Леди удачи - Марина Белоцерковская

Девушка отважилась, наконец, глянуть на одного из «ужасных корсаров капитана Блада», задержалась взглядом на окровавленной рубашке Артура, не сразу ответила:

— Да, конечно, сеньор! — и тихо скользнула за дверь.

* * *

Еще через час, когда старательно перевязанный Питт спал на охапке свежей соломы, Артур уже знал, что девушку зовут Инесса, что ее отец — Энрико Вальядос — служит здесь двенадцатый год, что у нее живые веселые глаза, что она ревностная католичка и что «сеньор Артуро никак, ну никак!» не может быть пиратом, так как пираты все «огромные, сильные и бородатые».

* * *

А еще через некоторое время «правую руку капитана Блада» возымел желание лицезреть сам комендант дон Аугустино Морендо. Из двухчасового бесплодного разговора каждый вынес, что мог. Дон Аугустино — твердое убеждение, что добиться сведений от Суорда без посторонней помощи невозможно, несмотря на обещание последнего выложить всё после того, как «погладит шнурки». А Артур — несколько живописных синяков и посулы дона Морендо заняться «щенком» вплотную сразу по возвращению его, дона Морендо, из Барранкильи. Особо радужных перспектив Суорду это обещание не сулило: жертв комендантских «занятий» Артур уже успел увидеть во время своего краткого пребывания в общей камере.

Инесса за дни отсутствия коменданта все более преисполнялась состраданием и жалостью к красивому и юному сеньору Артуро. Его корректность, непринужденность и мягкость по отношению к ней романтическая душа Инессы, жаждущая появления «героя», с готовностью приписала «сердечной склонности». Жар, с которым она описывала пленных корсаров своему отцу, то и дело сбиваясь с безликого «они» на «сеньор Артуро», заставил, наконец, благодушного, не страдающего пристрастием к дисциплине Энрико Вальядоса заглянуть с инспекторской проверкой в камеру номер 17. Заботливый отец с облегчением убедился, что пресловутый сеньор Эспада ничего не подозревает о своих «пылких чувствах» к его черноглазой дочери. Заодно стало ясно, что единственное место, где можно отдохнуть душой, кроме крошечного садика во дворе тюрьмы, — это камера номер 17. Поэтому один визит тут же превратился в традицию, и вскоре напарник Вальядоса уже заинтересованно поглядывал, куда это ежедневно исчезает «папаша Энрико».

Искренне сочувствуя молодым людям, попавшим в лапы дона Морендо, сеньор Вальядос безо всякой задней мысли поведал им о жутких возможностях местной камеры пыток. Инесса белела и без сил прислонялась к стене. Джереми сжимал зубы, поглаживая затягивавшуюся рану. Артур довольно натурально валял дурака, но морозец то и дело пробегал по его спине.

* * *

Однажды в камеру прибежала заплаканная Инес.

— Сегодня утром вернулся дон Морендо! Отец узнал, что завтра за вас собираются взяться по-настоящему!

Артур переглянулся с побледневшим Джерри.

— У нас есть только один выход — побег, — задумчиво проговорил Суорд. — Но это фантастика…

— Отец передал, что знает подземный ход, который ведет к старым докам.

— К старым докам?! — Артур встрепенулся. Шлюпка! Она ждет их каждый день! Сейчас около десяти вечера. Есть время…

* * *

Вход в подземелье был в соседнем коридоре. К счастью, добраться туда с помощью Энрико удалось без приключений. Когда друзья уже проскользнули в узкий ход, тюремщик торопливо шепнул:

— Поспешите. Не понравилась мне что-то ухмылка моего напарника, когда я брал ключ от камеры…

Будто в подтверждение этих слов в коридоре гулко прозвучали торопливые шаги. Артур и Джерри, едва успев поблагодарить старика, включили третью скорость. Погоня не замедлила последовать, но друзьям повезло: они успели проскользнуть узкую часть хода и смогли встать на ноги, тогда как испанцы ползли по ходу на четвереньках и отчаянно ругались, царапая стены тяжелыми кирасами. Пленники почти ушли уже от погони, но Фортуна снова повернулась спиной: на одном из последних поворотов Артур на полном ходу врезался раненным плечом в выступ стены. Незажившая рана открылась. От резкой боли у Суорда потемнело в глазах. Ноги его подломились, и, сделав еще пару шагов, он упал, больно ударившись коленом о камень. Джереми кинулся к другу.

— Артур!!!

Суорд попытался встать, но тело не слушалось.

— Ты должен уходить, Джереми!

— Я тебя не оставлю.

— Джерри! Мне некогда тебя уговаривать, — Артур снял с шеи кассету с микропленкой. — Ты должен добраться до Блада и передать ему все, что знаешь. А Ксаву ты отдашь эту ладанку. Запомнил?

— Один я не пойду, Артур! — голос Джерри дрогнул.

— Отставить разговоры, лейтенант Питт! Извольте повиноваться старшему по чину! Блад ждет сведений. Доставить их в состоянии сейчас только ты. А ложное благородство прибереги для следующего раза. Это приказ, Джереми! — Суорд прислушался. Приближалась погоня. — Уходи!

— Артур!

— Иди, я сказал!!! — Суорд вынул пистолет.

— Есть, капитан! — с болью в голосе пробормотал Джереми и, уже уходя, крикнул: — Мы вернемся за тобой, Артур!

Суорд хмуро усмехнулся и разрядил пистолет в сторону появившихся испанцев.

Глава 8

— Я сам убил всех этих людей, — кротко повторил отец Браун.

Г. Честертон, «Тайна отца Брауна»

От сильной зуботычины Артур отлетел к стене, в который раз треснувшись многострадальным плечом. Он с трудом сел и мотнул головой, пытаясь унять звон в ушах. «Зуб, кажется, приказал долго жить», — фаталистически подумал Суорд. Он не понимал сейчас лишь одного: почему комендант вместо того, чтобы не долго думая выполнить свое обещание и отдать «наглого юнца» в руки палачей, уже неделю ограничивается лишь холодом и сыростью карцера да не особо зверскими побоями. Впрочем, поди знай, что хуже: пыточная камера или беспросветная томительная неизвестность? Последние дни Артура уже так измотало это тягучее ожидание, что он стал откровенно издеваться над доном Аугустино: сочинять анекдоты и эпиграммы, петь лихие песенки и прочими способами пытаться сдвинуть ситуацию с мертвой точки хоть в какую-нибудь сторону. Но тщетно. Комендант твердо решил сохранить Суорда в целости и сохранности. Для чего? Артур терялся в догадках. Он только что отпустил в адрес «высокого начальства» такую шуточку, что, будь это на «Тайне», он бы сам себя отправил трое суток мыть гальюн. А в ответ — только затрещина. Впрочем, сегодняшняя беседа с комендантом отличается разнообразием — в его кабинете появилось новое лицо — толстый, как тюлень, монах-доминиканец. Похоже, дело запахло горелым мясом! Тогда о чем же так долго и яростно препирается разъяренный дон Морендо с этим охотником за ведьмами? Пауза в «воспитательном моменте» могла оказаться занимательной. Суорд опять со злостью встряхнул головой — звон в ушах мешал сосредоточиться…