Инкогнито грешницы, или Небесное правосудие - Марина Крамер

– Джек, я так скучаю по тебе… приезжай быстрее, любимый, – и отключила телефон.

Представив, как сейчас рвет и мечет в Бристоле Хохол, она чуть улыбнулась.

– Это ты еще про паспорт не знаешь, любимый. Ничего, тут и без тебя все отлично. Вернусь – разрулим как-нибудь.

Марина сунула руки в рукава шубки и решительным шагом двинулась к ресторану – «Стеклянный шар» призывно поблескивал вывеской буквально в трехстах метрах.

Она попросила столик в самом углу, подальше от всех. Народа было немного, но ей все равно хотелось уединения и возможности беспрепятственно и не вертя головой рассмотреть, что стало с ее любимым детищем. Гена, приехав к ним в Англию на жительство, рассказал: ресторан сменил владельца, и Марина в душе очень переживала, что тот изменит все, что сочтет нужным.

Официантка в кимоно положила карту меню и зажгла круглую свечу, склонилась в легком поклоне и исчезла практически бесшумно. Марина закурила и принялась изучать названия блюд. Ничего не поменялось – разве что дизайн самой карты. Заказав сашими из угря, мисо-суп с креветками и порцию роллов, Коваль, поколебавшись мгновение, добавила к заказу сто пятьдесят граммов коньяка и зеленый чай. Пока готовились блюда, у нее появилась возможность изучить и изменения во внутреннем убранстве ресторана, чего полгода назад она не успела сделать толком, занятая непростым разговором с Вороном.

К ее удовольствию, новый владелец ничего не изменил, и все, что с такой любовью в свое время создавала Марина, сохранилось и содержалось в полном и идеальном порядке. Ремонт, разумеется, здесь делался, но тона стен и портьер остались прежними, и огромные фигуры самураев в боевых доспехах, и щиты в простенках между окон, и коллекция мечей, и старинные гравюры. Коваль испытала что-то вроде родительской гордости за любимого ребенка – мол, вырос, а все такой же красивый, умный, и вообще.

Заказ ей принесли довольно быстро, и Марина, опрокинув первую порцию коньяка, почувствовала, что на самом деле очень проголодалась. Любимая японская еда всегда возвращала ей благодушное настроение и мирила с любыми неприятностями. Этот ресторан в свое время негласно считался чем-то вроде памятника погибшему Черепу – Марина строила его уже без Олега, но всегда держа в уме его рассказы.

– Нужно все-таки на кладбище, что-то слишком часто я стала вспоминать Олега, – пробормотала она, наливая себе очередной стаканчик. – Вот ведь странно – Малыша почти не вспоминаю и на могилу к нему в этот раз даже не рвусь, а с Черепом такое…

Она помолчала пару секунд, выпила, даже не сморщившись, и вынула мобильный, с опаской включила его – ждала, что сейчас повалятся эсэмэски о пропущенных звонках от любимого мужа. Но их оказалось всего две.

– Обиделся, – констатировала Марина, закуривая новую сигарету и набирая номер Ветки.

Ведьма отозвалась сонным голосом:

– Ксения, это ты… – значит, была в комнате не одна, и это Марину удивило – с кем это спит Виола?

– Ты одна?

– Ты хочешь приехать? Я сейчас отправлю за тобой машину, – сразу встрепенулась та, не отвечая на вопрос.

– Я тебя спросила кое о чем, – напомнила Марина терпеливо.

– А? Н-нет, я одна… со мной телохранитель.

– Понятно. Ну, присылай свою машину, я сижу в «Шаре» и уже слегка выпила. Ночевать останусь у тебя, если ты не против, – игривым тоном произнесла Марина, добавив про себя: «А ты, разумеется, только «за» – но ничего, скорее всего, не случится, к твоему глубокому сожалению».

– Да-да, конечно, о чем речь! – заторопилась Ветка, словно боялась, что Марина передумает. – Ты сиди в ресторане, не выходи, похолодало к вечеру. Бармалей за тобой зайдет.

– Отлично. Он знает, кто я?

– Конечно, нет!

– Молодец, хоть тут удержалась, – не отказала себе в удовольствии поддеть ведьму Коваль. – До встречи, дорогая.

Положив трубку, она допила остатки коньяка и с наслаждением сунула в рот ломтик угря в кисло-сладком соусе. Грядущая встреча с Веткой не обещала ничего приятного, но и оттягивать тоже не стоило – вдруг за время праздничных каникул удастся понять, что именно происходит вокруг семьи Беса. Для этого, правда, придется какое-то время пожить там.

Марина успела выпить еще и чашку кофе, прежде чем в зале ресторана появился Бармалей в распахнутой короткой дубленке и начал шарить глазами по столикам. Она встала, помахала ему рукой, привлекая внимание, и Бармалей двинулся в ее сторону.

