За миг до откровения - Валентина Ива

– Ё-П-Р-С-Т, – подумала Катерина, – помни за каждым и не забудь про себя.

Она хотела сказать: «А, попался, старый хрыч!», – но давясь смехом, проскользнула на кухню, взяла хлеб и услышала голос мужа у костра: «Где же ты где, звездочка алаяяя! Хлеба! Хлеба! Хлеба!» – скандировали гости.

– А зрелищ не хотите? – подумала Катя и побежала в сад.

Привет от шимпанзе

Татьяна Петровна, двадцативосьмилетняя врач-физиотерапевт, вышла из конференц-зала после ученого совета и спустилась с пятого этажа, едва сдерживая слезы. Учёный совет продлился почти на полтора часа больше запланированного времени и рабочий день давно закончился. Татьяна Петровна первая выбежала из зала заседаний, так как сидела около двери и сумела обогнать всех стремящихся к выходу. Недолго думая, она схватила сумочку, накинула плащ, заперла двери физиотерапевтического кабинета и пулей понеслась к выходу, чтобы никого не встречать и никому не объяснять своего опрокинутого состояния и мокрых щек, и глаз.

Раньше, когда она спешила на работу и опаздывала, она проклинала этот парк, который пересечь быстрым шагом от метро до работы можно только не менее чем за десять минут, конечно, если не бежать как оглашенной. Сейчас же она благодарила судьбу за то, что можно свернуть на правую аллею и затеряться в тишине и одиночестве среди деревьев и кустарников и вдоволь нареветься.

Она не представляла, как завтра придет на работу и будет смотреть в глаза сотрудникам, а главное – руководителю её научной работы. Она сгорала от бешенства за вероломность судьбы, подложившей ей такую «свинью» и от стыда за своего руководителя, Леображенского Виталия Мстиславовича, так подло укравшего материалы её диссертации. Ей хотелось немедленно исчезнуть и не появляться больше нигде и никогда, или вернуть время на полгодика вспять, чтобы так не лохануться и не поменять своего прежнего руководителя Сергея Михайловича Раскова, старенького зануду, на перспективного нового профессора, пообещавшего ей золотые горы, с дальнейшим повышением и широкими горизонтами. Где-то там, на небесах или, наоборот, в густых чащобах земной энергетики, откладываются все деяния и помыслы, лукавые и честные, и ждут, чтобы за них воздать по заслугам. Слёзы ручьями текли по щекам и даже по шее за шиворот. Носовой платок уже совсем мокрый, хоть выжимай. Домой ехать не хотелось. Всё-таки хорошо, что защита этой протеже из министерства Леображенского стояла последней, а то как бы Татьяна Петровна дотерпела до конца учёного совета. Её сердце разорвалось бы от негодования и невозможности покинуть помещение. Когда она увидела свои графики и диаграммы и, главное, выводы и рекомендации, она чуть не вскрикнула от неожиданности. Татьяна Петровна знала, что у Виталия Мстиславовича ещё двое подопечных. Один, Дмитрий Егорович Сурин, тоже из министерства, защитился полгода назад, очень успешно. Она присутствовала на его защите. Очень высокий уровень. Тема его диссертации была ей заранее известна. О второй своей защищающейся Леображенский никогда не говорил. Да, собственно, какое ей до них всех дело? Но она хорошо помнит, что Виталий Мстиславович настойчиво просил её отвезти никому не нужные документы именно сегодня в институт биофизики. Она поехала. Он подумал, что она не вернётся к учёному совету, а она вернулась… и вот результат. Хотя результат в любом случае был бы одинаков, но не такой, может быть, болезненный…

Интересно, что завтра будет говорить Леображенский? Как оправдываться перед ней? Зачем она дедушку Раскова променяла на этого подлого вора? На что клюнула, дура? Сергей Михайлович, правда, второй месяц как на больничном. Что делать?

Татьяна Петровна вытерла слезы мокрым, сопливым платком. Вечерело. Свежий ветерок подсушил щеки и глаза. Захотелось шампанского или лучше водки.

На следующий день Леображенского не было на работе, его мобильник не отвечал, заведующий отделением Алексей Сергеевич Лепешин сообщил, что Виталий Мстиславович уехал в Санкт-Петербург со своей подзащитной на какую-то конференцию…

Татьяна Петровна побежала к ученому секретарю с деликатным вопросом о теме своей диссертации.

– Танечка Петровночка! – воскликнул учёный секретарь, семидесятивосьмилетний Владимир Кириллович Садов, – вашу темочку официально-то не утвердили… а сейчас она как бы и не актуальна. Не расстраивайтесь, голубушка, всё наладится… Вот приедет Леображенский, вы с ним побеседуйте…

Леображенский появился через две недели. Влетел, как вихрь, и как ни в чём не бывало плюхнул на стол торт и потребовал чаю. На все вопросы Татьяны Петровны, ее вытаращенные глаза и трясущиеся губы воскликнул:

– Ну, что вы, ей-Богу! Какие пустяки. Возьмём новую тему! Не хотите – не надо! У меня желающих на весь коридор до выхода стоит очередь.

