Кто такая Мод Диксон? - Александра Эндрюс

– Девочки, первый автобус отправляется через пять минут! Проходим, проходим!

Только после того, как автобусы отъехали, няни и матери разошлись вместе с детьми, а учителя вернулись в школу, Флоренс встала и направилась к метро.

______

Вернувшись в офис, Флоренс ковырялась вилкой в салате, в котором оказалось слишком много заправки, когда ее окликнула Агата.

Флоренс привычно подкатила на стуле к ее кабинету.

– Да?

– Ты уверена, что здесь двойная порция нута? – Агата скептически указала на тарелку овощей, которую Флоренс взяла для нее в ресторанчике в соседнем квартале.

– Эээ, ну да.

На самом деле про добавку нута она совершенно забыла.

– Кларе это не нравится, – заявила Агата. – Клара хочет нут и дома заставит свою мамочку наесться хумуса.

Флоренс кивнула и улыбнулась. Но поскольку Агата, похоже, ждала продолжения, спросила:

– Извини, а кто такая Клара?

– Я разве тебе не сказала? Мы с Джошем наконец определились с именем.

– Клара? Симпатичное имя. – Флоренс сделала паузу и добавила: – Кажется, так звали мать Гитлера.

Агата замерла, на пластиковой вилке повис лист салата.

– Что?

Флоренс попыталась сдать назад:

– Ну, вообще-то не совсем. У немцев оно пишется по-другому…

Агата продолжала смотреть на нее в молчаливом недоумении.

– Да неважно, – поспешно произнесла Флоренс. – Хорошее имя, мне нравится.

Она помолчала.

– Да уж, у беременных бывают такие заскоки. Моя мать говорила, что ее ужасно тянуло на филе-о-фиш, когда она меня носила.

Агата начала медленно кивать:

– Да-да.

Она постепенно оживилась, почувствовав интерес к теме.

– Говорят, от рыбы будущий ребенок становится умнее. Особенно полезен лосось, надо только следить за уровнем ртути. Наверное, поэтому у нее была такая тяга. Матушка-природа знает, что делает.

– Ну, или она рекламирует «Макдоналдс», – усмехнулась Флоренс.

– «Макдоналдс»?

– Ну да, филе-о-фиш. Рыбный бургер.

– Ой, я думала, ты говоришь просто о рыбном филе. На самом деле я никогда не была в «Макдоналдсе».

– Да перестань! Наверняка была.

Агата покачала головой.

– Но ты должна была там побывать. Все когда-то да бывали в «Макдоналдсе».

– Только не я. Ты вообще знаешь, сколько гормонов у них в мясе?

Флоренс готова была поспорить, что в Америке каждый хоть раз ел в «Макдоналдсе». Как могла Агата с таким пренебрежением отвергать то, что миллионы людей делают каждый день, и при этом отказываться от эпидуральной анестезии лишь потому, что какие-то африканские мальчишки вынуждены лупить себя палками?

До той вечеринки Флоренс и в голову не приходило, что она может осуждать Агату. Она моложе, у нее нет опыта, достойной зарплаты, мужа, детей. То есть всего того, что ценит Агата. Но то, как пренебрежительно Саймон произнес ее имя в баре, словно приподняло завесу и обнаружило в начальнице что-то нелепое. Это новое восприятие сбивало с толку. Если Флоренс не равняется на Агату, то что она вообще здесь делает? Неужели эта работа и правда поможет ей стать писательницей?