Пропали каникулы - Людмила Жданович

Заставив своих провожатых вволю набегаться, Гром привёл их к холму. Уже темнело.

— Ищи, Гром! Нюхай! — сердито прикрикнул на него Юзик, и щенок стал взбираться на холм.

— Куда это его понесло? — остановился Андрей, взглянув наверх. — Туда Сашка никак попасть не мог!

— А вдруг? Вон как Гром туда рвётся!

— Мало ли куда он рвётся! Теперь он мышь почуял! — возразил, присаживаясь на большой камень, Андрей. — Темнеет, и незнакомца нет. Дело серьёзное — в милицию идти надо.

— И пойдём! — уцепившись за ветку куста, шагнула наверх Натка. — Только здесь тоже посмотрим, раз пришли.

— Ну и глупо! — не тронулся с места Андрей, — Лезть в развалины, когда стемнеет… Только время зря потеряем да синяков набьём.

— Жив будешь! — вступился за Натку Юзик, которого Гром упорно тянул за поводок. — Глянем — и сразу вниз! Совсем не страшно…

— Да не боюсь я! — дёрнул плечом Андрей. — Что я, трус, по-вашему?

Ребята молчали. Андрей не был трусом. Он мог запросто взобраться на прямую, как струна, сосну, мог броситься с высокого обрыва в озеро…

— Нет, ты не трус, — спокойно глянула ему в лицо Натка. — Ты — хуже. Ты друга в беде оставить готов, вот что. Зачем тебе лишние хлопоты? Пусть другие ищут!

— Я ведь могу и по шее! — разозлился Андрей, сжимая кулаки. — Не посмотрю, что ты девчонка!

— Кричи, кричи! Правда глаза колет! — ответила Натка.

— А ну тебя! — Андрей повернулся к Юзику и хлопнул его по плечу. — Пошли, Юз, домой!

Но всегда благодушный покладистый Юзик снял его руку с плеча.

— Нет, я с Наткой.

Андрей оторопел. Ну и дела! Все против него! Ах, так…

— Без вас обойдусь! — зло выкрикнул он и пошагал к деревне.

Юзик не без труда догнал Натку. Она торопливо взбиралась наверх, стараясь не смотреть по сторонам. Если бы Юзику сейчас сказали, что Натка боится, он ни за что бы не поверил!

Тяжело дыша, Юзик и Натка подошли к замку. «Да, днём тут куда веселее!» — невольно поёжился Юзик и вдруг увидел, как из-за осевшей разрушенной стены кто-то быстро махнул им.

— Видела? — шепнул он.

— Что?

— Там… машет кто-то.

— Куст это. Ветром качает, — приглядевшись, тоже шёпотом ответила Натка.

«Девчонка и то держится», — сконфуженно подумал Юзик и предложил:

— Покричим?

Они звали Сашу по очереди и вместе, но откликалось им только гулкое эхо.

— Ближе подойдём! — потянула Юзика за рукав Натка.

Гром тоже рванулся к замку, до отказа натягивая поводок. Мальчик шагнул вперед, и его штанина, зацепившись за что-то, подозрительно затрещала.

— Слышишь, Юзик? — остановилась Натка.

— Не-ет… Это мои брюки… Кажется, я их порвал…

— Порвал и порвал! — с досадой отмахнулась Натка. — Слушай лучше!

Юзик стал и прислушался. Гром, вырвав поводок, исчез за стеной.

…А Саша в это время устраивался на ночлег. Он составил два ящика, прилёг на них и тяжко вздохнул, вспомнив удобную постель и вкусные ужины тёти Глаши. Наверно, ищет его по всей деревне, волнуется…

Только Саша прикрыл глаза, как ему почудился собачий лай, потом кто-то позвал его по имени.

Саша быстро сел.

— Ты чего подскакиваешь? — удивился Алексей Сергеевич, устраиваясь рядом.

«Уже галлюцинации начались! — горестно подумал Саша, трогая лоб. — Помрёшь тут и никто не узнает!»

И вдруг опять, уже яснее, Саша услышал своё имя. Теперь он не сомневался — это были друзья, они искали его!

— Я зде-есь! — завопил он что было мочи.

Над провалом колокольчиком заливался Гром, раздавались голоса Натки и Юзика.

На следующий день Саша, отмытый до блеска, не торопясь рассказывал ребятам о своих приключениях. На самом интересном месте открылась калитка и почтальон, румяная рослая девушка, приветливо улыбаясь, вручила Саше голубой конверт.

Письмо было от мамы. Она писала, что ей наконец дали отпуск и дня через три они уедут к морю. Саше приказывали немедленно отправляться домой, чтобы успеть собраться.

У мальчика от огорчения вытянулось лицо.

— Погодите, я сейчас! — вскочил он и помчался разыскивать тётю.

— Я не хочу на море! — размахивая письмом, объявил с порога Саша.

Тётя Глаша молча взяла у него письмо и долго читала, далеко отведя руку.

— Надо ехать! — складывая лист, вздохнула она. — Мать велит!

— А мы напишем ей и все объясним! Я хочу у вас остаться.