На замечание, что Татьяна Петровна трудилась два года, он отрезал:

– Глупости! Какие ваши годы?!

* * *

Тропа в парке до метро совсем пожелтела от осени. Уже хотелось натянуть вязаную шапочку и перчатки. Хотелось не торопясь идти долго-долго, утомить физическое тело и тем самым избавиться от мыслей о вопиющей несправедливости жизни.

Татьяна Петровна вспомнила, что когда-то давно она была в зоопарке, где-то в Сирии или в Турции. Точно уже не помнила, где. В клетке с шимпанзе рядом со стеклом сидела огромная самка и держала в руках пойманную горлицу. Ленивым движением руки она выщипывала перышки, а птичка, умирая от страха, билась в её руке. Когда одно пёрышко спланировало и зацепилось за шерсть шимпанзе на выпуклом бедре, обезьяна небрежным, очень человеческим движением руки смахнула пёрышко, как надоедливую соринку. Татьяна Петровна сразу поняла, что воспоминание не случайно. Ведь она и есть эта горлица, которую сначала поймали, наобещав три короба счастья, ощипали, а затем смахнули, как сор, со стола, и выбросили за ненадобностью… Она хотела опять заплакать, но обида превратилась в злость, и она произнесла такие проклятья, которые сама не ожидала, что может произнести.

* * *

Спустя полгода Татьяна Петровна прочитала в газете МЕТРО такую заметку:

«… злоумышленник, будучи в нетрезвом состоянии, позвонил в МЧС и сообщил о заложенной в супермаркете бомбе, что оказалось ложным звонком. Хулиганский поступок совершил профессор медицинского центра „Мебиус“ доктор медицинских наук Леображенский Виталий Мстиславович…».

– Ну, вот и славненько! – подумала Татьяна Петровна, – Конец карьеры сногсшибательный!!!

Сергей Михайлович уже почти здоров. Тему утвердили новую и, причём официально. Через полгода апробация.

Знание – сила

Ослепительно белый с полосатой голубой трубой теплоход «Глеб Кржижановский» медленно отчаливал от причала Речного вокзала, чтобы порадовать красотами берегов Среднерусской возвышенности и начинить информацией об исторических достопримечательностях мозги суетливо снующих по палубам особей отряда приматов, называющих себя москвичами. Маршрут «Москва – Мышкин» и обратно был Леночке о-о-очень хорошо знаком. Любительница речных круизов, Елена Александровна Осина в течение года изыскивала капельку времени и такую же капельку средств, чтобы хотя бы раз в год, а лучше – два – проплыть по знакомому маршруту и ещё и ещё раз спросить себя: «Какого чёрта мне нравится именно такой вид отдыха? И почему мне не хочется подниматься на воздушном шаре, прыгнуть с парашютом или переться в горы, чтобы потом спускаться обратно?».

Прислонившись к бортику верхней палубы, она смотрела, как садится солнце. Это она видела уже больше чем тысячу раз, но – что удивительно – всякий новый закат совершенно не был похож на старый, а в этой периодичности и есть великое таинство непреходящих ценностей жизни.

К этой поездке подготовились давно: чем раньше приобретёшь путевку, тем дешевле она тебе обойдется. Коллективчик, с которым она сейчас плавно колышется легкой волной реки, ей хорошо известен, так как путешествуют они вместе уже не в первый раз: это подружка Соня и её родители: Татьяна Петровна и Родион Сергеевич Базилёвы.

Пароход медленно двигался вон из Москвы, вперед к живой природе, свежему воздуху и блаженному умиротворению.

К великому удивлению путешествующих, в ресторане кораблика все столы были круглыми и рассчитаны на восемь человек. Еще не подозревая, какой подарок им подкинет судьба, сплоченная компания радостно и оптимистично направилась на ужин. Любезная администраторша подсадила их к уже поглощающим пищу мрачным субъектам, широко расположившимся на всех восьми местах вокруг стола. Никто из ужинающих не убрал свои сумки, ветровки и «визитки» со свободных мест, около которых топтались семья Базилёвых и Осина. Сонечка рассвирепела, но не подала виду, нежно улыбнулась и зачирикала:

– Добрый вечер! Меня зовут Софья. Вы не уберёте свои вещи? – недоумённый взгляд четверых пережёвывающих пищу прошёл насквозь и продолжился где-то там за спиной. Соня сгребла барахло и, роняя вещи, оттащила охапку к стойке.