Между двух огней - Хейзер Филдс

– Полотенце есть? – сразу спросил он.

– Да вы смеетесь!

– Действительно, глупый вопрос.

Иден оглядел полки гаражного чулана и остановил свой выбор на детском «автомобильном» фланелевом одеяльце. Он, как сумел, стер воду и грязь с лица, рук, шеи и начал расстегивать тяжелую от воды рубашку.

– Пойду посмотрю, не нужна ли помощь Салли, – торопливо пробормотала Ханна, выскакивая в коридор. Она успела заметить широкую мускулистую мужскую грудь, покрытую темными волосками. Успела заметить, потому что хотела успеть?.. Смущение девушки нарастало.

Салли была на кухне. Она немного успокоилась и теперь кипятила молоко для какао.

– А ну-ка садитесь, отдыхайте, – скомандовала Ханна, подходя к плите. – На вас лица нет.

– Да? Спасибо…

Иден вошел как раз вовремя. Молоко начало пениться, и Ханна быстро разлила его по кружкам, куда уже насыпала какао-порошок и сахар. Все трое уселись вокруг кухонного стола, наслаждаясь покоем, тишиной и теплом.

Волосы Идена были еще влажными, но уже не висели прядями, а привычно закручивались мягкими колечками. Сбоку на шее остался несмытый один грязный подтек, и Ханна вдруг ощутила странное желание вытереть его. Костюм Стива был ему коротковат и широковат в плечах, но отнюдь не уродовал.

Салли, закрыв глаза, пила какао маленькими глоточками с таким наслаждением, что становилось ясно: за весь день это ее первые минуты отдыха. Ханне показалось, что Хартфилд заметил это. Помолчав, он сказал:

– Не думаю, что завтра паркет вздуется. Управились мы довольно быстро. Но боюсь, как бы вода не просочилась в вентиляционную систему. Если она повреждена…

– Какая разница, Иден, повреждена – не повреждена! – перебила его Салли. – Какая разница, если я не могу позволить себе даже самый мелкий ремонт! – Голос ее дрогнул, лицо помрачнело. – И не из-за Стива, хотя, я вижу, ты подумал об этом. Но ты же прекрасно знаешь, что Стив даже в лучшие времена, а сейчас времена у него не лучшие, не мог управиться с хозяйством. И, кстати, никогда не умел обращаться с деньгами. Сегодня, например, я нашла просроченный счет трехмесячной давности. Он завалялся в ящике. Стив даже конверт не вскрывал, не говоря о том, чтобы платить. Я вообще не пойму, почему он выписывал чек. Мы обычно пользуемся кредитной карточкой, счет в банке у нас общий. А тут… сейчас, конечно, та компания начисляет пени. Представляю, в какую сумму это обойдется! А теперь взгляни на это!

С решетчатой полочки над столом Салли взяла пачку бумажек и с какой-то брезгливостью бросила Идену. Счета, сразу понял он и принялся рассматривать их. Салли давала пояснения, издали узнавая каждый банковский счет. Создавалось впечатление, что она неоднократно изучала этот архив.

– Это счета из ресторанов. Китайский. Итальянский. Пиццерия, – комментировала она. – А мы с мальчишками уже полгода едим на кухне, не можем даже в «Макдональдс» сходить. Так, этот солидный счет – из ювелирного магазина. Ты слышишь, ювелирного! Вот на это взгляни. Магазин аудиотехники прислал счет за музыкальный центр. Ты где-нибудь здесь видишь музыкальный центр?

Здесь, конечно, не было музыкального центра, зато он тихо-мирно стоял в доме, где жила сейчас Ханна. Ей стало стыдно и противно. Конечно, она не подозревала, что стереосистема куплена на деньги Стива, поэтому часто включала музыку, наслаждалась ею, расслаблялась. Теперь, видя обиду Салли, ее справедливое негодование, Ханна и не взглянет на этот проигрыватель!

