Мы все умрём. Но это не точно (СИ) - Aris me

— Хочешь? — вместо приветствия бросил Нотт.

Ну да, глупо ожидать, что он начнёт оправдываться.

Малфой взял банку, и ладонь приятно обожгло холодом. Принюхался. Пахло чем-то незнакомо-сладким, жидкость внутри шипела и пузырилась, как зелье в котле… Вот почему Нотт постоянно выбирал не то, что любил он? Можно же было взять простой замороженной воды с горного ледника. Нет. Снова эксперименты над собой и другими. Салазар, хоть в чём-то их вкусы способны совпасть? Хотя б в одной мелочи? Драко продолжил бы мысленно ворчать, но пить хотелось отчаянно.

Он подозрительно прищурился на Тео: тот, хоть и выглядел паршиво, но признаков отравления не проявлял.

Малфой сделал осторожный глоток, и горло моментально разорвало пузырьками. От неожиданности он подавился, и сахарная вода неэстетично потекла через нос.

Тео лишь ухмыльнулся:

— Здорово, правда?

— Ага, умереть как, — и сделал второй, куда более медленный глоток. Горло накрыло прохладой, но на языке осталось приторное послевкусие.

— Ты видел это? — Теодор ткнул ободранным пальцем в стену. Драко присмотрелся и смог прочитать маленькую аккуратную надпись «Пожалейте змей, у них нет ручек».

И кто говорил, что в магловском мире нет магии? Малфой искренне рассмеялся и, глядя вверх, громко крикнул:

— Зато у нас есть зубки!

Эхо прокатилось по стенам. Драко тосковал по возможности колдовать. Чувствовал себя пустым, неполноценным, дефектным. Он осязал и ощущал в себе магию, но толком ничего сделать не мог. Иногда она рвалась наружу, словно дикая собака, пытающаяся сорваться с цепи, а иногда тихо скулила без какой-либо надежды. В такие моменты Малфой брал в руки палочку и колдовал просто хоть что-нибудь. Хотя бы одинокий в темноте Люмос.

Они все здесь потихоньку сходили с ума.

Теодора его выкрик совсем не удивил. Судя по задумчивому выражению лица, он витал где-то в своих безумно-ноттовских облаках. Тео медленно отпил из банки и великодушно соизволил поделиться мыслями:

— Помнишь эти штуки в музее? Гранаты. Шумовые, световые, газовые… их можно было бы довести до ума и использовать.

Зациклило-то его как. Уже неделю только о них и говорил. Драко верил, что этот упрямец определенно сможет, вот только…

— Слишком неконтролируемый урон, — Малфой мечтательно прикрыл глаза. — В пистолетах больше смысла. Они как Авада.

Тео только скривился:

— Бред.

Драко устало вздохнул, на спор ни сил, ни желания не оставалось, как и разбирать завалы в шальной кудрявой башке. Вместо ответа он поставил ногу на следующую ступеньку. Как бы он ни был рад видеть Тео, но сидеть в подъезде совсем не хотелось. Там, наверху, его ждал предел мечтаний — прохладный душ, какая-нибудь еда и мягкая подушка.

— Ты наверх не поднимайся, наш малыш Грегори не один.

Драко изумлённо вскинул брови и уставился на друга. Пояснений снова не последовало. Цветы красноречия Теодора вечно расцветали не в том месте и не в то время.

Гойл никогда не пользовался успехом среди девушек, а на фоне Малфоя, Забини и Нотта у него вовсе не оставалось шансов. Грег, скорее всего, был девственником до того, как вступил в Пожиратели, хотя точно никто не знал. Никто, кроме семейства Кэрроу. Те тщательно контролировали своих хогвартских воспитанников. Драко обреченно опустился на ступеньки рядом с другом и устало вздохнул:

— Ужин нам не светит?

Тео снова усмехнулся и сделал большой шумный глоток из банки.

— В первый раз, что ли?

Видимо, несмотря на свой потрепанный вид, он сегодня находился в хорошем расположении духа. Драко подумал, что раз так, то, может, он наконец-то вспомнит про своё дежурство по дому и поработает долбанным пылесосом, когда Грег их впустит?

По его мнению, они уже неплохо освоились со всеми этими магловскими приборами. В первый день казалось, что жизнь кончена. Без возможности колдовать или вернуться в привычный мир, даже просто без права самостоятельно подобрать себе жилье они, как рыбы, выкинутые на берег, стояли и молча разевали рты.

