Воспитание чувств - Джорджетт Хейер

– Ох, Шерри, все это я купила в торговых рядах «Пантеон»! – сказала мисс Уонтедж. – А отвезти их к тебе домой у нас уже не оставалось времени, и мне очень жаль, что тебе это не нравится. Но я не стала покупать канарейку, хотя и очень хотела!

– Боже мой! – только и смог выдавить виконт, понимая, как ему повезло.

– Я сказал ей, что канарейка тебе не понравится, – пояснил мистер Рингвуд, примирительно покашливая.

– Только этого нам и не хватало! – ответил его светлость. – Что ж, ничего не поделаешь – извозчику придется подождать! Проклятье, я совсем забыл представить тебя, Ферди! Котенок, это – Ферди Фейкенхем. Он в некотором роде мой кузен, поэтому ты спокойно можешь называть его Ферди, как и все мы. А еще ты наверняка будешь часто с ним видеться. Джордж Ротем тоже явился бы, но мы так и не смогли привести его в чувство. Он передает тебе свои поздравления и желает нам обоим счастья или еще какой-то вздор в этом же духе.

– Не нашел в себе мужества появиться на свадьбе, – качая головой, сообщил Ферди. – Едва не помешался. Это так потрясло его! Бедолага, от одного вида лицензии он вновь ударился в меланхолию.

Мистер Рингвуд испустил сочувственный вздох, но виконт не собирался и далее обсуждать проблемы лорда Ротема, а потому предложил, чтобы они перестали попусту терять время на потеху всем бездельникам Лондона, вошли в церковь и уладили дело. Друзья, последовав его совету, вступили внутрь, где в самом скором времени все и впрямь было улажено ко всеобщему удовлетворению, если не считать того досадного обстоятельства, что в самый разгар церемонии жених вдруг обнаружил, что забыл приобрести кольцо. Шерри обратил выразительно-вопросительный взор на своего кузена Ферди, который взирал на него в полной прострации округлившимися, как у испуганного молодого оленя, глазами; но находчивость, которая обострилась в минуту опасности, подсказала его светлости выход – он снял с пальца перстень-печатку и протянул его ожидающему священнику. Кольцо оказалось слишком велико для пальчика Геро, но сияющий взгляд, которым она наградила жениха, судя по всему, означал, что она ничуть не в претензии по поводу столь вопиющей непредусмотрительности.

Мистеру Рингвуду выпала честь отвести невесту под венец, что он и сделал, залившись румянцем смущения. Все присутствующие расписались в метрической книге; достопочтенный Ферди с редким изяществом поцеловал новобрачную в щечку; мистер Рингвуд коснулся губами ее руки; а счастливый муж признался, что по его мнению, они справились с делом совсем недурно.

Выйдя из церкви, виконт подсадил супругу в экипаж, после чего обернулся к своим друзьям, дабы испросить у них совета относительно того, как лучше всего провести вечер. Мистер Рингвуд ответил ему выразительным взглядом, и даже Ферди, обычно не склонный предаваться здравым рассуждениям, выпучил от изумления глаза, услышав предложение собраться всем у «Фентона» на ранний обед, сходить в театр и завершить столь судьбоносный день легким ужином в «Пьяцце»[16].

– Но, Шерри, дорогой мой мальчик! Леди Шерингем… первая брачная ночь… не захочет празднества! – запинаясь, пробормотал Ферди.

– Вздор! А чем еще прикажешь нам заниматься? Молиться, что ли? Не можем же мы провести целый вечер, нежно глядя друг на друга! – заявил виконт. – Котенок, ты ведь не против немного повеселиться с нами, верно?

– О да, с удовольствием! – моментально откликнулась Геро. – Мне бы очень этого хотелось!

– Я так и знал, что ты не станешь возражать. А еще ты захочешь, чтобы к нам присоединились Джил и Ферди, правильно?

– Да, – согласилась Геро, одаривая джентльменов теплой улыбкой.

– В таком случае решено, – заявил виконт, садясь в фиакр. – В гостиницу «Фентон», любезный! Не опаздывай, Джил!

Экипаж укатил, а достопочтенный Ферди и мистер Рингвуд застыли, пристально глядя друг на друга.

– Знаешь, о чем я думаю, Джил? – зловеще поинтересовался Фейкенхем.

– Нет, – ответил мистер Рингвуд. – Чтоб меня черти взяли, если я знаю, о чем думаю сам!

– Именно это я и собирался тебе сказать! – заявил Ферди. – Будь я проклят, если знаю, что думать!

Весьма довольные тем, что пришли к столь гармоничному согласию, они под руку двинулись вниз по улице в направлении Кондуит-стрит.

– Славная маленькая крошка, знаешь ли, – спустя некоторое время изрек мистер Рингвуд. – Кажется, она дьявольски высокого мнения о Шерри.

Но легкая тревога в голосе Рингвуда не укрылась от проницательного Ферди. Он вдруг внезапно остановился и заявил:

– Вот что я тебе скажу, Джил!..

