Слабое место жесткого диска (сборник) - Петр Северцев

Кажется, им все это не слишком понравилось. Я даже не был уверен, что Катя, да и все остальные тоже, не заподозрили меня в нехороших замыслах.

«В сущности, – подсказал суровый рассудок, – мы ведь совершенно мало знакомы и ничего друг о друге не знаем. У них есть поводы не доверять мне, я, откровенно говоря, совершенно не могу доверять им. И то, что мы поочередно были вчера близки, ничего в этом смысле не меняет».

– Поедем, куда ж деваться, – после краткого молчания и мимолетных переглядываний ответила Катя, пожимая плечами. – Тогда давайте быстрее.

Мы доели, девочки вымыли посуду и собрались, пока я с Мариной бегал за покупками.

В магазине было практически безлюдно.

– Мариш, – сказал я негромко, тихо касаясь ее плеча.

– Да, – ответила она, разглядывая витрину.

– Ты тоже думаешь, что я собираюсь от вас избавиться, потому что с вами много проблем?

Она помолчала. Мне показалось, что она болезненно вздрогнула.

– Нет, – вздохнула пятнадцатилетняя женщина, – с нами, конечно, проблем достаточно. Тебя вчера дважды чуть не убили, а теперь ты снова будешь из-за нас подставляться. Конечно, лучше, чтобы мы уехали к тебе на дачу… – и добавила как-то по детски, не поворачиваясь, отчего я был совершенно не уверен, какое у нее было лицо и какие чувства оно отражало: – Я тебе верю, Валер. Верю. Мне кажется, что ты нас всех снова спасешь… – Она помолчала и добавила: – На нас очень часто плевали. А ты первый, кто не плюнул. Поэтому я тебе верю.

Вот от таких мелодраматических ситуаций жестокому Марееву хотелось плакать, как каннибалу Лектору или крокодилу перед завтраком.

– Как думаешь, чего лучше купить, побольше колбасы и консервы, или просто мяса? – спросил я, прицениваясь к роскошной витрине мясного отдела.

– Сначала обменяй доллары на рубли.

Я рассмеялся, осознав, что действительно держу в руках «зеленые», которые дала мне Наташа в качестве аванса, и напряжение покинуло меня.

– Пойдем, – взяв ее за хрупкую тонкую руку, повел из магазина прочь – обменный пункт на углу.

Полчаса спустя все приготовления были завершены. Еще через двадцать минут наша честная компания исследовала мою малопосещаемую дачу, и девочки выслушивали мои торопливые (время поджимало) наставления, объяснения и комментарии.

Расцеловав всех четверых и каждую в отдельности (мне страстно захотелось устроить прямо здесь и сейчас оргию с полным самозабвением, но чувство долга и подбирающейся опасности оказалось сильнее), я отправился домой.

До наступления темноты предстояло еще разобраться с весьма и весьма плодотворной деятельностью Приятеля на дому. Кто знает, каковы будут подсказки бездушной груды металла на сей раз?

Но добраться до дому по-человечески мне, разумеется, не дали!

Сначала запиликал мой сотовый телефон, настойчиво и нагло прерывая дорожные раздумья. Я снизил скорость, и, прижимая его к плечу подбородком, продолжал обеими руками вести машину. Но раздавшийся в телефоне голос, а тем более слова, которые были мне сказаны, заставили меня резко затормозить у обочины и заглушить двигатель.

Потому что слушать их на ходу было чревато в лучшем случае кюветом. А скорее всего – безвинными жертвами.

Судите сами.

– Алло? Это В. Б. Мареев? – спросил девический голос, от которого меня почему-то бросило в дрожь: такими официально-взволнованными голосами говорили представители страховых компаний, медсестры, а также дикторы первого канала, выражающие соболезнование.

– Что случилось? – нервно спросил я, ожидая наихудшего. Родственников у меня осталось маловато, и каждым из них я дорожил… на расстоянии.

– Ваша жена! – страдальчески молвила девица, тем самым повергая меня в неизведанные бездны удивленного ужаса. – Она попала в катастрофу! Все в машине погибли!.. Но ваша жена осталась в живых! Она очень ушиблась!

– Да? – только и смог спросить я, соображая, чего в происходящем больше – девичьего идиотизма или иронии судьбы. Ведь за последние тридцать девять лет моей жизни никакой жены у меня не было…

– Она еще не пришла в себя! Мы нашли у нее карточку с вашими инициалами и этим телефоном! Я вам сразу же позвонила! У нее с собой никаких документов нету! Может, в машине! Но там сейчас милиция! Они разбираются!

– Адрес какой? – судорожно спросил я, немедленно выруливая к обочине, чтобы, в случае чего, развернуться и помчаться к больнице, в которой лежала Валентина Павловна Крупская, в народе больше известная как легендарная «Мадам Наташа».