Ощущение было, что даже в Лютном жилища лучше, чем их квартирка. Одна комната, диван, телевизор, столик и стеллаж с инструкциями. На всех магловских приборах стояли номера, и для каждого в стеллаже лежала собственная бумажка с текстом.

Гойл первым делом сел методично изучать все бумаги. Никогда прежде, даже в Хогвартсе, его не видели таким заинтересованным в чтении. Через несколько часов он уже знал, как включать стиральную машину, и с перевесом два голоса против одного стирку было решено доверить ему.

В следующие несколько дней они стали действовать аккуратнее и старались не показывать друг другу, что овладели тем или иным навыком. К счастью, в их доме приборов нашлось не так уж и много.

Только в пятницу Тео исключительно бездарно подставился с пылесосом. В тот день Малфоя отпустили на пару часов пораньше, и он постыдно застукал друга прямо за уборкой.

Лучше б Теодор дрочил. Драко мечтал сделать себе колдографию: Пожиратель смерти и пылесос. На кудрявой голове магловские наушники, между пальцами левой руки сигарета. Один длинный рукав футболки закатан, и на бледной коже чернеет метка их мёртвого Лорда. Нотт правой рукой неспеша водил пылесосом по ковру и пританцовывал. Идеально. Не хватало только мантии и маски, но тогда не было бы видно его безмятежно-блаженного выражения лица. Нотт действительно наслаждался процессом.

И зря. С того дня обязанность пылесосить торжественно присвоили Теодору.

Драко они так и не подловили, пока что. Всю первую неделю он прикидывался абсолютно безучастным к магловским изобретениям, и единственным навыком, который он продемонстрировал, было виртуозное переключение каналов.

Но на самом деле его жутко бесила грязь. Нет, мистер Лампкин раз в неделю помогал с уборкой. Он всегда накладывал очищающее заклинание на пол, чтобы убрать кровь и другие последствия пыточных проклятий. Но, похоже, плесень в их туалете его не слишком беспокоила. А Драко до скрежета зубов бесила чернота на плитке в ванной и ржавчина на кране. Он ненавидел пыльные окна и дверь балкона, на которой белела длинная дорожка птичьего помета. В будний день, оставшись в одиночестве, он взялся за тряпку. Остальные даже не заметили, что стало светлее, немного чище, и это его полностью устроило.

Ему самому по горло хватило дежурств на кухне. Гойл всё-таки продавил свой ублюдочный график, и теперь они готовили друг для друга в ритме два дня через четыре.

При воспоминании о еде желудок свело от голода. Драко бы не отказался сейчас от большого стейка из свинины с томлёным картофелем в сливках и хрустящей спаржей в беконе. Но об этом даже мечтать не приходилось.

— Я бы сейчас даже от походной стряпни Пэнси не отказался, — мрачно произнес он.

Теодор звонко рассмеялся. Они оба помнили, насколько Паркинсон дерьмово готовила.

— А я б не отказался от твоей яичницы по-малфоевски. Даже жаль, что ты научился выбирать скорлупу из разбитых яиц. М-м-м, этот незабываемый хруст на зубах.

Тео даже не лукавил. Драко вышел в яичнице на недосягаемый простым смертным уровень. Он не только научился включать плиту, аккуратно разбивать яйца без попадания осколков, но и начал экспериментировать с компонентами. Всё оказалось просто, как в зельеварении.

Но он также прекрасно понимал, что ходил по лезвию бритвы. Ещё пара кулинарных успехов, и обязанность готовить стала бы его будничным бременем. Поэтому Драко периодически сжигал, пересаливал или оставлял их ужин полусырым. Но даже так в их внутреннем рейтинге его пышный ароматный омлет с томатами, грибами и беконом стоял на первом месте, далеко обскакав водянистые каши с мясом от Грега. Однако стоило признать: Гойл хотя бы честно старался приготовить что-то если не красивое, то съедобное. Тео же, выучив урок с пылесосом, быстро сообразил, к чему приведет чрезмерный успех. Поэтому он просто вскрывал банку с консервами и вываливал содержимое на макароны. А если был в хорошем настроении, то даже разогревал. Не есть это вариантов у них не было. Шеф-повар обижался и закатывал театральную истерику. Драко прекрасно понимал, к чему клонил Нотт, и не мог допустить, чтобы он соскочил с обязанности готовить, иначе бы им с Гойлом пришлось дежурить ещё чаще. Поэтому приходилось есть, что дают, и мечтать о смене Грега.