Идущие - Бентли Литтл

Он передумал. Теперь он твердо знал, что не хочет умирать. И если нет ни одного хорошего способа расстаться с этой жизнью, то среди них, безусловно, некоторые хуже других. Гораздо, гораздо хуже.

Он по-прежнему не видел ни зги, но в темноте чувствовалось какое-то движение. Нельзя было с уверенностью сказать, что он не один в комнате, тем не менее что-то здесь присутствовало.

Что-то нечеловеческое.

В комнате послышался еще один звук – помимо его хриплого дыхания. Журчание мочи. В ужасе он намочил пижамные штаны. С усилием вытолкнув себя из постели и крепко сжимая в руке набалдашник трости, он двинулся туда, где должна была находиться дверь. Он был готов к тому, что в любой момент когтистая лапа ухватит его за плечо, но сосредоточился на движении, на стремлении выбраться отсюда, не позволяя себе отвлекаться на любые иные варианты развития ситуации. Хотелось громко позвать на помощь, но он не был уверен, что может прийти какая-либо помощь, и только надеялся, что этот чернильный мрак также дезориентирует того, кто охотится за ним.

Палка ударилась о преграду. Стена. Дерек протянул руку, ощупывая пространство справа и слева, пока не наткнулся на косяк, петлю и, наконец, на ручку двери.

Он попытался открыть ее.

Не тут-то было.

Дверь оказалась заперта.

Снаружи.

Может, так делают каждую ночь? Он так не думал, но засомневался. Единственное, в чем он не сомневался, – что оказался в западне с чем-то, грозящим ему смертью.

Послышался скользящий звук... словно нечто большое двигалось по комнате, перемещая свою тяжелую массу по полу в его направлении.

Больше всего ему хотелось, чтобы в комнате продолжала сохраняться тишина. Ему не хотелось думать о том, что может являться причиной этого звука. Единственное, чего ему хотелось, – найти путь к спасению, способ выбраться отсюда...

Ванная комната!

Да! Если ему удастся проникнуть в ванную комнату, он сможет закрыться изнутри и просидеть там до рассвета. Может, монстр и в состоянии выломать дверь, но все-таки там есть хоть какой-то шанс на спасение.

Монстр?

Слово выскочило само по себе.

Ванная располагалась справа, и он начал двигаться в том направлении. Ему не надо было смотреть перед собой – палка наткнется на препятствие раньше, поэтому Дерек непрестанно крутил головой, пытаясь разглядеть то один, то другой угол комнаты. Темнота была практически полной, но глаза, кажется, начали привыкать к отсутствию света, потому что он уже различал область, менее темную по сравнению с остальной комнатой – округлая бесформенная масса, которая приближалась к нему и почему-то выглядела так, словно была сделана изо льда.

Сердце стучало так, что заглушало этот кошмарный скользящий звук. Он хотел поспешить, но...

Чертова палка!

...не смог двигаться быстрее, чем обычно. Старые кости и дряблые мышцы не собирались оказать ему такой услуги даже в столь критический момент.

Палка ударилась о стену. Он вгляделся вперед, и в этот момент его быстро схватили сзади.

Вот оно, подумал Дерек.

Рука, накрывшая его рот, была холодной, просто ледяной, и твердой.

Как лед.

Он вспомнил о Волчьем Каньоне.

В следующее мгновение эта ледяная рука втиснулась ему в рот и полезла в глотку.

Тогда

Наступили тяжелые времена, особенно для таких, как он.

Казалось, просто вернулись прежние дни.

По пути Уильям разговаривал с волками и воронами. Они поведали, что во всех поселениях, разбросанных на Территориях, костры и виселицы стали просто обычным явлением. От этих рассказов бросало в дрожь. Лучше было бы ему родиться в каком-нибудь из индейских племен, где его силы и способности нашли бы если не понимание, то по крайней мере достойную оценку и уважение. Но он был белокожим, а потому обреченным жить в балаганном мире с его иррационально рациональной культурой, которая уповала лишь на одного невидимого, непричастного ни к чему бога и относила все сколько-нибудь сверхъестественные проявления на счет Сатаны.

Он передвигался днем, спал ночью и старался не обращать внимания на жуткие звуки, которые доносились из темноты, – стоны, завывания, которые производил не человек, не зверь или ветер, а казалось, испускала сама земля. На этих Территориях было несколько Плохих Мест, мест, где не селились ни белые, ни индейцы, где не жили даже животные. Он проходил по этим местам на своем пути от одного временного пристанища к другому, и у этих Плохих Мест был голос, который разговаривал с ним, безликий голос, одинаковый и в обеих Дакотах, и в Вайоминге, голос одновременно искушающий и пугающий, чарующая мистическая сила, которая умоляла его забыть о себе, бросить свою мелкую ничтожную жизнь и стать одним целым с этой землей.

Он не задерживался подолгу на одном месте, тем более после того, что сделал с отцом Джейн Стивенс в Сикаморе. Он думал о своей матери и вспоминал, насколько тяжко ему пришлось в детские годы, но, во всяком случае, поселения на Западе были менее толерантны, чем более развитые и цивилизованные города на Востоке. Местные люди были менее современны, менее образованны, полны тех же страхов и предрассудков, которыми страдали их предки, и без разбору панически боялись всего, что были не в состоянии понять.

Поэтому он продолжал свой путь. Он жил в Дэдвуде, в Шайенне, в Колорадо-Спрингс, задерживаясь там лишь настолько, чтобы заработать денег, пополнить запасы продовольствия и не успеть вызвать подозрения. Он старался зарабатывать на жизнь охотой, торговлей и подобными респектабельными занятиями, но рано или поздно кто-нибудь так или иначе выяснял, кто он такой, на что он способен, и он вообще перестал им помогать.

В таких случаях он немедленно покидал поселение.

По характеру и в силу обстоятельств он был одиночкой и привык жить один. Так же, как матери, ему были ведомы невидимые силы. Но часто, когда он пересекал обширные пространства, ему становилось страшно. Перемещаясь по этой огромной территории, он понимал, насколько он мал и незначителен, насколько жалки и ограничены его сила, его дар. Под поверхностью этой дикой земли таилась тяжкая, нетронутая энергия. Ее беспрестанные потоки струились по венам размером с реки у него под ногами. Она тяжело нависала в давящей безветренной тишине. Он ощущал ее в огромных мрачных горах, угрюмо столпившихся на горизонте, в густых зарослях старых деревьев, служивших домом далеко не только животным. И Плохие Места...

Они пугали его.

Он уже месяц двигался на Запад; чуть не заблудился в горах и выбрался только благодаря помощи воронов. Припасы почти закончились, но еще оставалось несколько шкурок на продажу, и он нашел тропу у подножия холмов, которая вела к фургонному тракту на равнине. Он шел на заходящее солнце и в свою первую ночь на равнине увидел маленькие мерцающие огоньки, похожие на огни большого города, до которого оставался день или два пути.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});