Нечаянная радость (сборник) - Юлия Вознесенская

И он, выбирая путь покороче и в то же время инстинктивно остерегаясь больших улиц, проездами и переулками стал пробираться на Кольцевую…

* * *

Еще на подходе к съезду на Снегиревку охватившая его паника стала понемногу разжимать клещи, и, подъезжая к усадьбе Опраксиных, он почти успокоился. Вот и поворот, а вот и огромный раздвоенный тополь-страж, от которого начиналась старинная березовая аллея, ведущая к усадьбе.

Всегда, в любое время года с этого места начиналась для Андрея тишина. Даже если шел дождь и гремел гром или дул ветер. Впрямь ли какое-то волшебство, как он сам иногда шутил, или некое свойство микроклимата этих мест, но сразу за тополем-великаном, от первых двухсотлетних берез его всегда охватывал прямо-таки благостный покой. Он расслабился, откинулся на сиденье и уже почти спокойно вел машину, дыша лившимся в открытое окно душистым воздухом. Здесь он переставал быть Монархом и становился просто Андреем, Андрюшей…

Аллея делала плавный поворот вокруг бывшего, давно заброшенного и поросшего невысокими кустами пастбища. В некие стародавние и незапамятные времена, судя по всему, это был большой газон или цветник. Березы остались позади, перед ним раскинулась столь любимая им картина: пологая зеленая горушка, на ней привольно растущие кряжистые сосны, а за ними двухэтажный желтый дом, настоящее дворянское гнездо: с белыми колоннами и большим балконом над ним, с мезонином под крышей, цветником справа и слева от широкого крыльца с балюстрадой. Горушку окружал довольно высокий забор – а как же без забора? – но он был практически невидим – так густо росли вдоль него кусты сирени, рябины, черемухи, аронии и еще чего-то там зеленого, а по самому забору вился дикий виноград.

Он въехал в ворота, днем всегда распахнутые, остановил машину, потянулся и еще раз подумал, что теперь все будет хорошо: Стеллу в этом доме не принимали уже очень давно. Он припарковал машину на площадке возле ворот и пошел к дому. Будка Карая была пуста, вот почему пес его не встретил как обычно. Значит, почти наверняка часть семейства либо гуляет где-то, либо находится на своей стройке.

Андрей поднялся на высокое крыльцо, подергал из вежливости звонок и вошел в дом через незапертую дверь.

В холле его встретил негромкий, чуть сипловатый, но такой успокаивающий бой часов-курантов. Двенадцать? Впереди был почти целый день, и это было замечательно!

Из дверей кухни вышла Ольга, вытирая вымытые руки о полотенце.

– А, это ты, Андрей! Быстро ты, однако, добрался.

– Здравствуй, Оленька! – он трижды расцеловался с нею, по обычаю этого дома. – А где народ?

– Старшие с отцом на стройке, младшие девочки в саду с нашей гостьей малину собирают, а Елена технику после отпуска восстанавливает, слышишь? – Откуда-то сверху негромко, не заглушая даже птичьих голосов за окном, звучал легкий перебор фортепьянных клавиш: старшая дочь Опраксиных Елена училась в консерватории. – Пойдем со мной на кухню, там расскажешь, что у тебя случилось.

– А почему ты решила, что у меня что-то случилось?

– По голосу, когда ты с дороги звонил. Сейчас-то уже вроде немного успокоился.

Они прошли на кухню, в будни замещавшую также столовую и гостиную. Ольга вернулась к плите, справа и слева от которой шли широкие столы для готовки, Андрей уселся на дальнем от нее конце обеденного стола. Он знал, что на кухне, как и во всем этом милом ему доме, можно разговаривать негромко даже на расстоянии от собеседника – тебя все равно услышат.

– Кофе, чай, сок, минералка, квас? – спросила Ольга.

– Можно просто холодной воды?

– Правильный выбор, – кивнула она. – Сейчас получишь воду из нового родника. Три дня как очистили! – в голосе ее прозвучали гордость и благоговение.

– Еще один отрыли? – обрадовался Андрей. – Это какой же будет по счету?

– Седьмой! Еще пять осталось найти, и будет все в точности, как прежде: двенадцать родников под Церковной Горкой!

Церковная Горка и была местом стройки, где сейчас трудились Михаил и два его старших сына, Олег и Игорь. Они на горе церковь восстанавливали. По велению души. Собираясь потом, когда закончат восстановление, передать храм с землей настоящему хозяину, то есть Патриархии.