– Добрый вечер, – буркнул он.

– Добрый, – весело отозвалась Марина. – Будь любезен, помоги мне шубу надеть, – она небрежно бросила ему норку, и Бармалей, растерявшись, едва не уронил ее на пол.

Буркнув что-то под нос, он развернул шубу и помог Марине надеть ее. Коваль едва сдерживалась, чтобы не расхохотаться – Сашка Бармалей, каким она его помнила, никогда не отличался галантностью и хорошими манерами, и ему всегда тяжело давались все эти штучки.

До «Парадиза» ехали молча – Марина задремала на заднем сиденье, а Бармалей и водитель не стали рисковать и будить незнакомку разговорами или музыкой. От странной женщины веяло какой-то опасностью, и чуткий к таким вещам Бармалей уловил это мгновенно.

«Где берет Виола таких подруг? – думал он, хмуро кусая костяшку указательного пальца и глядя на уносящуюся под колеса заснеженную дорогу. – Или это тоже не подруга, а как обычно?»

Бармалей знал о предпочтениях хозяйки со слов Беса – тот по пьяной лавочке как-то проговорился. Самым удивительным было то, что ревновал Гришка к единственной женщине – к Наковальне, и вот это интересовало Бармалея. Он знал строптивую Коваль давно, видел, какое количество мужчин крутилось вокруг нее, и как они все просто изнывали от желания заполучить эту женщину. А Бес считал, что она спит с его женой – ну, не идиот ли? Наковальне достаточно было просто дернуть бровью, чтобы у ее ног оказался любой мужчина – так к чему бы ей Виола? Не раз Бармалей по приказу Беса тайком отслеживал передвижения его супруги, а потому мог видеть, с кем она встречалась. Со временем, приглядевшись к девицам, которых для себя выбирала Виола, Бармалей отметил одну странную особенность – все они были словно под копирку сделаны и смутно напоминали как раз Наковальню. Но верить в то, что Бес прав, Бармалею почему-то не хотелось.

У этой новой приятельницы Виолы была хорошая фигура, насколько он смог рассмотреть там, в ресторане, – высокая грудь, длинные ноги, тонкая талия. «Интересно, сколько ей лет? – думал Бармалей, чуть повернувшись назад и рассматривая лицо спящей женщины. – Моложе Виолы выглядит, а та сказала, что одноклассница. А так-то красивая баба, ништяк…»

Он разбудил Марину уже перед воротами коттеджа, и она, сонно хлопая ресницами, села.

– Что, уже доехали?

– Да, – буркнул Бармалей.

Машина въехала во двор, остановилась у ворот большого нового гаража, отстроенного в рекордные сроки после взрыва, устроенного чуть более полугода назад. Бармалей вышел и открыл дверку, чтобы помочь выйти Марине, и в этот момент раздался выстрел. Коваль инстинктивно упала на пол между сидений и закрыла руками голову. Водитель, успевший тоже выйти из машины, рухнул прямо в снег. Бармалей, охнув, медленно осел у открытой дверки. Во дворе повисла такая тишина, что у Марины, медленно приходившей в себя после шока, начало давить в висках. Ничего не происходило больше, никаких выстрелов, ничего. И никого… Охрана, которой у Беса всегда было в избытке, на сей раз отсутствовала – или никто просто не понял, что произошло, так и сидели в кирпичной сторожке у ворот. Устав бездействовать и лежать в неудобной позе, Марина подняла голову. Взглянула на перекрывшего выход из машины Бармалея – тот стоял на коленях, уткнувшись головой в порог джипа, и подвывал, а под левой ногой у него расползалась кровавая снежная каша. «Ну, хоть жив», – мелькнула мысль. Марина выбралась из машины с другой стороны и, осматриваясь, приблизилась к Бармалею. Сзади возник водитель.

– Вы в дом идите, я тут сам…

– Погоди, я посмотрю, что с ним, – воспротивилась Марина, склоняясь к стонущему от боли Бармалею.

В себя пришли, наконец, и охранники в сторожке, выскочили во двор, засуетились, забегали. Марина только усмехнулась про себя – если бы этот снайпер хотел кого-то убить, тут за прошедшее время была бы уже гора трупов, и она в том числе – как вишенка на торте. Но убивать никого не хотели – и именно потому у Бармалея прострелена голень, а не голова. Кто-то старается запугать Ветку – именно запугать, а не убить. Вот Беса хотели убрать, и это просто счастливая случайность или поразительное везение, что он остался жив после огнестрельного ранения в голову. В голову – а не в голень. Значит, есть что-то, о чем знает Виола и что нужно от нее этому странному снайперу. Осталось выяснить, что конкретно.

Оставив стонущего от боли Бармалея охранникам, Марина пошла в дом. Там было спокойно и тихо, и Коваль сообразила – не слышали ничего, сидят где-то в тех комнатах, куда не доносится шум со двора.