Без труб, без барабанов - Гилмор Гарт

В его автомобиле мы проехали до побережья в Неаполь и далее последовали в наступивших сумерках вокруг залива мимо Помпеи и Санта-Лючии в Сорренто, где остановились и стали искать ночлег, чтобы, переночевав, отправиться на Капри катером.

Мы нашли приют в гостинице, живописно расположенной, как большинство домов в Сорренто, на утесе. Женщина-портье, говорившая по-английски, — по-видимому, жена хозяина гостиницы, — сказала нам, что для нас найдется дешевая комната, и, после того, как мы заполнили бланки и отдали свои паспорта, провела нас вниз по ступеням в убогую полуподвальную комнату, откуда открывался «очаровательный» вид на блеклую подпорную стену в нескольких футах от окна. Но нас это не огорчило. Мы хотели одного — спать.

Мы свалили в кучу багаж и поднялись наверх за паспортами. Теперь нас приняли совсем по-другому. Портье смотрела на нас с интересом. Очевидно, она сумела связать имя и фотографию на моем паспорте со своими наблюдениями во время телевизионной передачи днем раньше.

В результате нам была предоставлена одна из лучших комнат в гостинице с изумительным видом на залив и при этом за те же самые деньги, которые мы должны были отдать за полуподвал. «Таковы, — сказал я себе, — первые плоды успеха». Это было очень приятно.

Потом мы отправились на Капри, где, счастливый, я бродил в шортах и с фотоаппаратом. Одной из достопримечательностей острова является знаменитый Голубой Грот. Этот грот я считаю настоящим мошенничеством. Это просто большая пещера, в которой свет отражается от голубой воды снизу вверх. Это зрелище ничто по сравнению с нашим Вайтомо.

В погоне за результатом

Там, в Риме, Игры, кажется, уже подходили к концу. Я видел совсем немного: марафон и финал бега на 1500 м, транслируемые по телевидению. Теперь наш путь лежал в Лондон на соревнования между Соединенными Штатами и странами Британского содружества. Из числа новозеландцев были выбраны лишь Мюррей, Вэл Слоупер и я.

В Лондоне я почувствовал себя как дома. Я был рад оставить Италию и прибыть в страну, где люди говорят по-английски и пьют чай. Нас поместили в комфортабельном фешенебельном районе Кенсингтон вблизи Гайд-парка.

Моими соревнованиями была эстафета 4 по 880 ярдов, где я пробежал последний этап. В команде стран Британского содружества кроме меня бежали Том Фаррелл (Англия), Тони Блю (Австралия) и Джордж Керр (Ямайка). Я принял палочку примерно в 10 ярдах за Джерри Зибертом, который, очевидно, желая искупить свое бледное выступление в Риме, предложил убийственный темп. Мне ничего не оставалось, как следовать за ним. Мне удалось сократить разрыв перед концом первого круга, но для этого пришлось пробежать первые 440 ярдов за 50 секунд. Затем какое-то глухое чувство побудило меня обойти Джерри на предпоследней прямой, несмотря на то, что я изрядно выдохся из-за большой скорости на первой половине дистанции. Когда я пробежал мимо Джерри, я слышал, как американский тренер, стоявший у самого края дорожки, заорал: «Следуй за ним, Джерри, и достань его на прямой!».

Выдохся или не выдохся, но я был уверен, что никто меня не достанет. И здесь, впервые за свою практику, я обернулся, чтобы посмотреть, что творится сзади меня, и с тех пор это вошло у меня в привычку.

Я оглядывался не меньше трех раз, пока не вышел на прямую. Джерри был достаточно далеко, и я выиграл у ленточки около 10 ярдов.

На своем этапе, как было официально объявлено, я показал замечательный результат — 1.44,9. Если прибавить сюда полсекунды за счет того, что я стартовал с хода, получался результат, эквивалентный 1.45,4 с места, что было лучше мирового рекорда на 1,4 сек.

Результат американцев в эстафете на финише оказался выше мирового рекорда в эстафете 4 по 880 ярдов. Наш результат, более высокий, в расчет не принимался, потому что мы были сборной командой из разных стран.

Этот бег принес мне громадное удовлетворение. Мой личный успех был достаточен, чтобы принести команде стран Британского содружества убедительную победу. Мюррей добавил к этому первое место в беге на две мили, которые он выиграл без борьбы.

Артур, оставаясь с нами, не меньше меня радовался успеху. Бег в эстафете подтвердил его заявление, сделанное в Риме, когда он сказал, что в финале на Играх я мог бы показать очень высокий результат, если бы не попал неудачным образом в «коробочку» на предпоследней прямой.

В то время я не согласился с Лидьярдом, твердившим, что я мог бы побить мировой рекорд. Однако теперь я не мог не признать, что в его словах был смысл. Я больше не мог спорить с Артуром, поскольку сам доказал его правоту. Мне стало ясно, что если бы я не смотрел на свое положение в финальном забеге так мрачно, не оставался бы внутри группы, не надеясь уже занять первое место, а решительно бы обошел лидеров по внешней части дорожки, то и тогда бы я победил. В Риме я не оценил в должной мере своих возможностей.

Как бы то ни было, жалко было не использовать отличную спортивную форму, в которой я находился. Поэтому Артур и я в последний момент приняли решение остаться в Англии и провести еще два состязания с попыткой побить рекорд мира на полмили.

Официальные лица заколебались, оставить нас или нет, но наконец Гарольд Остэд сделал широкий жест и после долгих уговоров дал свое согласие в связи с особыми «обстоятельствами». Я представляю, как ему пришлось поволноваться, раздумывая, что лучше: сказать нам «нет» и с триумфом возвратиться домой вместе с нами или сказать «да» и оставить нас для возможных новых успехов?

Мы получили возможность остаться благодаря действиям восхитительного ирландского организатора Билла Мортона. Он быстро устроил международные соревнования в Дублине на знаменитом стадионе Сэнтри, где Герберт Эллиот установил свой мировой рекорд на милю, а Альби Томас — рекорды на две и три мили.

Соревнования проходили два дня, и я должен был бежать 880 ярдов в первый день и милю во второй.

Нежелание кого-либо из моих соперников поддерживать темп разбило все шансы побить рекорд на полмили. Я достиг большого разрыва и спринтовал за 300 ярдов, однако на финише все участники были довольно близки ко мне. Я показал 1.47,9, оставив позади Рона Деланея, Тони Блю и Герба Эллиота.

Результат был выше ирландского рекорда, но до мирового рекорда Тома Куртнея оставались 1,1 сек.

В беге на милю я не участвовал с тех пор, как в марте 1959 года показал 4.10,2 (лучшее мое время) на чемпионате Новой Зеландии. Я смог оставаться в группе лидеров вплоть до последнего круга, пока не почувствовал, что совсем выдохся, и сбавил темп. Финиш я пересек пятым, вплотную за великим венгерским бегуном Ласло Табори, однако очень далеко от Эллиота, который «накормил» всех участников забега и показал 3.57,0. Мой результат был 4.01,5.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});