Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – I - Шри Ауробиндо

Выше мы убедились, что запредельное Небытие есть, возможно, лишь неведомая нам форма бытия и, более того, – невыразимое Блаженство. По крайней мере, буддийское состояние Нирваны – предмет и цель одного из самых светлых устремлений человека к тому, чтобы достичь этого высшего Небытия и навеки пребыть в нем, – психологически является выражением неизъяснимого покоя, мира и радости для тех, кто уже в земной жизни обрел освобождение. С практической точки зрения это состояние означает прекращение всякого страдания, к чему приходят уничтожением в себе всех эгоистических помыслов, побуждений и чувств; для нас же ближайший по важности вывод относительно Нирваны – в том, что мы можем в положительном смысле именовать это состояние как невыразимое Блаженство (если вообще допустимо дать какое-то название тому внутреннему пустоте-покою, что лишен какого бы то ни было содержимого), к которому неприложимо и теряет право на существование даже само понятие бытия. Это своего рода Сатчитананда, но мы не можем говорить о ней, используя даже сами эти высшие понятия – Сат, Чит и Ананда, поскольку Небытие устраняет любые термины и понятия, равно как и превосходит всякий опыт познания.

С другой стороны, мы взяли на себя смелость предположить, что поскольку ничто не выходит за пределы единой Реальности, в том числе и рассмотренное выше отрицание низшего плана, то тогда следует заключить, что и последнее противоречие – небытие Сатчитананды есть не что иное, как Сатчитананда. Это состояние «небытия» доступно нашему разуму, нашему внутреннему видению и даже ощутимо на уровне наших органов чувств с такой же ясностью и очевидностью, как все то, по отношению к чему оно, как может показаться, выступает отрицанием. Подобное восприятие сохранялось бы в нашем внутреннем опыте всегда, если бы мы не были введены в грандиозное заблуждение и не стали жертвой всеобъемлющего Неведения, Майи или Авидьи. Принимая во внимание эти факты, можно попытаться найти решение интересующей нас проблемы в целом; и хотя оно, скорее всего, не будет решением метафизического свойства, удовлетворяющим потребности логически мыслящего рассудка, поскольку мы находимся на грани непознаваемого и непередаваемого, пытаясь проникнуть взглядом в запредельность, оно, тем не менее, должно дать нам прочную основу для опыта воплощения божественной жизни.

Для того чтобы осуществить все это, мы должны выйти за пределы поверхностного восприятия, которым обычно ограничивается разум, попытаться исследовать непознанные и неизведанные области, проникнуть в бездонные глубины сознания и отождествить себя с неведомыми нам состояниями бытия. Человеческий язык – неважный помощник в таком деле, но мы, по крайней мере, постараемся отыскать в нем те доступные символы и образы, которые помогут обрести более света нашей душе, а разуму – воспринять отблески того, что невозможно передать словами.

Глава VII. Эго и Двойственность

Душа, обитающая на древе Природы, погруженная в неведение и опечаленная тем, что она и Господь – не одно, возрадуется, когда увидит свое иное «Я», его величие и единство с Господом.

Шветашватара Упанишада[27]

Если на самом деле все есть Сатчитананда, то смерть, страдание, зло и всевозможные ограничения, налагаемые на человека в проявленном мире, могут быть лишь порождением (положительным по своему практическому влиянию на нашу жизнь и отрицательным – по существу) искаженного и извращенного сознания, отошедшего и обособившегося от всеобщего и объединяющего знания своей собственной природы и ввергнутого в заблуждение раздробленности и неполноценного опыта. Этот процесс обособления сознания в иносказательной поэтической форме отражен в библейской Книге Бытия как грехопадение человека, представляющее собой его уклонение от полного и чистого принятия Бога и самого себя или, скорее, Бога в себе, и переход на уровень раздробленного, разделяющего сознания, что для него оборачивается дуализмом мировосприятия и влечет за собой целую цепь полярно-парных противоположностей, таких как жизнь и смерть, добро и зло, боль и радость, совершенство и недостаточность – таковы последствия расколотости, двойственности человеческого существа. Это и есть тот запретный плод, что вкусила соблазненная Природой душа, Адам и Ева, Пуруша и Пракрити. Искупление грехопадения достигается обретением утраченного универсального сознания и восстановлением духовной основы на уровне физического бытия. Только тогда человеческой душе будет позволено вкусить плод с древа жизни и уподобиться Божественному и жить в Природе вечно. Ибо только в этом случае достигается цель, ради которой душа нисходит в материальный мир – когда человек приобретает знание добра и зла, страдания и радости, жизни и смерти приобщением своей души к высшему знанию, примиряющему и определяющему место этих противоположностей во вселенной и преобразующему разделение крайностей в Единство божественного прообраза.

