Брачный контракт - Вивиан Либер

На Патрисии был легкий сарафан в цветочек и белые босоножки. Видеть ее белье сейчас Сэм никак не мог. И слава Богу!

Оно было белым. Хлопковым. Без единого кружевца. Абсолютно несексуальным.

– Я приняла холодный душ, – сообщила Патрисия. – Чуть в сосульку не превратилась. А ты успел?

– Еле-еле, – ответил Сэм. – Я полтора часа ездил по городу и размышлял на одну-единственную тему – почему мы не занялись любовью?

Патрисия окинула его внимательным взглядом. Сэм переоделся в брюки цвета хаки и бледно-желтую рубашку. Он был выбрит и аккуратно причесан.

– Патрисия, я хочу заняться с тобой любовью.

– Я знаю, – ответила она, теребя замочек своей сумки из соломки.

– А я знаю, что ты тоже хочешь. Я чувствую.

Патрисия промолчала.

– Ладно, может, я ошибаюсь и принимаю желаемое за действительное. Может, это, конечно, одностороннее желание. Но я очень хочу тебя. Я бы многое отдал, чтобы подняться сейчас в твою квартиру, сорвать это платье и любить тебя много часов подряд.

– А как же чай у Рекса? – бестолково спросила Патрисия.

– Много часов, не выпуская тебя из кровати, – повторил Сэм.

Сердце Патрисии пойманной птицей забилось где-то в горле. Сбывались ее самые заветные мечты. Он, наконец, разглядел ее. Он хочет ее. По всему телу разлился огонь. Ей хотелось крикнуть: «Да! Отнеси меня наверх! Люби меня!..»

Но сначала она должна открыть Сэму маленький секрет…

– Все, я молчу, – раздался рядом голос Сэма. – Ты полна неожиданностей, Патрисия Пил, но одно я знаю точно: ты не ляжешь в постель с мужчиной ради минутного удовольствия. А я не могу предложить тебе ничего больше.

– Вот мы и расставили все по местам, – констатировала Патрисия с грустью и закрыла глаза.

– Я думаю, да, – согласился Сэм и завел двигатель.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Сначала ей на стол легли шелковые красные боксерские трусы. Затем связка ключей, электробритва, черная зубная щетка, пуловер с эмблемой баскетбольной команды Университета Аризоны, ночная рубашка и пеньюар персикового цвета.

Патрисия отвела взгляд от экрана монитора и застыла в недоумении.

– Он подарил мне этот гарнитур, – заносчиво произнесла Мелисса Стенхоуп и постучала пальчиком с бледно-розовым маникюром по столу Патрисии. – Вернее, купил по моей просьбе. Но, поразмыслив, я решила, что этот цвет мне не идет. Это весенний цвет, а я – зима.

– Как это?

– Мне подходят зимние цвета. Патрисия кивнула, хотя не очень поняла.

– Я – зимний тип, а этому типу идут яркие, эффектные тона, – пояснила Мелисса. – Персиковый тоже неплохо смотрится на мне, но… Одним словом, я решила вернуть подарок.

– Ясно.

– И другие вещи тоже.

Она извлекла из пакета испачканную травой бейсболку и деревянную биту. Положив их сверху, Мелисса демонстративно вытерла руки салфеткой.

– Теперь все, я в полном расчете с Сэмом Уэнрайтом. Как будто его никогда и не было в моей жизни.

– А как насчет изумрудов? – спросила Патрисия.

Мелисса сглотнула и автоматически прикоснулась к мочкам ушей. Изумруды в окружении мелкой россыпи бриллиантов виновато сверкнули в ответ.

– Какие изумруды?

– Серьги с изумрудами, которые Сэм подарил вам на день Святого Валентина. Да вот они, у вас в ушах.

– Завидная осведомленность, – иронично протянула Мелисса. – Неудивительно, что ты здесь на хорошем счету. Изумруды я оставлю себе. Во всех книгах по этикету написано, что женщина может оставлять себе подарки, полученные от мужчины во время их романа. Особенно если они ей к лицу. И вообще, я была обязана вернуть ему только обручальное кольцо. Я гляжу, оно уже красуется у тебя на пальце!

Мелисса наклонилась над столом, обдав Патрисию запахом «Шанели № 5», и схватила ее за руку.

– Теперь оно мое. – Патрисия хотела произнести эти слова как можно увереннее, но голос все-таки дрогнул.

– Надеюсь, тебе повезет больше, чем мне, – фыркнула в ответ экс-невеста.

– Что вы хотите этим сказать?

– Он не способен любить женщину, – с уверенностью произнесла Мелисса, отпуская руку Патрисии. – Он никогда не отдает себя целиком, какая-то его часть всегда ускользает…

Патрисия прекрасно понимала, что не должна спрашивать, но не удержалась:

– Вы поэтому расстались?

– Скажем… это была одна из причин. Патрисия отключила компьютер и предложила сопернице сесть.

– Скажите, что он ищет в женщине? – спросила Патрисия. – Какие женщины ему нравятся?

