Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ко мне в церковь он пришел утром. Разбросал деньги по полу. Кричал, что нельзя здесь торговать, что здесь дом Отца… Потом подполз к нему расслабленный. Он повернулся к нему: прощаю, говорит, тебе грехи! Кощунствуешь, говорю. Он ко мне: хорошо, говорит, я ему по-другому скажу. Возьми, говорит, постель и иди. И тот сейчас же, как словно здоровый, встал…
О. Никодим не прибавил больше ни слова и, бледный, взволнованный почти до обморока, сел на свое место.
В зале было тихо. Владыка что-то писал. Отцы задумались.
– Прошу высказаться, – резко прозвенел голос…
Встал толстый архимандрит.
– Я, ваше высокопреосвященство, человек простой. По-моему, на Валаам.
Сел.
Встал седой как лунь епископ Агафангел.
– Ваше высокопреосвященство! По-моему, дело опасное. Народ суеверен. Лжечудеса этого богохульника могут иметь страшные последствия для всего православного мира… Я предлагаю ходатайствовать перед администрацией о немедленном запрещении этому человеку как устной проповеди, так и литературной деятельности; если возможно, кроме того, по этапу отправить на место жительства…
Предложение Агафангела было встречено с большим сочувствием.
Но вдруг на задних рядах поднялся молодой дьякон.
– Ваше высокопреосвященство, – сказал он, – я хотел бы сказать вот что. Нельзя судить, не выслушав обвиняемого. Я верю всем свидетелям, конечно; но свидетели описывали факты. Нам важно знать, как их объясняет сам обвиняемый. Я предложил бы послать немедленно за ним. О. Никодим говорил, что он ночует у одного сторожа в его приходе. Времени на все это потребуется полчаса.
Предложение приняли единогласно. Решено было отправить о. Никодима за Иисусом, а покуда сделать перерыв на полчаса.
В десять часов вернулся о. Никодим.
– Привел, ваше высокопреосвященство, – доложил он.
С видимым любопытством стали рассаживаться отцы по своим местам.
Анания занял свое место и, обратившись к келейнику, сказал:
– Впустите его.
Взошел Христос. Белые, чистые одежды Его были как снег среди черных ряс духовенства, среди черных монашеских клобуков. Ровным, неслышным шагом вышел он на средину комнаты и остановился перед Ананией…
Благоухание наполнило комнату, словно дыхание весенних полей.
– Отцы собрались здесь, – начал Анания…
– «Отцом себе не называйте никого на земле, – сказал Христос, – ибо один у вас Отец, Который на небесах!»[32]
– Прошу вас не перебивать, – резко остановил Его Анания, – отцы собрались здесь, чтобы решить, как поступить с вами. Нам известно, что вы ходите по городу и сеете смуту; что вы врываетесь в православные храмы и производите там беспорядок. Мы хотели бы, чтобы вы нам дали свои разъяснения.
– На седалище Моем сели книжники и фарисеи… – тихо проговорил Христос.
– Я прошу вас отвечать на вопрос, – снова прервал Его Анания…
И вдруг, словно огнем, осветилось лицо Христа. В испуге отшатнулись от него епископы и протоиереи, Анания сгорбился и припал к столу.
Послышался голос Христа, голос гнева, безжалостный, как бич, справедливый, как может быть справедлива только одна любовь Божия:
– «Горе вам! книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам, ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете!
Горе вам! книжники и фарисеи, лицемеры, что поедаете домы вдов и лицемерно долго молитесь: за то примете тем большее осуждение!
Горе вам! книжники и фарисеи, лицемеры, что исполняете с точностью внешнее благочестие, и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру.
Вожди слепые, оцеживающие комара, а верблюда поглощающие!
Горе вам! книжники и фарисеи, лицемеры, что очищаете внешность чаши и блюда, между тем как внутри они полны хищения и неправды.
Горе вам! книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всякой нечистоты; так и вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония.
Горе вам! книжники и фарисеи, лицемеры, что строите гробницы пророков и украшаете памятники праведников, и говорите: если бы мы были во дни отцов наших, то не были бы сообщниками их в пролитии крови пророков». Но если бы к вам пришел пророк, вы избили бы и замучили еще более жестоко, чем отцы ваши.
«Дополняйте же меру отцов ваших.
Вы – змеи! Вас породила ехидна! Как убежите вы от осуждения в геенну?
Вот поэтому Я пошлю к вам пророков, и мудрых, и праведных; и вы иных убьете и распнете, а иных будете бить даже в церквах ваших и гнать из города в город.
Да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови тех, которых вы убиваете в наши дни!»
И повернувшись к именитым старостам, Христос продолжал:
– «Горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение. Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете. Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете»[33].
И умолкнув, повернулся и быстро вышел вон.