– Ну что? – спросил мистер Рингвуд.

Ферди задумался.

– Не знаю, – признался он. – Давай лучше заглянем к «Лиммерзу», раз уж мы все равно рядом, и пропустим по стаканчику!

Молодожены тем временем тряслись в наемном экипаже, катившем по булыжной мостовой в сторону Сент-Джеймс-стрит. Молодой муж обнял свою юную супругу за талию и сказал:

– Мне чертовски неудобно, что я забыл о кольце, Котенок! Я куплю тебе его завтра.

– А мне нравится это, – ответила Геро, опуская взгляд на перстень-печатку. – Я хочу оставить его себе, потому что его носил ты.

Он, рассмеявшись, заметил:

– Оно недолго пробудет у тебя! Скорее всего, ты потеряешь его еще до наступления утра.

– Ни за что! Я согну палец, чтобы оно не соскользнуло. Шерри, когда твой кузен сказал: «Леди Шерингем…» – неужели он имел в виду меня?

– А кого же еще? Хотя, говоря откровенно, эти слова и мне показались очень уж непривычными и странными, – признался его светлость.

Геро обратила на него взгляд широко открытых глаз.

– Шерри, – сказала она, – я понимаю, что я и есть леди Шерингем, но это представляется мне невозможным! Меня не покидает ужасное чувство, будто вот сейчас я проснусь и пойму – все это было только сном!

– Мне ясно, что ты имеешь в виду, – кивнул его светлость, – хотя когда я вспоминаю обо всем произошедшем сегодня, оно представляется мне кошмаром. – Встретив испуганный взгляд девушки, он поспешно добавил: – Нет-нет, я не имею в виду женитьбу! Пожалуй, она мне даже понравится после того, как я свыкнусь с мыслью о ней. Но этот епископ Джорджа! Знаешь, а ведь мне пришлось дать клятву, или как оно у них называется, что ты заручилась согласием своих опекунов, Котенок!

– Но ведь это не так, Шерри!

– Да, знаю, но ты ведь не думаешь, что столь пустячное обстоятельство могло остановить меня, а? Кроме того, особого вреда не случилось: твоя драгоценная кузина Джейн не станет поднимать шум, помяни мое слово! Она еще будет мне благодарна за то, что так удачно избавилась от тебя.

Геро согласилась, хотя и с некоторым сомнением. Виконт же решительно заявил: сейчас они более всего нуждаются в бутылочке чего-либо укрепляющего, чтобы взбодриться.

В конце концов они прибыли в гостиницу «Фентон», где и обнаружили, что Бутль не только обосновался в ней и распаковал сундуки своего хозяина, но и высокомерно приказал местной горничной сделать то же самое с вещами миледи. Чтобы поддержать в равной мере авторитет Геро и свой собственный, Бутль постарался как можно небрежнее упомянуть о том, что со служанкой ее светлости приключилась желтуха, отчего она временно осталась без прислуги. Его вальяжные манеры, исполненный легкого презрения взгляд, коим он окинул лучшие апартаменты в гостинице, а также безупречный вкус, с которым расставил безделушки на полке камина в гостиной, отделявшей спальню милорда от комнаты миледи, внушили благоговейный страх горничной и посыльным, вселив в них убежденность в полной благопристойности лорда и леди Шерингем, рассеять которую смогло лишь появление сумасбродной парочки.

Прибыв в гостиницу, виконт первым делом потребовал подать в номер бутылку бургундского и еще одну – миндального ликера; затем он, сунув руку в карман, извлек из него маленькую коробочку, которую протянул супруге со словами:

– Чуть не забыл! Это тебе в качестве свадебного подарка, чертенок: всякие безделушки, но я куплю тебе кое-что получше, как только основной капитал вернется ко мне.

– Ой! – вскрикнула Геро, с невыразимым восторгом глядя на свою первую в жизни пару сережек с бриллиантами. – Энтони, Энтони!

– Святой боже, Котенок, какие пустяки! – отозвался его светлость, когда она в порыве благодарности бросилась ему на грудь. – Моя дорогая девочка, не помни́ мне шейный платок! Ты понятия не имеешь о том, сколько мне понадобилось времени, чтобы завязать его именно таким вот образом!

– Ой, прости меня, но как я могла удержаться? Шерри, ты не мог бы проколоть мне уши, чтобы я надела серьги уже сегодня вечером?

Но виконт счел, что подобный поступок выходит за пределы его компетенции. У Геро столь жалобно вытянулось лицо, что он предложил пока подвязать серьги атласными лентами. Она немедленно просветлела и, к тому времени как официант вернулся с заказанным освежающим, уже достигла результата, который, по уверению супруга, смог бы обмануть любой взор, кроме самого пристального. После этого они подняли тост за здоровье и счастье друг друга, а виконт настолько расчувствовался, что заявил: будь он проклят, если сегодняшний день прожит им напрасно.