Мелисса поудобнее устроилась на стуле и, подперев подбородок, на секунду задумалась.

– Он любил меня в шелке. В жемчугах. В кружевах. Но больше всего – без ничего. Эй, а почему ты спрашиваешь?

– Просто хотела узнать мнение предшественницы.

Взгляд у Мелиссы потяжелел.

– Не юли, сестричка. Сэм – прекрасный любовник. Лучший. Мы обе знаем это. – Патрисия заметила, как боль тенью промелькнула на лице надменной красавицы. – Но разве ты не почувствовала, что, даже когда он занимается с тобой любовью, когда вы оба на пике наслаждения, какая-то его часть остается сторонним наблюдателем? Даже в такие моменты он не принадлежит тебе полностью. – Казалось, Мелисса забыла, где она и с кем разговаривает. Она вдруг словно очнулась и пристально посмотрела на Патрисию. – Дорогая, да ты никогда не спала с ним! Ведь так?

– Я не стану отвечать на этот вопрос.

– И не надо, – усмехнулась Мелисса и почему-то перешла на шепот: – Послушай, Сэм – мужчина до мозга костей, с истинно мужскими запросами. Чтобы противостоять ему, удержать его и удовлетворить, женщина должна быть очень сильной.

Патрисия нервно сглотнула.

– Ему нужна стопроцентная женщина, – резюмировала Мелисса.

– А разве вы не…

– Дело не в этом. Впрочем, это уже неважно. Я бы так и так не вышла за него. С моей точки зрения, ему не хватает светского лоска.

– Неужели?

– У него нет родословной и семейного состояния. Он – выскочка, вернее, человек, сделавший себя сам, как теперь модно говорить. Это качество кажется очень привлекательным в начале романа и утомительным в конце. Мой отец отправляет меня в Европу развеяться и забыть о Сэме. Не могла бы ты оказать мне любезность на прощание?

– Я заинтригована. Чем я могу помочь?

– Я не хочу встречаться с Сэмом. Не очень приятно с точки зрения самолюбия. Ты не могла бы принести мне мою фотографию, которая стоит у него на столе? Я хочу забрать ее.

– Хорошо. Посидите пока здесь. И не ройтесь в моих бумагах, все равно ничего не поймете, – пошутила Патрисия.

– Не волнуйся. Математика? Фу, какая тоска. Всегда ненавидела ее в колледже, – рассмеялась Мелисса.

Патрисия направилась в офис Сэма, но на письменном столе фотографии Мелиссы не было.

Зато была ее. Небольшая, десять на пятнадцать, в рамочке, стояла на письменном столе.

Она улыбнулась.

Наверное, эта фотография простоит здесь до самого развода.

– Но пока-то она здесь, – вслух произнесла Патрисия, – у меня еще есть время.

– Извините, я не нашла вашей фотографии, – сказала она, входя в офис.

В руках у Мелиссы была телефонная трубка.

– Звонит твоя мать. Почему ты не сказала ей, что выходишь замуж?

Патрисия хлопнула себя по лбу. Мелисса взяла со стола свою сумочку, помахала рукой и вышла из офиса.

– Мам…

– Я еду на свадьбу.

– Нет, мама. Это совсем не то, что ты думаешь. – Патрисия дотянулась ногой до двери и захлопнула ее. – Это ненастоящая свадьба.

– Что значит «ненастоящая»? Моя единственная дочь выходит замуж! Я обязательно должна присутствовать на церемонии.

– Мама, помнишь, когда вы с отцом работали в России, еще во времена Советского Союза? Там был один физик, которого собирались сослать в Сибирь.

– Да. Его звали Сергей Ратмиколов, и папина секретарша вышла за него замуж, чтобы он смог выехать из страны.

– Мой случай чем-то похож…

– Но секретарша сразу же развелась с ним, – напомнила миссис Пил, – как только он оказался в США и его пригласили в Гарвард. Это был фиктивный брак.

– Мама, мой брак будет таким же…

Повисла долгая пауза.

– Мама, ты слышишь меня?

– Да, дорогая, – наконец ответила миссис Пил. – Патрисия, я никогда не знала, что в Аризоне такие серьезные политические проблемы. Ты собираешься помочь ему эмигрировать в Техас?

* * *

– Рекс дал нам это, – сказал Сэм, кладя на рабочий стол Патрисии два билета. – Опера «Мадам Баттерфляй».

– В Орфеуме, – благоговейно выдохнула Патрисия, прижимая билеты к сердцу. – Его недавно отреставрировали.

– Говорят, стало очень красиво. Позолоченные лестницы и всякое такое.

– Я очень хочу пойти, – призналась Патрисия. – Сэм, но это билеты в ложу! Нет, мы не можем ими воспользоваться, это уже чересчур. Мы должны сказать, что очень заняты подготовкой к свадьбе…

– Это билеты Рекса, Его попросили приветствовать губернатора, который этим вечером тоже будет в театре, в соседней ложе, но Рекс не может. Я согласился сделать это от его имени, но, если пойду один, без тебя, это будет выглядеть немного странно.