Следы смоет дождь - Марина Серова

— Это вы у него потом спросите, — ответила я. — Что нам с ним делать? Вытаскивать, наверное, не стоит, — предположила я. — Да и не сумеем, вон как машину покорежило. Тут специалисты нужны.

На всякий случай я позвонила еще и в «Службу спасения». Если уж звать, так всех сразу, а то потом может оказаться поздно. Внешний вид потерпевшего внушал большие опасения по поводу того, выживет он или нет. Слишком много было крови, слишком странной была его поза…

— Наверное, первую помощь оказать надо, — предложил водитель фуры. — Вдруг ему искусственное дыхание надо делать, а мы тут смотрим на него, как на подарок, и тронуть боимся.

— Может, и надо. Но мы можем сделать еще хуже. Вдруг у него перелом позвоночника или шеи. Смотрите, как голова неестественно повернута.

Тут мужчина из «восьмерки» открыл глаза, но взгляд его нельзя было назвать осмысленным. Он шевелил губами, пытаясь что-то сказать, и безумно смотрел прямо перед собой.

— Вас как зовут? — спросила я у водителя грузовика.

— Антон.

— Я сейчас попытаюсь с ним поговорить, а вы, Антон, посмотрите, может, дверь открыть можно. Тогда нам на самом деле лучше его вытащить наружу.

Я залезла на капот и приблизилась к лицу пострадавшего.

— Вы меня слышите? — спросила я у него.

В ответ непонятное мычание.

— Вы слышите меня?

Я попыталась взять его за руку и нащупать пульс. Но дотянуться до руки я не смогла.

— Вы видите меня? — спросила я, потому что мне показалось, будто мужчина смотрит на меня.

— Где я?

Я прочитала этот вопрос скорее по губам, нежели расслышала. Ну хорошо, хоть соображать начал.

Мужчина попробовал пошевелиться, но тут же скорчился от боли и прекратил свои попытки.

— Не двигайтесь, — громко сказала я ему, — скоро приедут спасатели и помогут вам. И «Скорая». Вас отвезут в больницу. Потерпите немного.

— Двери все заклинило, — сообщил подошедший Антон. — Только сзади открыть можно. Но нам все равно его через сиденья не вытащить.

— Будем ждать, — решила я.

Я не знаю, сколько времени мы дожидались помощи. Мне показалось, целую вечность. Первой приехала «Служба спасения».

Из машины выбежали шустрые ребятки в спецодежде и начали суетиться возле разбитой машины. Потом подоспели «Скорая» и милиция, которая сразу взяла нас с Антоном на абордаж. Отвели в машину и стали расспрашивать, как все произошло. Я не стала рассказывать, что «восьмерка» преследовала меня и мешала. Просто сказала: она пошла на обгон, а тут показался грузовик. Мои слова подтвердил Антон.

Работники дорожной милиции что-то замеряли, записывали, сверяли, осматривали повреждения, снова замеряли и записывали. Потом мы подписали кое-какие бумаги, и я в принципе оказалась свободна, так как в самой аварии не участвовала и была просто свидетелем. Но мне очень хотелось поговорить с потерпевшим. Пришлось разворачиваться и ехать назад в Тарасов — в больницу, чтобы там задать ему несколько вопросов.

Конечно, могло быть и так, что все то безобразие, которое он устроил на дороге, было с его стороны просто игрой-заигрыванием. Он мог увидеть красивую девушку за рулем и поиграть с ней в «кто кого обгонит». Но что-то подсказывало мне совсем другой вариант. Во-первых, машина оказалась мыринской, а во-вторых — на игру то, что «восьмерка» творила, мало смахивало. Парень явно пытался меня разозлить и, как мне кажется, хотел, чтобы я попала в аварию. Но вышло иначе — сам пострадал. Но если он делал это нарочно, то тогда… он имеет непосредственное отношение к делу, которым я в данный момент занимаюсь. Ведь номера-то у него мыринские! А я не верю в простые совпадения!

Первым делом в Тарасове я поехала в ту больницу, в которую отвезли раненого мужчину. Там я узнала, что он в очень тяжелом состоянии, сейчас идет операция и хирурги всеми силами пытаются его спасти.

Не теряя времени, из больничного коридора я позвонила Мельникову:

— Привет, дорогой. У меня к тебе просьба.

— Я понял это сразу, — весело ответил Андрей.

— Слушай, несколько часов назад на выезде из Тарасова была авария. Так вот, мне надо узнать имя потерпевшего. Я спрашивала у дорожников, но они не сказали. А мне очень надо. Узнаешь, Андрюша?

— Зачем тебе это?

— Дело в том, что он преследовал меня на дороге. Собственно, поэтому и попал в аварию. И мне надо знать, кто он такой.

— Иванова, ты со мной никогда не рассчитаешься, — в шутку сказал Мельников, — у тебя всегда столько просьб ко мне.