Растроганная тётя ласково обняла мальчика.

— Не годится, маленький, отца с матерью обижать. Ведь соскучился по ним. По глазам вижу, соскучился.

— Есть немножко, — признался Саша. — Но я отсюда всё равно никуда не поеду.

— А ты учись делать не только то, что хочется. Ты же мужчина!

Возразить было нечего. Тётя принесла из чулана чемодан.

— Сейчас иди погуляй, попрощайся, — сказала она, — а на будущий год ты ко мне на всё лето приедешь!

Невесёлый вышел к приятелям Саша. Не хотелось ему расставаться с Юзиком и Наткой. Не так уже, кажется, долго пробыли вместе, а сдружились, словно четыре года проучились в одном классе. Даже о Петьке и Серёже из-за них как-то забыл.

— Что случилось? — спросил обеспокоенный Юзик.

— Уезжаю сегодня.

— Прямо сегодня? — растерялся Юзик. — И никак нельзя остаться?

— Никак. Нельзя делать только то, что хочется! — сурово повторил Саша тётины слова.

— Жалко! — закусила губу Натка. — Вместе нам было так хорошо!

— А на будущий год приедешь? — задал Юзик спасительный вопрос.

— На всё лето. Нет, даже зимой. На каникулы! — неожиданно приблизил Саша срок приезда и обернулся к Натке. — А ты?

— Я тоже, — почему-то покраснев, кивнула она.

— Вот здорово! — повеселел Юзик. — Ну что ж, давайте сходим на прощанье к Антону Ивановичу!

— Само собой! — обрадовался Саша.

Антона Ивановича ребята нашли на пасеке.

— Явились — не запылились! — обрадовался пчеловод и поморгал красными, слезящимися глазами. — Ну, брат, устроил ты вчера переполох.

— Я нечаянно! — вздохнул Саша. — Честное слово, Антон Иванович, я вовсе не хотел туда проваливаться.

— Ничего, дружок. Главное — всё хорошо кончилось, — рассеянно ответил Антон Иванович и протянул ребятам руку. — Вот что меня тревожит! — На ладони лежали пчёлы. Ветер легонько шевелил их крылья.

— Что это с ними? — Юзик осторожно взял золотистую пчёлку. — Болеют?

— Нет, думаю, отравились.

— Чем? — удивлённо взглянула на Антона Ивановича Натка.

— Ядохимикатами. В колхозе химическую прополку проводили. Сорняки-то вытравили, но сколько заодно пчёл, насекомых всяких, птиц погубили… Одно лечим, другое калечим, вот ведь как получается.

— Что же делать? — растерянно спросил Юзик.

Антон Иванович пожал плечами.

— Умнеть. Гербициды — это, как некогда говорили, меч обоюдоострый. И обращаться с ними надо осторожно, аккуратно. Иначе будет больше вреда, чем пользы.

Огорчённые ушли ребята с пасеки. Погибших пчёл было жалко, а ещё больше — расстроенного, поникшего старика.

— Теперь куда? — спросил Юзик.

— К Алексею Сергеевичу.

Двери в сарае были открыты, но Алексея Сергеевича там не было.

— Эх, жалко! — пробормотал Саша. — И куда он мог запропаститься?

— Может, на реке поищем? — сказал Юзик. — Мы ведь его впервые возле реки встретили.

Взобравшись на пригорок, ребята сразу увидели Алексея Сергеевича. Он задумчиво стоял у мольберта.

Они подошли и увидели на холсте знакомый луг. По зелёному ковру трав петляла неширокая речка. Уходя в бескрайние дали, синели леса. Всё знакомое, родное, а дух захватывает от красоты!

— Хорошо! — растроганно шепнула Натка.

Художник обернулся, вытирая кисть.

— Да, хороша наша земля! — улыбнулся он, как старому знакомому, подмигнув Саше. — Пойдёмте в сарай, я вам ещё не то покажу!

— Нет, Алексей Сергеевич, — сказал Саша. — Я проститься пришёл. Уезжаю!

— Что так? — дрогнули, приподнявшись, густые брови художника. — А я-то думал с тобой попутешествовать по Залесью.

— Где тут путешествовать? — безнадёжно махнул рукой Юзик. — Нету у нас ничего интересного!

— Эх вы! «Ничего интересного!» — передразнил его Алексей Сергеевич. — Смотреть надо уметь, друзья мои, смотреть…

«А я знаю, почему тебе здесь не нравится, — вспомнил Саша давнишние Наткины слова. — Видеть ты не умеешь, вот что!»

Сговорилась она с Алексеем Сергеевичем, что ли? Нет, ведь тогда его ещё здесь не было…

Сашу пошли провожать всей гурьбой. Тётя Глаша крепилась изо всех сил, но всё-таки украдкой вытирала концом платка глаза.

Ах, как надеялся Саша, что поезд хоть на часок опоздает! Побыть бы с друзьями ещё хоть немного…

Но поезд пришёл вовремя. И вот уже перрон с милыми, добрыми людьми, которых он так полюбил, медленно поплыл назад.