Шопинг с Санта Клаусом - Елена Логунова

– Больше всего времени займет пересылка, – согласилась подруга. – С учетом надвигающихся праздников даже экспресс-почта будет подтормаживать. Вы получите свою копию не раньше...

– ...чем Гадюкин нас убьет! – убежденно кивнул Вадик.

– Смени пластинку! – рассердилась я.

– Я бы лучше работу сменил, а также место жительства и паспорт! – огрызнулся напарник. – И уехал бы куда подальше, лучше всего – за границу! Кстати, моя шенгенская виза действительна до третьего января...

– И моя тоже! – вспомнила я. – Вадик! А ведь это идея!

– Ленка, ты что?! – заволновалась Ирка. – Ты не можешь драпать за границу, у тебя тут муж, ребенок, мы с Моржиком! Кстати...

Она оборвала жаркий монолог на полуслове, задумчиво посмотрела на меня и через пару секунд совсем с другой интонацией сказала:

– А у меня ведь тоже шенген открытый, мы с Моржиком на старый Новый год к родне в Мюнхен собрались...

– Вот и хорошо, – кивнула я, вздергивая сумку на плечо. – Вот и ладушки! Обойдемся, значит, без экспресс-почты, прямой курьерской доставочкой... Вадик, ты по счету расплатился? Поехали, что ли?

– Вы далеко? – с легким беспокойством спросил забытый всеми Вася, не уловивший глубинной сути завершившегося блиц-совещания.

Зато моим старым верным товарищам все было понятно без объяснений.

– В Ростов? – Я вопросительно посмотрела на Ирку, и та кивнула.

– Оттуда есть прямой рейс в столицу Германии в пятнадцать тридцать. Будем надеяться, три билетика для нас найдутся!

– Едут, едут по Берлину наши казаки! – с подъемом запел Вадик, откровенно радуясь, что перспектива нашей с ним гибели от рук директора Гадюкина отдаляется и затуманивается.

Свой автомобиль Ирка оставила на станции. От кафе с похвально правдивым названием «Встреча» до стоянки было рукой подать. Вася, заметно удивленный мобильностью нашей маленькой группы, проводил нас до машины и потом долго махал ладошкой, трогательно желая доброго пути.

– Хороший парень! – кивнув на заднее стекло, сказал Вадик, когда мы поехали. – Помогал, как мог!

– Дай ему бог здоровья! – с признательностью кивнула я.

– Здравия желаю, товарищ полковник! – прижимая к уху левой рукой мобильник и размеренно помахивая вслед удаляющейся машине правой, озабоченным речитативом тарахтел тем временем хороший парень Вася. – Разрешите доложить: я ваше задание выполнил, вот только девушка повела себя неожиданно...

– Да, она такая! – довольно хохотнул голос в трубке. – Что еще натворила?

– Пошла дальше, чем нужно. – Вася тоже хмыкнул, но неуверенно. – Вернее, поехала. А скоро еще полетит.

– Куда это? – Голос в трубке сделался настороженным.

– Так в Берлин же! – со вздохом ответил Вася. – Товарищ полковник, они возвращаются!

– Твою мать! – с огромным чувством сказали в трубке, и догадливый Вася поспешил отодвинуть от уха мобильник, после короткой паузы взорвавшийся длинной серией непечатных слов.

15

В кассе аэропорта еще были билеты на берлинский рейс, в зале наличествовал банкомат, а у нас имелись загранпаспорта с визами и деньги на кредитках, так что все сложилось наилучшим образом. Я даже осмелилась надеяться, что черная полоса в моей жизни (порожденная, не иначе, тенью нелюбвеобильного прошлого) уже закончилась. Правда, Вадик сильно обеспокоил меня, высказав сомнение в том, что наши немецкие партнеры за какие-то двое суток до Нового года будут доступны для деловых контактов. В ходе их с Пашей Кохом рейда по злачным местам германской столицы мой напарник лично убедился – легендарный нордический характер ничуть не мешает арийцам и арийкам предаваться веселью истово и самозабвенно.

– Нужно их предупредить, – решила я и попросила подругу позвонить нашим германским партнерам.

В отличие от нас с Вадиком, Ирка действительно владеет языком Шиллера и Гете, хотя и далеко не так уверенно, как хваленый русско-немецкий разговорник. То есть покалякать на равных с Шиллером и Гете она вряд ли смогла бы, но кое-как объясниться с немецкоязычными современниками может. Во всяком случае, так я думала, вручая подруге свой телефон.

– Не уверена, что мы вполне поняли друг друга, – закончив разговор, призналась Ирка. – Но этот херр Шванке – милейший, похоже, мужчина, и голос у него очень приятный, такой бархатный баритон! Несколько раз повторил, что они ждут нас с большим нетерпением.