— Ничего, Андрей-царевич. Будет тебе и от меня польза.

— Очень на это надеюсь. Думаешь, он с твоим делом связан или просто был красотой твоей сражен?

— Мельников, хватит шуток, за дело принимайся. Красоты, конечно, мне не занимать, но не думаю, что из-за этого надо в лобовую на фуру бросаться. Смысла не вижу.

— А тебе всегда смысл подавай…

— Не буду больше тебя отвлекать. Звони, или я позже позвоню, — закруглила я разговор и отключилась.

К регистраторше подошла какая-то медсестра и о чем-то с ней говорила. Потом дежурная показала на меня, и медсестра — или это была врач? — подошла ко мне.

— Вы знакомы с тем человеком, который попал в аварию? — спросила она у меня. — Мне сказали, что вы ждете окончания операции.

— Да, я жду. Но потерпевшего я не знаю, — честно сказала я. — Я свидетель, и мне хочется узнать, как он себя чувствует.

— Неважно. Состояние нестабильное. У него сильное повреждение головы, и мы не знаем, выкарабкается он или нет.

— Так серьезно? — не поверила я своим ушам.

Я, конечно, подозревала, что мужчина пострадал сильно, но чтобы до такой степени… А если он умрет, мне никогда не узнать о его намерениях. Это в мои планы не входило. Может, и неприлично так рассуждать, когда человек на волосок от смерти, но никакой симпатии после всех выкрутасов на дороге он мне не внушал, поэтому я так и думала. В другой ситуации я вовсе не такая эгоистичная, но не сейчас.

— А документы при нем были? — спросила я.

— Нет. Привезли его без документов. Я думала, вы знаете, кто он. А так теперь даже неизвестно, как родственникам сообщить, — будничным тоном сказала медсестра. Похоже, она тоже особой скорби не проявляла.

— Мне кажется, он не из нашего города, — высказала я свое предположение.

— Еще лучше! — воскликнула девушка и, неопределенно пожав плечами, двинулась дальше по коридору.

— Когда кончится операция, — крикнула я вслед, — сообщите мне, пожалуйста. Я здесь подожду.

— Хорошо, — кивнула, оглянувшись, она.

Операция продолжалась довольно долго. Я даже сидеть устала. И по коридору ходить тоже. Наконец ко мне подошел мужчина в белом халате поверх голубой «пижамы».

— Это вы с происшествия? — обратился он ко мне.

Зачем спрашивать, ведь здесь никого, кроме меня, нет…

— Он жив? — только и выдохнула я, глядя на его хмурое и недовольное лицо.

— К сожалению, нет. Спасти его не удалось.

Я повесила голову, но не оттого, что сильно переживала, хотя в глубине души мне было этого мужчину по-человечески жаль. Я просто обдумывала, что же мне делать дальше. И Мельников не звонит. Если документов нет, можно ведь и по номеру машины узнать, кому она принадлежит.

Только я подумала об этом, как в кармане затренькал телефон. Объявился Андрей.

— Ну что, кто он? — первым делом спросила я.

— Александр Олегович Веретенников. Живет в Мырине.

— Жил, — поправила я Андрея. — Умер уже. Я в больнице.

— Жил в Мырине, — сразу исправился Мельников. — Работал там нотариусом.

Боже мой! Что это весь народ в нотариусы подался? Работы, что ли, другой нет?

— Что еще? — спросила я.

— Да ничего. Я тебе не волшебник. Всего сразу узнать не могу. Ты просила имя, ты его получила, — вроде как обиделся Андрей.

— Надо родственникам его сообщить. Скажи мне его адрес, пожалуйста, — попросила я.

— Одесская, восемь, квартира шесть.

— Спасибо.

— Сейчас в больницу наши приедут, — предупредил Мельников.

— Давно пора. Пока.

Поговорить с водителем «восьмерки» не удалось. Но если подумать, что ему все-таки от меня было нужно? Если бы он хотел со мной поговорить, то просто дал бы мне знак остановиться, а он этого не сделал. Значит, беседа не входила в его планы. Тогда что? Поиграть захотелось? Или все-таки он нарочно провоцировал аварию? И хотел, чтобы в нее попала я? Тогда его действия можно расценивать как покушение на мою жизнь. Неудавшееся, слава богу, покушение, но это обстоятельство смысла не меняет. Получается, меня хотели убить. Убрать с дороги. Значит, я кому-то очень сильно начала мешать.

А если предположить, что этот Веретенников и есть убийца? Ведь все может быть. Тогда надо срочно узнавать про него все и искать ниточку, которой он мог быть связан с пятеркой друзей-приятелей. Следовательно, все снова упирается в Мырино. Поездки туда мне не избежать, как я понимаю. Хорошо хоть, это не противоречит моим планам. Сразу все там решу.