* * *

Когда Михаил купил землю в этих краях и начал строиться, никто из деревенских уже и не помнил, почему крутая горка неподалеку от шоссе называется Церковной и была ли в округе когда-нибудь вообще какая-нибудь церковь. Но умный Миша, интересовавшийся историей края, сразу сообразил, кто может ему помочь, – старики и дети, конечно! Ребятишки подтвердили, что на Церковной Горке и впрямь когда-то стояла церковь, потому что там в кустах еще сохранились остатки кирпичных стен и находились всякие интересные вещи: части разбитых подсвечников, крестики, как-то выкопали даже небольшой колокол. Нашлась и древняя старушка, которая еще помнила церковь, действовавшую до самой войны, помнила и ее название – храм Михаила Архангела. Узнав об этом, Миша сразу же решил, что его долг восстановить храм. Во время войны, как ей помнилось, в церкви все время кто-то устраивал пулеметное гнездо – то немцы, то наши, а потому и артиллерия то с одной стороны, то с другой нещадно лупила по ней, и самолеты бомбы сбрасывали. В общем, разбомбили Божий храм основательно, одни руины остались да кое-где остатки кладбищенской стены – храм был с погостом. Еще старушка утверждала, что из-под Церковной Горки били на все четыре стороны света двенадцать родников, и люди со всей округи еще долго ходили туда за водой. «Хорошая была вода, чистая, сладкая. Говорили, что целебная, но про это я не знаю: я ее в детстве только пила, а тогда все здоровые были!» – утверждала бабуся.

Когда Миша купил у местных властей задешево никому не нужную Церковную Горку, родников уже не было, только вокруг самой горки располагалось неширокое, но топкое болото, поросшее камышом, рогозом, аиром, желтыми ирисами, кувшинками, стрелолистом, дикими каллами, калужницей и мятой. Всегда оно тут было или образовалось в результате засорения родников, этого даже Миша пока не знал. Болото решили сохранить, построив где требуется мостики или гати. Но прежде надо было отыскать и очистить родники. Теперь, когда восстановление Михаило-Архангельского храма дошло уже до купола, он с сыновьями для отдыха бродил в резиновых сапогах под горой, разыскивая и обихаживая заглохшие родники. Семь родников уже отрыли – это надо же!

* * *

– А у нас, между прочим, интересная гостья! Наша родственница из Баварии, графиня Елизавета Николаевна Апраксина. Заметь, Апраксина, а не Опраксина!

– А почему так?

– Не знаю, это надо Мишу спросить. То ли он из какой-то боковой ветви, то ли просто деды-прадеды для безопасности первую букву фамилии изменили в лихие годы.

– Красивая хоть графиня-то?

– Очень! И редкая умница. Девчонки ее обожают. Впрочем, Миша тоже, я его к ней немножко ревную.

– И сколько лет графине?

– Где-то за семьдесят, но восьмидесяти еще нет. Хочешь познакомиться?

– Конечно!

– Ну, так иди в сад, они в малиннике у дальнего забора.

– Я вообще-то с тобой поговорить хотел… Ну да ладно, лучше мне посоветоваться с вами обоими, подожду, когда Миша придет.

– Значит, жди до обеда. Ступай, ступай в сад, не мешай кухарке!

– А ты куда меня устроишь? Угловая свободна?

– Свободна. Иди туда, можешь и душ принять – где полотенца, ты сам знаешь.

– Да нет, я только переоденусь.

* * *

Переодевшись в «угловой», своей любимой комнате для гостей, в спортивный костюм, Андрей хотел уже спуститься и отправиться в сад, но пианино вдруг замолкло и в наступившей тишине послышались шаги. «Елена!» – подумал он и остался ждать на площадке лестницы. Елена вышла из дверей гостиной, увидела его и обрадовалась:

– Привет, Андрей! Ты давно здесь?

– Да вот только что приехал.

– Надолго?

– На выходные. Проводишь меня в малинник?

– А ты дорогу забыл или тебе корзинку дать?

– Корзинка мне без надобности, я малину не собираю, а ем. Но ты меня вашей гостье представь, а то неудобно самому на знакомство к графине напрашиваться.

– Ой, да ладно! Тетя Лиза не из новоявленных графинь, она настоящая и держится просто. Но если ты стесняешься, то пойдем, провожу и представлю.

* * *

Графиня оказалась не старушкой, а старой дамой – большая, между прочим, разница! Хотя одета она была вполне демократично, в джинсы и футболку, но что-то такое-этакое в ней было видно за пятнадцать шагов. И ни корзинка, наполовину полная малины, ни перепачканные в той же малине пальцы, ни платок на голове впечатления не меняли.

– Вот это Андрюша, Андрей Алексеевич Дугин, друг дома, если говорить высоким слогом, – представила Андрея Елена, – а это тетя Лиза, графиня Елизавета Николаевна Апраксина. Лучшая мамина помощница в саду!