Чёрно-белый человек - Ефим Сергеев

он примирительно улыбнулся. — Если реакция дочери — это всего лишь реакция ребёнка, то к мнению матушки я привык прислушиваться.

Олег Васильевич, конечно, смотрел ролик совсем не так, как Даша, Анна Константиновна, Лариса или Алексей. Казалось, он в каждом кадре ищет нечто, что можно выразить словами ярко и коротко. Он не расплывался в улыбке, не умилялся, он уже… работал. Когда клип закончился, Антонов ещё несколько секунд смотрел на погасший экран, затем повернулся к Виктору и сказал, старательно пряча эмоции:

— Ну что ж. Можете поздравить свою племянницу. Она — очень талантливый человек. То, что она придумала — креативно, оригинально, свежо и перспективно. Осталась самая малость — понять, что же вам с Машей может понадобиться от меня?

— Понимаете, — протянул Руденко, не зная, как объяснить «спецэффект», не рассказывая ничего о себе, — мы хотим выложить ролик в сеть, но перед этим записать закадровый текст и… он должен быть… завлекательным. С какими-нибудь необычными пожеланиями здоровья… Или что-то в этом роде. Вашей дочери помогло, но там были особые обстоятельства. А нужно что-то простое и универсальное. И в тоже время — завлекающее… В общем, нужен рекламный супер-слоган, если так можно выразиться.

— То есть, Вы уверены, что Ваш с племянницей ролик — нечто бо́льшее, чем просто классный видеоклип? — Антонов был просто живым воплощением скепсиса.

— Да, можно сказать, что уверен. — Виктор решил идти ва-банк. — На этом настаивает ещё и Маша, у которой заметные улучшения наступили тоже именно во время его просмотра.

И он коротко рассказал об аварии, долгой реабилитации и последнем прорыве. А про себя добавил: «Больше не просите ничего объяснять. Просто поверьте! И помогите, если сможете!.. И не важно, что сам я не уверен ни в чём».

— О! Даже так?! — Олег Васильевич надолго задумался, затем потеребил ухо, неопределенно покрутил кистью правой руки, потер подбородок и наконец спросил:

— Вы знаете историю про то, как во время Великой Отечественной войны на самолёте вокруг Москвы возили чудодейственную икону Казанской Божьей матери? И которая, якобы, помогла отстоять город.

— Да, попадалось что-то на эту тему. Но там было ещё и о том, что доказано…

— Да-да, — перебил хозяин кабинета. — Почти со стопроцентной уверенностью можно говорить, что это миф. Но в то же время доподлинно известно о рапортах некоторых политработников о небывалом воодушевлении среди солдат после появления информации, или — слухов, если хотите, об этом воздушном «крестном ходе».

— То есть, — подобрался Виктор, — Вы хотите сказать, что миф может быть реальной действующей силой?

— Почему нет? Известен же эффект плацебо. Да и психологию никто пока не отменял. А именно на ней и построена вся реклама. Так что… я, в смысле, наша компания, поможет вам. И я даже предложу особые условия сотрудничества.

— И в чём эта «особость» будет выражаться? — спросил Руденко, не опасаясь подвоха. «Просто не спросить было бы, наверное, подозрительно» — додумал он.

— Сначала вопрос: вы с племянницей вообще планировали какую-либо рекламную кампанию? — вопросом на вопрос ответил Олег Васильевич.

— Только в том смысле, что она может понадобиться, — смутился Виктор, — о деньгах, в смысле — о бюджете, не думали пока вообще.

— Я так и предполагал. Поэтому. Мы попробуем придумать тот закадровый текст, о котором Вы говорили. Подумаем, где, когда и сколько разместить рекламы. И не будем выставлять вам никаких счетов. — Антонов замолчал и выжидательно посмотрел на гостя.

— Но… — Руденко улыбнулся, давая понять, что ждёт продолжения.

— Но взамен попросим процент от ваших будущих доходов.

— А если их не будет?

— Значит, это будет нашим неудачным вложением.

— И на какие кусочки Вы предлагаете разделить шкуру неубитого медведя?

— На равные.

Виктор задумался. «Наверно, надо соглашаться. Даже если эти условия невыгодны, понять, какие будут лучше — невозможно. Сейчас невозможно. Поэтому — пусть такой старт и будет».

— Я согласен. Только надо ещё и с племянницей согласовать.

— Разумеется. Только не затягивайте. Поскольку нам придется помимо всего прочего переговорить с авторами всем мультфильмов, чьи персонажи появляются у вас в клипе. Они могут что-то потребовать, особенно это касается «Маши и медведя» — там уже такой солидный бизнес, что скорее говорить придется не с авторами, а с юристами.

* * *

Тем же вечером Виктор рассказал Маше о визите и о предложенных условиях. Девушка, немного поразмыслив, не стала возражать. Созвонились с Антоновым и на следующий день подписали договор. Через неделю им показали текст и график выхода рекламы с местами размещения. Там были перечислены: баннеры на парочке наиболее популярных поисковиков и на нескольких новостных каналах, рекламные слоганы с парой кадров в почти трёх десятках детских и молодёжных групп и каналах-стотысячниках в разных соцсетях (было даже два канала-миллионника, из новичков) и даже телеканал Disney. Виктор с Машей удивились было такому масштабу, но решили, что раз платить ни за что не надо, пусть будет так, как предложили рекламщики. На удивление просто оказалось и с правообладателями всех мультиков, чьи герои мелькали на экране. Они потребовали только сделать титры с упоминанием авторства и запросили чисто символические суммы. Единственным спорным моментом стала озвучка закадрового текста. Олег Васильевич предлагал кого-нибудь из более-менее известных медиа-персон, Руденко же настаивал, чтобы текст прочитали они с Машей. В конце концов сошлись на репетициях с преподавателем сценической речи из ГИТИСа, оказавшегося старым знакомым Анны Константиновны.

Вроде бы простой и короткий текст, который им очень пришелся по душе, поначалу никак не получалось прочитать так, чтобы довольны остались все. В основном недоволен был Евгений Борисович — их «тренер». После нескольких часов мучений и пяти или шести забракованных вариантов Виктор уже жалел, что не послушался Антонова. Видя, что и Машуня начала уставать, хотя поначалу весь процесс её изрядно забавлял, он с раздражением процедил про себя: «Да чтоб она пропала, зажатость наша. Всё, последний раз и я сдаюсь».

Перед тем делать очередную попытку Евгений Борисович вдруг решил рассказать анекдот, обращаясь к Маше, к которой у него и были основные претензии:

«В театре очень капризная актриса говорит режиссёру:

— Я требую, чтобы все драгоценности, которые будут на мне, были не бутафорскими, а настоящими! Иначе играть не буду!

— Дорогая моя! Ну конечно! Всё будет настоящим! И драгоценности, и яд, который вы выпиваете в финале, тоже будет настоящим».

Маша, которая, видимо не знала этот древний анекдот, так заразительно хохотала, что заулыбались все вокруг.

«Ты веришь в сказки? Нет? Зря! Они очень помогают в жизни. Они могут помочь даже тем, кто в них не верит! Попробуй, посмотри! Сделано от чистого