– Вторая Советская, – скорбно воскликнул голос. – Приезжайте скорее! Она скоро придет в сознание!

– Спасибо, – сказал я.

Разворачиваться не потребовалось, и я просто отправился к больнице, ожидая гораздо больших неприятных сюрпризов. Что-то подсказывало, что беда одна не приходит.

Больница встретила меня тихим людским ропотом; по коридорам прохаживались больные в пижамах и тому подобных халатиках, а лепечущая что-то невразумительное, маленькая пухленькая медсестра-дежурная вела меня к палате номер шесть, где почивала сном праведницы «моя супруга».

– Авария была на Горького и Рабочей, прямо на углу! – шептала она, постоянно оглядываясь и чудом избегая роковых столкновений с больными и мутно-зелеными стенами. – Машина врезалась прямо в дом, прямо левой стороной! А ваша жена сидела с правой! Она, когда ее нашли, была под телом погибшего спутника, он ее обнимал, – тут медсестра запнулась, сообразив, ЧТО именно говорит мужу и, видимо, чтобы загладить неловкость, густо покраснев, затараторила: – Но вы не подумайте, он, скорее всего, успел ее схватить, когда она падала, когда машина переворачивалась!

– Куда падала? – спросил я.

– На потолок! – удивившись моему идиотскому вопросу, ответила медсестра. – У нее даже ноги были почти что на переднем сиденье, то есть на водителе… мне Аркашенька рассказывал… то есть Аркадий Иванович!.. Вот ее палата.

– Травмы есть? – спросил я, останавливаясь сам и останавливая пытавшуюся открыть дверь девчонку.

– Нет, – заверила она меня. – Травм нет. Просто чудо какое-то! Эти двое – и водитель, и друг – сотрясения, проломы, внутренние кровоизлияния, а она – только ушибы. Результаты флюорографии еще не готовы, но, кажется, она очень легко отделалась. Но сотрясение мозга, скорее всего, есть…

– Спасибо, – ответил я и вошел в палату.

Здесь все было бело, как в сугробе, тихо и тепло; странно спокойно. Даже слишком. Рядом со смятой незастеленной кроватью сидел на стуле красивый мальчик лет двенадцати, держа на коленях пакет с мандаринами.

Искомая неопознанная мадам лежала в своей кроватке, и, кажется, медленно пробуждалась от звука открывшейся двери. Лицо у нее было абсолютно белое. И через тонкую кожу просвечивали тонкие синеватые капилляры. Не отходя от двери, я разглядел даже биение пульса под ее подбородком, на беззащитной тонкой шее.

– Мы должны побыть одни, – сказал я, обернувшись к медсестре. – Пожалуйста.

– Да-да, – разочарованно сказала она и тут же испарилась.

– Парень, – вежливо обратился я к сидящему мальчишке, вынимая русскую сотенную бумажку, которая побольше и покраснее. – Будь так добр, сбегай и купи самую большую коробку конфет, которую только найдешь. И принеси сюда. Пожалуйста.

Парень тоже выглядел разочарованным.

– Ага, – сказал он, откладывая пакет с цитрусовыми куда-то в сторону и принимая из моих рук сотню. Почему-то он бросил косой взгляд на неприбранную постель, но я тактично не стал обращать внимание на скопище простыней и покрывал. Я лишь проводил его взглядом и повернулся к «Наташе».

Ее большие черные глаза неотрывно наблюдали за мной; лицо было лишено всякого выражения. Кажется, на дне этих пронзительных глаз прятался стелящийся страх.

– Ну здравствуй, Валентина Павловна, – сказал я, садясь на стул рядом с ее кроватью и демонстративно ожидая ответа.

– Узнал, – просто ответила она, даже не пытаясь пожать плечами.

– Узнал, – кивнул я, и тут же спросил: – Что было в машине? Кто пытался тебя убить?

– А это как узнал? – глаза ее чуть сузились. Кажется, она приготовилась кричать.

– Тебя пытался удержать тот, кто сидел рядом. Скорее всего пытался вколоть тебе дозу усыпляющего или еще что-то в этом роде. Вряд ли просто выстрелить… тогда бы у него получилось.

Она внимательно смотрела на меня, и это заставило меня продолжить.

– Ты начала брыкаться и в результате попала каблуком шоферу в лицо или просто куда-то в голову; машина потеряла управление и влетела на тротуар, а затем врезалась в дом. Оба мужчины погибли.

Она выдохнула с явным облегчением, окончательно выдавая себя.

– Как ты меня нашел?

– Мне позвонила медсестра-дежурная, у тебя нашли мою карточку, ту, которую я дал тебе вчера.

– Я, кажется, сама ее достала и просила позвонить, – она наморщила лоб. – Плохо помню… Что со мной?