Между двух огней - Хейзер Филдс

– Сегодня погрелись дольше обычного, – заметил Иден, когда они оказались в прохладном и просторном вестибюле седьмого этажа. В ожоговых отделениях всегда поддерживается повышенная температура воздуха, так как пациенты очень чувствительны к холоду. Ведь в организме нарушается терморегуляция.

– Да, задержались мы. Время для посещений. Родственники уже здесь, – сказала Ханна.

– Ого! Тогда пора исчезать. Матушка нашего юного пиротехника проявляет излишнюю настойчивость. От врачей не отходит, задает по нескольку раз одни и те же вопросы, ответов не слышит.

Я знаю, что это нервы, но никак не могу приспособиться к такому поведению. Стоит проявить слабость, и завязнешь с ней на полчаса. Вчера я именно так и попался. Самое нелепое, что после этой «обстоятельной» беседы она едва успела к сыну!

– А не она ли приехала на том лифте? – тихонько спросила Ханна.

– О небо! Она! Все, я пропал.

– Спокойно! Другой лифт идет вниз. Успеем! Ханна и Хартфилд почти вбежали в пустой лифт.

Иден, торопясь нажать кнопку, случайно задел Ханну рукой. Прикосновение было мимолетным, но почему-то вызвало у женщины трепет, который она постаралась скрыть. Впрочем, Хартфилд и так ничего не заметил бы. Двери лифта бесшумно замкнулись; нежелательной встречи с миссис Гарднер удалось избежать. Смятение Ханны, удивившее ее саму, рассеивалось.

– Вообще я не любитель сторониться общения с родственниками своих пациентов.

– Конечно, только…

– А вы ловкий конспиратор, как я заметил. Что, приходилось уже встречаться с ней?

– Лично – нет. Но я была свидетельницей, как в прошлую пятницу она вцепилась в Элисон. Вы правы. Хватка у нее мертвая. Сама ничего не слушает и не слышит. Только хуже делает и себе, и сыну.

– Даже лифт, оказывается, согласен с нами. Хотя это транспорт своенравный. Ни разу не видел, чтобы он открылся перед тобой без вызова! Нам сделали исключение!

Ханна засмеялась.

Оба постепенно сбрасывали с себя напряжение трудового дня.

– Ну что, по домам? – неторопливо спросил Иден, когда они проходили через фойе первого этажа.

– Да. Надо еще такси найти.

– Такси? Значит…

– Значит, машины у меня до сих пор нет, – подхватила Ханна, но тон ее был невеселый. – На городском транспорте добираться ни времени, ни сил не хватит. Так что в ближайшие выходные я во что бы то ни стало должна раздобыть себе средство передвижения. На такси я уже целое состояние проездила.

– А сестра не оставила вам свою машину?

– У нее был мопед. На нем было удобно ездить из дома в районную поликлинику, где она работала. Но она продала его, когда…

Ханна запнулась.

– …Когда они уехали в Куинслэнд, – закончил вместо нее Хартфилд.

– Да.

Щекотливая тема все-таки всплыла. Ханна мысленно упрекнула себя, что не почувствовала «опасности», не увела заранее разговор в нейтральную сферу. Но Хартфилд промолчал. Неожиданно Ханна увидела на улице, прямо у стеклянных дверей, такси. Пассажир расплачивался. Она бросилась к машине, пока ее не перехватили.

– Подождите! – остановил Ханну голос Хартфилда.

– Ой, что вы, такси уйдет!

– Ну и пусть. Я вас подвезу. Вам в Мелроуз, так? Мне это почти по пути.

Она замешкалась в растерянности. Это очень любезно с его стороны, только…

Вопрос решился сам собой: в такси проворно уселась дородная дама, а пелена, которую Ханна сначала приняла за туман, оказалась стеной проливного дождя. Он так и не прекратился с утра. Резкие порывы ветра довершали картину. На тротуаре в ожидании такси стояли еще два человека. Присоединяться к этой компании не было никакого желания.

– Подвезете? Прекрасно. Большое спасибо, – улыбнулась Ханна.

– Тогда ждите здесь. Мокнуть обоим нет никакого смысла.

– Вы забыли, что я восемь лет прожила в Лондоне? Дождь для меня родная стихия.

– В случае дождя каждый лондонец как фокусник вытаскивает зонт – кто из портфеля, кто из кармана, кто из рукава. Теперь зонты складываются до размера карточной колоды. Только самые консервативные граждане ходят с зонтом-тростью. У нас, в Канберре к таким фокусам не привыкли. Ну что, есть у вас зонт?

– Нет, я…

– Так я и думал. Тогда стойте и ждите.

Он ушел так быстро, что Ханна не успела что-либо возразить. Она стояла в нерешительности, поджидая, когда из плотной дождливо-сумеречной завесы появится бордовый автомобиль. Ее разрывали противоречивые чувства. С одной стороны, была опасность разговора о Стиве и Джине, с другой… С другой стороны, Ханне почему-то приятно было думать, что еще пятнадцать—двадцать минут она проведет в обществе этого человека, в теплой, комфортной машине, беседуя на отвлеченные темы. В больнице они говорили сугубо профессионально. Интересно, что представляет собой Иден Хартфилд как человек, а не как врач, мелькнуло у нее в голове, и она вздрогнула:

– Черт возьми, уж не увлеклась ли я… Подъехал Хартфилд. Ханна быстро вскочила в машину, но за эти несколько секунд дождь успел покрыть ее пышные темные волосы сеткой мелких серебристых бисеринок.

– Надо же, как поливает! Вы, наверное, промокли, пока ходили на стоянку, – заметила девушка, покосившись на влажные следы дождя на его пиджаке, который он снял и повесил на плечики в глубине салона.

– Я сейчас включу «печку». Высохнем и согреемся, – отозвался Хартфилд.

Ханна поежилась, сознавая, что действительно замерзла: легкий жакет – не лучшая одежда при такой погоде, а тонкая черная юбка не закрывала и коленей. Она пыталась ее одернуть, но безуспешно.

Когда автомобиль выезжал на автостраду, в салоне было уже совсем тепло. Ханна расслабилась, уселась поудобнее… и вдруг поняла, что голодна.

– Я сегодня забыл про ленч, – признался Иден, будто угадав ее мысли.

– Очень плохо, – притворно строго сказала девушка.

– Да? А вы, наверное, съели обед из трех блюд? – недоверчиво улыбнулся он.

– Ну… я… вообще-то я ограничилась яблоком и парой печенюшек, – пришлось сознаться ей.

– Оно и видно. Вы бледны, и у вас голодные глаза – так же, как у меня.

– О Господи!

– Извините, если это прозвучало грубо. Но бледность идет к вашим глазам. Антрацит на бледном фоне, в ореоле черных волос… м-м!

– Ого! Тогда, пожалуй, я вообще отменю все дневные трапезы. Красота требует жертв.

– Умоляю, не делайте этого! – засмеялся Иден. – А теперь, чтобы убедиться, что вы сегодня вечером не забудете поесть – да-да, я вижу, сколько литературы вы набрали! – я сначала отвезу вас в ресторанчик, где мы оба сможем нормально подкрепиться, и только потом доставлю домой.

– Это что – официальное заявление или все-таки приглашение?

– Это приглашение, которое вы обязаны принять. Я же слышу, как у вас в желудке урчит!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});