Ставка больше, чем мир - Чернов Александр Борисович

На земства ложилась огромная нагрузка по выполнению важнейших госпрограмм в области медицины и образования, создания современной транспортной инфраструктуры и интенсификации сельскохозяйственного производства, в том числе в деле создания сети МТС и элеваторов. В краткосрочной перспективе должна быть устранена чересполосица – главная беда для крестьянства. Должен быть упорядочен и проведен в кратчайшие сроки выкуп пустующих, неэффективно используемых помещичьих земель, а также ускорено судопроизводство по проблемным закладам.

В соответствии с предложенным Столыпиным планом земельной реформы от привычного, архаичного общинного землевладения наиболее активной части крестьянства предстоял постепенный переход к частно-фермерскому: хутора, отруба. С перспективой его дальнейшего укрупнения по мере развития земельного рынка. Создание условий для этого, начиная с общественной и правовой поддержки и заканчивая подготовкой нужных для этого специалистов, в частности землемеров, счетоводов-бухгалтеров и агрономов, – становилось первейшей задачей земских органов.

Государство планировало оказывать хуторянам активную помощь. Но это не была спешная, приказная ломка общины, несмотря на ее очевидную деструктивную роль. После отмены круговой поруки и определенного ею фискального смысла, община представляла собой ничем не оправданный нагнетатель социальной напряженности. Выделение надела «на едока» провоцировало рождение массы детей, переделы усугубляли чересполосицу, а растущий земельный дефицит и недовольство молодежи диктатом стариков плодило малоимущий городской люмпен, падкий на анархистскую агитацию.

Чересполосица, в свою очередь, исключала внедрение любых форм коллективного землепользования и достижений агрокультуры, тормозя интенсификацию сельского труда и этим увеличивая опасность голода и бунтов.

По мнению оппонировавшего «господам толстовцам» князя Вяземского, «община – не религиозный догмат, и крестьяне должны иметь возможность выбора, не отягощенного ни давлением сверху, ни гирей древних традиций на ногах снизу». Они должны иметь возможность сравнить эффективность индивидуального фермерства на хуторах и отрубах, коллективного землепользования и хозяйствования в рамках их общины, с учетом опыта многопольного севооборота крупных российских и зарубежных хозяйств. Задача земства тут в том, чтобы дать им вполне богатую пищу для такого сравнения.

В налаживании фермерского хозяйствования, коллективной кооперации крестьянам будет предоставлена господдержка. А первыми шагами станут полное списание выкупных платежей и отмена законодательных ограничений на выход крестьян из общины. Вопреки патриархальному укладу даже для «молодых» семей. Также хуторяне получат гарантии госзащиты от «завистливых действий». И это будет сделано сразу же по окончании войны с Японией.

Самой важной задачей текущего момента для земств признано предотвращение волнений крестьян в случае недорода зерна уже этим летом. Для чего при Поземельном и Крестьянском Банках организуются особые хлебные фонды в 5 и 10 миллионов рублей соответственно для беспроцентных целевых хлебных ссуд на пять лет, для распределения зерна среди малоимущих крестьян. Организация выдачи и справедливого распределения его возлагается в первую очередь на земства.

На неизбежный вопрос делегатов относительно реформ госустройства император ответил, что, как он не раз заявлял ранее, вопросы введения Конституции и институтов парламентаризма встанут в повестку дня после победы над Японией, и сейчас публично говорить на эту тему он не намерен. К чести собравшихся, большинство из них сделали верный вывод из ударения, сделанного Николаем на слове «публично».

Земцам было предложено срочно подготовить предложения для готовящейся новой редакции закона «О земском самоуправлении». В соответствии с ним будет выработано новое положение о выборах в земские органы и введен новый цензовый регламент. Как для выборщиков, так и для избираемых.

Земское самоуправление будет введено на всей территории страны, включая казачьи края, области и земли, за исключением ряда юго-азиатских областей, Привисленского края и Финляндии. Председателем Всероссийского Земского совета, согласно пожеланию государя, был избран князь Вяземский. Дмитрий Николаевич Шипов стал секретарем исполкома ВЗС, а его товарищем – граф Петр Александрович Гейден.