– Это все та женщина! – горько подытожила Салли. Ханна тут же вспомнила, как Джина говорила точь-в-точь так же. – Она, что, всерьез относится к Стиву? Заботится о нем? Или просто использует его как поставщика подарков? Подарков, которые он, в сущности, делает ей за счет своих детей! Когда мы брали ипотечную ссуду, чтобы иметь этот дом, я предупреждала, что нам придется туго. Но я готова была ограничить себя во всем, готова была крутиться как угодно… А теперь требует ремонта покрытие двора, крыша вот потекла… Стив всегда был расточителен, но ведь нельзя же так!

Иден мог только слушать и успокаивать ее. Ханне оставалось пить какао и по возможности держаться незаметно. Салли надо было выговориться, выплакаться. А ведь она хорошенькая и ладная, отметила про себя Ханна, хоть и осунулась, и побледнела. Личико тонкое, копна светлых волос, зеленые глаза… Кого-то она мне напоминает, мучилась Ханна; Господи, кого же?

– Вечер я вам все-таки испортил, – извинился Иден, когда они двадцать минут спустя садились в машину. Провожая их, Салли выглядела более спокойной и уверенной.

– Да бросьте! – отмахнулась Ханна. – При чем здесь мой вечер?

Какое-то время они ехали молча, потом Хартфилд через силу спросил:

– Джина похожа на вас?

– Нет, – с наигранной непринужденностью ответила девушка. – Совершенно непохожа. Зато она очень похожа на Салли. Возможно, поэтому Стив обратил на нее внимание.

Хартфилд не ответил, но ясно было, что внутри у него все кипит. Сам виноват, не надо было поднимать эту тему, с досадой подумала Ханна. Но и она была огорчена, подавлена. Вездесущая парочка, точнее довольно трагичный треугольник, вот-вот испортит теплое ощущение от прекрасного ужина, легкой болтовни, который не испортила трагикомическая ситуация с потопом в доме Салли.

– И вы по-прежнему считаете свою сестру чистенькой, этакой невинной овечкой? – жестко продолжал Хартфилд.

– Нет, не считаю, – ответила Ханна. – Но вина, по-моему, ложится на всех. Даже на Салли, которая, возможно, извела Стива экономией, разговорами о счетах и деньгах… Даже на вас. Джина определенно считает, что ваши служебные успехи и несостоятельность Стива как медика – явления одной природы.

– О, узнаю, узнаю родного братца. Только в данном случае это к делу не относится. Салли здесь одна. Вся ее родня в Новой Зеландии.

– Джина тоже одна. Вся ее родня в Перте, – перебила Ханна. – Кроме меня.

– Хорошо. И что же будет дальше?

– Несколько лет назад, – задумчиво начала Ханна, – у меня был роман с женатым человеком. В Лондоне.

– Да, вы, кстати, уже признались в этом однажды.

– Призналась? Я?

– Неважно. Так что? Расскажите.

– Вначале я даже не подозревала, какой болью, мукой, бессмысленной мукой обернется все это. Меня никто не предупреждал. Не останавливал. Некому было. Та связь вынудила меня совершить массу горьких ошибок. Я получила урок, но прошла через все. Счастливое начало и печальный конец. А Патрик… Патрик еще до начала знал, что иного конца и не будет.

Имя бывшего возлюбленного Ханна упомянула намеренно.

– Значит, Патрик, – странным тоном повторил Хартфилд.

– Он из кожи лез, убеждая меня, что его брак уже фактически не существует. Я верила. Ничего удивительного. Браки разрушаются. Разводы повсюду. Да и наивных дурочек, вроде меня тогда, хоть пруд пруди. Там, где скептик или просто здравомыслящий человек видит хладнокровный расчет, я видела благородство: как же, мой герой ждет, когда подрастут дети, чтобы меньше травмировать их. Там, где должно видеть ложь и виляние, я видела страдания чуткой души: как же, мой любимый разрывается на части… Мне понадобилось почти четыре года, чтобы прозреть. Да, на мне тоже есть грех, но это прежде всего грех глупости. Незрелости. Душевной слепоты. Точно то же самое происходит сейчас с Джиной. С той только разницей, что Стив уже оставил свою жену. Как я говорила, браки разрушаются. Не попадись Джина, попалась бы другая, как вы думаете?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});