Для Сатчитананды, как присутствия во всем сущем беспристрастной универсальности и общности, смерть, страдание, зло и ограничения материального мира могут быть лишь обратной стороной медали, теневыми формами своих светоносных противоположностей. В том виде, как мы воспринимаем эти двойственные явления, они служат лишь почвой для разъединения и разногласий и создают разделение там, где должно быть единство, непонимание – где должно быть согласие, стремление к независимой обособленности – вместо попытки создания гармонического единства. Всеединство даже только на уровне вселенских вибраций одного типа, например, если взять одну лишь сферу физического сознания, исключив все, что выходит за ее пределы, должно в любом случае предполагать стремление к гармонии и к примирению конфликтующих противоположностей. С другой стороны, для Сатчитананды, что выступает как трансцендентное по отношению к проявленным вселенским формам, в строгом смысле никак не могут быть применимы дуальные категории в любом понимании и толковании, даже если достигнуто их «примирение». Трансцендентность может только преобразовывать; оно не примиряет, а скорее трансформирует противоположности и превращает их в нечто, превосходящее их и снимающее их противостояние.

Тем не менее, сначала нам надо попытаться соотнести человеческую личность с гармонией всеединства. Здесь нам необходимо осознать (иначе проблема не имеет решения), что способ нашего восприятия вселенских реалий и ценностей хотя и оправдан с точки зрения практических задач человеческого развития и опыта, в то же время не является единственно возможным, наиболее полным, совершенным и правильным. Подобно тому, как возможно существование других органов чувств или способностей чувственного восприятия, которые по сравнению с обычными человеческими возможностями видят и ощущают физический мир по-иному, более полным и совершенным образом, точно так же возможно и другое ментальное и супраментальное видение вселенной, отличное от нашего сегодняшнего видения и превосходящее его. Существуют состояния сознания, в которых Смерть есть лишь изменение в ходе бессмертной Жизни, боль – сильный спад волны вселенского блаженства, который мы не в состоянии выдержать, конечное – обращение Бесконечного на самого себя, а зло – не что иное, как стремление добра отыскать наиболее совершенные формы своего проявления; и все это подтверждается не на уровне отвлеченных, абстрактных концепций, но в реальном видении и посредством постоянного конкретного опыта. Достижение этих состояний сознания является, возможно, для человека одним из самых важных и необходимых этапов на его пути к самосовершенствованию.

Конечно, практическая ценность и значимость того видения и мировосприятия, которое дают нам органы чувств и дуалистически организованный чувственный разум, сохраняется в своей собственной сфере и принимается как норма обычной человеческой жизни до тех пор, пока человек не будет готов к более глубокой гармонии, где чувственные способности подвергнутся трансформации и переосмыслению, заняв подобающее им скромное место и не утрачивая при этом связи с соответствующими им реалиями. Расширение границ восприятия без соответствующего знания, способного по-новому интерпретировать прежнюю картину чувственно воспринимаемого мира, может привести к серьезным расстройствам психики, нарушив ориентацию человека в повседневной жизни и его способность правильного использования своего мыслительного аппарата. Точно так же расширение нашего ментального сознания, сопровождающееся переходом от опыта эгоистических противоречий к хаотическому единству с определенной формой всеобщего сознания, легко может привести к нарушению уклада активной человеческой жизни в условиях мира относительности и двойственности. Этот факт, без сомнения, лежит в основе предписанного Гитой правила, согласно которому обладающий знанием не должен открывать этого знания и смущать им людей невежественных; ибо, подражая примеру мудреца, но не понимая при этом принципов, которыми руководствуется в своем поведении знающий и мудрый, люди невежественные потеряют всякую ориентацию в жизни, утратят свои собственные критерии и жизненные ценности, не приобретя и не усвоив взамен никаких высших начал и ценностей духовных.