Изумление и ужас сменились яростью, бешенством! Оскорбить все собрание, на котором иным заслуженным архиереям было уже по восьмидесяти лет! Вместо оправдания наговорить кучу дерзостей, и перед кем: перед лицом всего столичного духовенства в присутствии самого митрополита! Это было слишком. Совещаться больше было не о чем. Все понимали, что теперь остается одно.
– Досточтимые отцы, возлюбленные братья, – прерывающимся голосом начал Анания. – Завтра я буду у генерал-губернатора, а теперь объявляю заседание закрытым.
Снова все поднялись, снова обратились к Распятию и стройно запели: «Днесь благодать Святаго Духа нас собра, и вси, вземше крест свой, глаголем: Приидите, приимите вси Духа премудрости, Духа разума, Духа страха Божия, явльшагося Христа»…
IX
У Бардыгина был сын, нисколько на него не похожий. Худой, болезненный, задумчивый; он целыми днями сидел за книгами. Звали его Колей.
Отец не очень любил своего сына и часто с тревогой посматривал на него. «На кого только фабрику оставлю, как умру? – думал он. – Все бы ему книги, все бы философия разная».
Пробовал Бардыгин приучать его к «делу», но ничего не вышло. Тогда он решил вышибить из головы его дурь другим путем. «Только бы его от книг этих проклятых избавить, а там как по маслу пойдет все. Малый не дурак!»
Стал возить его в театры и в разные увеселительные места. Нет, ничего не выходит. Посоветовался с о. Иоанном.
– Женить надо, – с уверенностью сказал тот.
Стали искать ему невесту. Но когда нашли, Коля сказал очень твердо, так что отец даже удивился, откуда у него такая прыть взялась, что, мол, жениться не хочу ни на этой невесте, ни на какой другой. Бардыгин тогда махнул рукой:
– Авось вырастет, поумнеет.
Этот самый Коля присутствовал на заседании у митрополита. Его взял с собой отец. Он слышал все от первого до последнего слова и, когда Христос пошел к выходу, никем не замеченный, вышел с Ним.
Долго он шел за Христом, не решаясь подойти к Нему.
Ночь темная, улицы пустые, жутко было. Христос в белой одежде своей не был похож на человека здешнего мира; потом эти странные рассказы про чудеса…
Наконец он решился и робко окликнул Христа:
– Учитель благий!
Христос остановился и повернулся к нему. Лицо Христа было бледное, измученное, крупные капли слез дрожали в Его глазах.
– Что сделать мне доброго, – нерешительно проговорил юноша, – чтобы иметь жизнь вечную?
– «Что ты называешь Меня благим? – ласково сказал Христос. – Никто не благ, как только один Бог. Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди»[34]…
– Какие?
– «Не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; почитай отца и мать; и: люби ближнего твоего, как самого себя»[35].
– Все это сохранил я от юности моей, – горячо ответил юноша. – Чего еще недостает мне?
Христос пристально посмотрел ему в глаза. Коле показалось, что вся душа его осветилась от этого взгляда.
Лицо Христа стало строгим, и Он сказал:
– «Если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною[36]».
Тень печали прошла по лицу юноши. У него было столько планов! Он хотел по окончании ученья поехать за границу, объездить весь свет, все увидать, всему научиться; а вернувшись, посвятить себя общественной деятельности.
Коля безмолвно стоял, поникнув головой.
Христос сделал движение продолжать свой путь дальше.
– Послушай, – остановил Его Коля, – неужели иначе нельзя? Неужели это необходимо?
– «Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие»[37], – отвечал Христос.
– Почему же о. Иоанн учит в церкви, что это от Бога, что так и должно быть, чтобы одни были богатые, а другие бедные? Одним для спасенья души нужна нищета, другим, напротив, богатство, чтобы они могли творить дела милосердия.
- Ольга Николаевна - Валентин Свенцицкий - Русская классическая проза
- Точка невозврата - Николай Валентинович Куценко - Русская классическая проза
- Предчувствие любви - Елена Юрьевна Белова - Короткие любовные романы / Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Лебединое озеро - Любовь Фёдоровна Здорова - Детективная фантастика / Русская классическая проза
- Порог греха - Юрий Францевич Курц - Исторические приключения / Русская классическая проза / Ужасы и Мистика
- Моя безумная бывшая - Мин Чихён - Русская классическая проза / Современные любовные романы
- Темное солнце - Эрик-Эмманюэль Шмитт - Историческая проза / Русская классическая проза
- По ту сторону ночного неба - Кристина Морозова - Русская классическая проза / Социально-психологическая / Ужасы и Мистика
- Магия света и тьмы - Лонели Шадоус - Героическая фантастика / Русское фэнтези / Русская классическая проза
- Ночь, с которой все началось - Марк Леви - Русская классическая проза