– Уже хорошо, – с облегчением заметила я. – Подробности проясним при личной встрече с помощью профессионального переводчика.

– Так я Пашке звоню? – оживился Вадик.

Видимо, знаток немецкого языка и ночной жизни Берлина Пауль Кох глубоко запал ему в душу.

Телефонного разговора напарника с Пашей я не слышала, потому что Вадик отошел посекретничать в другой конец просторного зала ожидания. Из этого я сделала вывод, что услуги гида вновь будут востребованы Вадиком в диапазоне гораздо более широком, чем наша деловая программа. Это мне не очень понравилось, но внутренний голос ехидно сказал:

– Зависть – мелкое чувство! Не мешай товарищу прожигать личную жизнь. Тем более, что у тебя есть прекрасный муж, а у него никого такого законного нет.

То ли слово «законный», то ли само упоминание ущербной личной жизни проассоциировались у меня с юристом Александром Андреевичем, но три часа полета от Ростова до Берлина я провела в глубоких и безрадостных раздумьях о смысле жизни. Не всех ее долгих лет от начала до сего дня (такой мощный пласт бытия одноразовому осмыслению не поддавался), а конкретной истории моих взаимоотношений с Сашей.

Положа руку на сердце, я понимала, что никаких взаимоотношений у нас никогда не было. В детстве меня и Сашу сближало только одно: невеликая протяженность общей лестничной площадки. В последующие годы мы и вовсе никак не пересекались. Таким образом, речь шла об истории моих взаимоотношений с собственными фантазиями, а вот с ними-то мне всегда было управиться ох как нелегко. Чувство справедливости подсказывало, что злиться и обижаться мне нужно не на Сашу, а на себя саму, и к моменту посадки самолета в берлинском аэропорту Швехат я уже созрела для примирения и покаяния.

«Ладно, не убивайся! – пожалел меня внутренний голос. – Прочтешь тридцать раз «Отче наш», напишешь одну вежливую эсэмэску со словами благодарности за приятный вечер воспоминаний, и грехи твои будут отпущены».

Я не люблю откладывать выполнение своих решений (ибо есть риск передумать, у меня это запросто). Мы уже приземлились, мобильники, выключенные на время полета, можно было задействовать. Я настроила сеть и, пока самолет рулил и швартовался у посадочного рукава, шустро настучала короткое сообщение: «Привет из Берлина! Спасибо за тот приятный вечер».

И ровно через две минуты получила неожиданный ответ: «Привет! Как насчет новой встречи в Берлине?»

После вопросительного знака солнечно желтел значок-улыбка. Я таращилась на счастливую круглую морду «смайлика», непроизвольно начиная улыбаться, как его близнец, пока Ирка не потрясла меня за плечи:

– Уснула ты, что ли? Подъем! Мы уже прилетели!

– Тихо ты! Крылья мне поломаешь! – со смехом отстранилась я, уводя свои лопатки от соприкосновения с могучими лапами подружки, и посмотрела в иллюминатор.

За ним в сизой мгле высилась громада аэровокзального комплекса, увенчанная большими красными буквами. Они складывались в название города, взятие которого с середины прошлого века ассоциируется у россиян с большой исторической победой. Лично мне эта картина радовала взор и внушала оптимизм. Хотя, если честно, в тот момент мне показалось бы оптимистичной практически любая картина, включая «Утро стрелецкой казни».

В аэропорту нас встречал не Паша Кох, а симпатичная светловолосая девушка с бумажной табличкой, на которой аккуратным почерком со школярским наклоном влево было написано: «Херр В. Рябушкин».

– Слышь, ты, херр! – быстро теряя благодушие, позвала я напарника. – Это еще что за синеглазка? Ты кому позвонил, Казанова?

– Клянусь тебе, я звонил Паше Коху! – горячо заверил меня Вадик, усиленно изображая простодушную искренность.

Это у него плохо получалось, потому что на меня он смотрел только одним глазом. Второй глаз заинтересованно косил на прелестницу с табличкой.

– Просто по мобильному Паша был недоступен, и я позвонил на тот номер, который он указал на сайте, – объяснил Вадик. – Ответила приятная девушка. Хм, действительно, приятная...

Легкомысленный напарник полностью отвратил взор от меня и в упор уставился на блондинку с табличкой.

– Херр Рябушкин? – спросила она, выдержав пламенный взгляд Вадика и при этом даже не покраснев.

– Еще какой херр! – с готовностью подтвердил он.

– Я Ксения, – представилась девушка. – К сожалению, херр Кох сейчас занят с другим клиентом, поэтому с вами буду работать я.