, - миролюбиво согласился Федор Иванович. - Последний, с кем разговаривала твоя подружка, был некто Канунников Олег Михайлович. В тринадцать пятьдесят две вчерашнего дня. Вот погляди-ка: в тринадцать сорок пять он ей шлет письмецо, в тринадцать сорок семь она ему отвечает тоже письмецом, в тринадцать сорок девять он снова шлет ей сообщение, и в тринадцать пятьдесят две она уже сама ему звонит, Олегу этому. Кто таков?

- Понятия не имею.

Давыдов снял очки и пристально посмотрел на Павла.