Пока смерть не разлучит нас - Мэри Джонстон

был мертвый штиль, а то испанцы застали бы нас врасплох.

Шума за палисадом форта хватало, но порядка там было куда больше, чем снаружи. На равелинах, у наших трех кулеврин и немногочисленных фальконетов, хлопотали канониры; в одном месте комендант форта, капитан Уэст, раздавал желающим кирасы, кольчуги, мушкеты, алебарды, шпаги и луки, в другом его жена, дама очень храбрая и воинственная, надзирала за приготовлением огромного котла кипящей смолы.

У каждой бойницы уже стоял стрелок, а через западные ворота валила орда невольных оккупантов: коров, свиней и домашней птицы, которых, вопя во все горло, подгоняли мальчишки.

Пробираясь сквозь толчею, я направился туда, где расположился губернатор. Окруженный членами Совета колонии и депутатами Палаты, он сидел на пороховой бочке и громовым голосом отдавал приказы.

– А, вот и капитан Перси! – воскликнул он, заметив меня. – Вы-то мне и нужны. Для вас война – дело привычное, вот и научите, как побить этих испанских нахалов.

– Тут нечему учиться, сэр, – сказал я. – У англичан это получается само собой. Однако вполне ли вы уверены, что нам и впрямь представился случай поразвлечься?

– На сей раз нет никаких сомнений, – ответил он. – Ночью этот корабль вошел в устье; Дэвис подал ему сигнал остановиться, потом приказал дать пушечный выстрел поверх его палубы, но тот продолжал плыть как ни в чем не бывало. Конечно, тогда было темно и рассмотреть его как следует не удалось, но если корабль не вражеский, то почему он не остановился, чтобы заплатить подать на содержание форта? К тому же мне доложили, что водоизмещение у него не меньше пятисот тонн, а такие большие суда никогда еще в наши воды не заходили. Поскольку ветра почти не было, к нам тотчас отправили нарочного, надеясь, что он сможет опередить врагов и предупредить нас. В Бэссиз-Чойсе нарочный пересел на свежего коня и на рассвете обогнал-таки неприятельский корабль. На реке был туман, и он смог разглядеть только одно: что корабль очень большой и что на нем три яруса пушек.

– А какой на нем был флаг?

– Никакого.

– Да, – сказал я, – это подозрительно. Как бы то ни было, мы правильно сделали, подготовившись к встрече. Их тут ждет горячий прием.

– А между тем кое-кто советует мне сдаться, – продолжал губернатор. – Есть тут по крайней мере один, которому хочется, чтобы я отправил «Тигр» вниз по течению с белым флагом и с моей шпагой.

– Где он? – вскричал я. – Уверен, что он не англичанин.

– Я такой же англичанин, как и вы, сэр! – тотчас откликнулся джентльмен, в котором я узнал своего недавнего знакомца – мастера Эдварда Шарплеса. – Хорошо вам, шальным забиякам из Нидерландов, толковать о сопротивлении испанцам, у которых бойцов вдвое больше нашего, а пушек столько, что они всё здесь могут разбомбить в пыль. Но люди умные понимают: при таком соотношении сил лучше всего сдаться.

– А трусливым законникам-крючкотворам лучше всего помалкивать, когда говорят мужчины и солдаты, – не остался в долгу я. – Мы тут собрались не за тем, чтобы заключать договор с дьяволом, так что стряпчие нам не нужны.

Офицеры и канониры захохотали, но мастер Эдвард Шарплес продолжал гнуть свое: страх перед испанцами сделал его очень храбрым со всеми остальными.

– Они сотрут нас с лица земли! – стенал он. – Не оставят в Америке ни одного англичанина! Их кулеврины разнесут этот форт в щепки, они разорвут нас в клочья своими гранатами, скосят картечью! – Тут его голос сорвался на визг, и он весь затрясся, как в приступе лихорадки. – Да что вы все, спятили?! Ведь на нас идет Испания, богатейшая, могущественная Испания, которой подвластен весь Новый Свет!

– А сражается с нею Англия! – крикнул я. – Да устыдись же ты наконец и придержи язык!

– Если мы сейчас же сдадимся, они нас отпустят, – проскулил он. – Мы сможем сесть в лодки и добраться до Бермудских островов. Они нас отпустят, отпустят!

– Прямиком на галеры, – пробормотал Уэст.

Шарплес решил попробовать другое средство:

– Подумайте о женщинах и детях!

– Как раз о них мы и думаем, – сурово ответил я и в сердцах добавил: – Замолчи же наконец!

Губернатор, человек храбрый и честный, встал со своей пороховой бочки.

– Ваши рассуждения не имеют отношения к делу, мастер Шарплес, – сказал он. – По-моему, всем ясно, в чем состоит наш долг, а сильны мы или слабы, значения не имеет. Здесь позиция, которую нам надлежит оборонять, и мы либо удержим ее, либо умрем. Да, нас мало, но мы – Англия в Америке, и мы отсюда не уйдем. Здесь пятое королевство нашего короля42, и мы отстоим его. Так что положимся на Бога и будем драться до конца.

– Аминь, – сказал я.

– Аминь, – хором повторили члены Совета, депутаты Палаты и вооруженные поселенцы, сгрудившиеся вокруг.

Тут в толпе послышались взволнованные возгласы, и наблюдатель, стоявший на большой кулеврине, закричал: «Вижу парус!» Мы все как один посмотрели в сторону устья и действительно увидели плывущий к нам корабль. Налетевший с моря сильный ветер дул ему в корму, и расстояние между нами быстро сокращалось. Однако пока можно было различить лишь одно: что корабль действительно очень велик и что на нем подняты все паруса.

Толпа, стоявшая снаружи, хлынула в ворота палисада. Не прошло и десяти минут, как женщины встали в линию, готовые заряжать и подавать мушкеты, дети укрылись от обстрела, мужчины построились, канониры заняли свои места у орудий, а на флагштоке взвился английский флаг. Я сам поднял его и продолжал стоять рядом, когда ко мне подошли мастер Спэрроу и моя жена.

– Все женщины вон там, – сказал я ей. – Идите лучше к ним.

– Я предпочитаю остаться здесь, – ответила она. – Я не боюсь. – Ее голова была гордо поднята, щеки раскраснелись. – Мой отец сражался с Великой Армадой43. Добудьте для меня шпагу у того человека, что их раздает.

Наблюдатель, стоявший на кулеврине, крикнул:

– Корабль огромный, все пятьсот тонн, а то и больше! О господи, сколько у них пушек! А верхняя палуба срезана!

– Тогда это наверняка испанцы! – воскликнул губернатор.

Внезапно толпа иностранцев, кабальных слуг и ссыльных преступников взорвалась громкими выкриками, и, вглядевшись, мы различили в ее гуще Шарплеса: он взгромоздился на бочку и что-то говорил, бурно жестикулируя.

– «Тигр», «Любимая» и «Счастливое возвращение» выходят им навстречу! – доложил наблюдатель.

Англичане встретили эту весть приветственными криками, а разноперый сброд, собравшийся вокруг Шарплеса, – воплями и стенаниями. От дикого страха адвокат утратил остатки стыда.

– Много ли пушек на этих суденышках? – визжал он. – По паре жалких фальконетов и по горстке мушкетов, и с этим они смеют атаковать огромный военный корабль! Да он их раздавит и не заметит! Пустит ко дну одним