* * *

Сказать, что столичное, да и не только, общество было изрядно возбуждено итогами Земского съезда, значит ничего не сказать. При этом главными критиками его решений были в первую очередь крайне правые и крайне левые. Но ничего поделать с тем, что маховик реформы российского села был запущен, они не могли. Первые лишь дали Плеве возможность пополнить свою коллекцию «жемчужин перлюстрации», а вторые – повод к закрытию нескольких, особо критиканствующих газет. Типа «Вестника знания» Битнера, «Руси» с ее «Сельскохозяйственным листком», «Нашей жизни» и «Сына отечества». Едва избежали этого и «Биржевые ведомости» Проппера, вынужденного сменить главреда.

Склока же в самом благородном семействе России была страшная. Матушка и дядья сперва вызвали Николая «на ковер» в Аничков дворец. Однако он, сославшись на нездоровье, туда не поехал. Отправляться всем вместе к нему без приглашения было не положено. Да и не комильфо. Поэтому Мария Федоровна первым послала для выяснения отношений с венценосным «блудным сыном» наиболее близкого к нему из дядюшек – великого князя Сергея Александровича, примчавшегося по такому случаю из Первопрестольной.

Наговорившись вдрызг, дядя Сергей покинул кабинет племянника строевым шагом, громыхнул дверью и, даже не появившись в Аничковом дворце, отбыл в Москву. После чего с Николаем не общался три месяца. Следующими получили окорот Сандро и Николаша. Первый – вежливо и корректно, без шума, крика и прочего гама. А второй – громко и суетно, с тремя уходами-приходами, с угрозой немедленно застрелиться и тому подобной визгливой ерундой. На следующее утро страшно не выспавшийся и потому злой, Николай прибыл на званый завтрак, или, правильнее сказать «на стрелку», во дворец Владимира Александровича. Там, кроме хозяина с супругой, его ждала засада в лице вдовствующей императрицы и великого князя Михаила Николаевича.

Подробностей этой «августейшей корриды» Вадик так и не узнал. Николаю говорить об этом было неприятно, а самого его царь предусмотрительно попросил несколько дней не высовываться из химлаборатории. Лишь Ольга Александровна потом обмолвилась, что брат сказал ей о том разговоре: «Многое висело на волоске, и если бы не неожиданные слова Михаила Николаевича про то, что ”мир меняется, и, возможно, не все новое дурно, только не всем сие видимо”, я мог бы дать слабину». Мать и Владимир Александрович с тетушкой Михень едва не уломали его на «задний ход».

Почему патриарх семьи Романовых поддержал этот «реформаторский зуд» Николая, никто так и не узнал. Эту тайну он через четыре года унес с собой в склеп. Возможно, дело было в том, что он с пониманием относился ко многому, что в свое время делал, но не успел довести до ума Александр II? Кто знает…

* * *

Первым к микрофонам, установленным на перилах трибуны возле Адмиральской пристани Владивостокского порта, подошел командующий Маньчжурской армией генерал-адъютант Оскар Казимирович Гриппенберг.

Несколько секунд бравый фельдмаршал, нахмурив густые брови и всем своим видом давая собравшимся прочувствовать вкус момента, пристально всматривался в лица офицеров, стоящих перед ним. И вдруг, слегка искаженный несовершенством усилителя, громовыми раскатами загудел на всю набережную через четыре громкоговорителя его зычный голос: «С Победой вас, русские воины! Войне – конец! Ура!..»

Ответное «Ур-ра-а-а!!!», исторгнутое снизу тысячами глоток, мгновенно подавило мощь всей лейковской электроники, которая, кстати говоря, до этого путешествовала к Токио и обратно на борту рудневского флагмана, на случай если бы пришлось заниматься массовой информацией и пропагандой при вступлении в японскую столицу. Но там, слава богу, обошлось. Не пригодилась…