Рубины Блэкхерста - Мария Грин

— Клянусь Юпитером, но вы правы!

ГЛАВА 8

Хезер не могла поверить своим ушам. Молодая женщина боялась сойти с ума от неожиданного счастья. Она не смела говорить, боясь, что слова могут разрушить ее новую надежду, но ум требовал подтверждения тому, что она не ослышалась.

— А как вы определили? — выдохнула несчастная.

Лицо мистера Блэкхерста покраснело от напряжения. Он протянул ей сережки:

— В подлиннике в месте прикрепления фиксатора выгравированы две строчные буквы с инициалами ювелира. А здесь нет никаких меток. И еще естественные трещины и изъяны на рубинах не такие, как на оригинале, к тому же эти имеют более светлый оттенок. — Он показал на центр драгоценного камня. — Но это очень неплохая копия! Интересно узнать, кто ее автор. — Блэкхерст достал из кармана ожерелье и подверг его столь же внимательному осмотру. — Да, оно тоже отличается от подлинника. Я должен был бы заметить это раньше.

Следующий вопрос уже застыл на губах у Хезер, но мужчина, похоже, уже догадывался, о чем он будет.

— Очевидно, вы восстановили свое доброе имя, мисс Максвелл, — произнес он. — Но не питайте слишком радужных надежд. Это дело еще не закрыто, и я сомневаюсь, чтобы нам быстро удалось получить ответы на все вопросы. А пока вы остаетесь главным подозреваемым.

Хезер не собиралась объяснять ему, что мысль о возможной подделке драгоценностей пришла ей только от страха. Камень свалился с ее плеч, она бросилась ему на грудь, забыв все неприятное, что случилось между ними, забыв всю свою неловкость.

— Спасибо вам за то, что вы выслушали меня! — обнимая его, произнесла она.

Мистер Блэкхерст какое‑то мгновение удерживал ее кудрявую головку, но затем легонько оттолкнул от себя.

Чувствуя стыд и неловкость момента, Хезер сделала шаг назад:

— Простите меня. Мне не следовало так бурно проявлять свои эмоции. Это, наверное, плохая манера. Я знаю, меня много ругали за мою импульсивность.

Он махнул рукой жестом легкого раздражения и досады.

— Вы сейчас мне напомнили мою бывшую жену. Она чересчур любила нападать, не думая о последствиях, — холодно заметил Фалько.

— Все это ужасно, — с горечью возразила Хезер. — Но, наверное, нельзя позволять прошлому мешать нашему настоящему. Вы, однако, правы. Такая импульсивность и неумение держать себя — это недопустимо для леди.

Блэкхерст посмотрел на нее с подозрением:

— Ваш сарказм совершенно меня не трогает — нет, возможно, он влияет, но только в отрицательном смысле. Я не одобряю женского нахальства.

— Конечно, вы не можете этого любить. Вы любите властвовать над всем и вся вокруг себя.

Между ними опять назревал конфликт, но на этот раз она не планировала задевать его. В голосе девушки звучало утомление, и Блэкхерст это тоже понимал. В конце концов, ведь она никогда не любила спорить.

Не сказав больше ничего, молодой аристократ двинулся к двери.

— Теперь мне можно выходить из таверны без сопровождения сержанта Бэгберна? — бросила ему вдогонку Хезер.

Секунду он подумал над смыслом ее слов:

— Да, я полагаю, что можно, пока все не прояснится в этом деле. Если вы, чтобы отвлечь меня от движения по следу, не придумали какой‑то новой игры с этими драгоценностями, очевидно, что кто‑то решил взвалить на вас всю вину за кражу. Может быть, вы оказались объектом, удобным для этой цели, совершенно случайно, но не исключаются и какие‑то другие, более глубокие мотивы.

По спине девушки опять пробежал холодок страха:

— Не считаете ли вы, что кто‑то здесь сознательно хочет погубить меня?

— Я не уверен в этом, но в целях вашей безопасности думаю, что о нашей сегодняшней находке пока лучше помолчать. Как говорится в пословице: «Дай вору достаточно веревки, и он повесится сам». Я, конечно, расскажу об этом сержанту Бэгберну, но никому другому.

Хезер согласно кивнула:

— Благодарю вас за заботу о моей безопасности — хотя вы и женоненавистник.

Мистер Блэкхерст слегка улыбнулся:

Называйте меня как хотите, но мне не хотелось бы, чтобы преступник применил насилие к кому‑нибудь из гостей таверны. — Он посмотрел на собеседницу долгим, изучающим взглядом, который тронул ее до такой степени глубоко, что она не захотела сознаться в этом себе самой. Это был бальзам для самых глубоких струн ее души, пьянящий напиток, который она пила судорожными глотками. Ей очень не нравилась грубость этого красавчика, но в нем было что‑то такое, что очень глубоко трогало и волновало все ее существо, может быть, его искренняя заботливость, честность, прямолинейность и надежность. Поэтому‑то Хезер и не могла сдержать свою обиду, когда он грубо задевал ее чувства.

— Судя по вашему виду, вам было бы неплохо отдохнуть, — сказал Блэкхерст и вышел из комнаты.

* * *

Хезер поднялась в свою комнату, бросилась на кровать и пробыла там около часа. Мысли кружились в ее голове, вопросы вышагивали строем, как солдаты. Вопросы, еще вопросы. Кто же хочет свалить всю вину за кражу на нее? И зачем? Девушка не могла вспомнить ни одного случая в своей жизни, когда она сама нажила бы себе врага. Возможно, мистер «Член» захотел поменять булочку в ее корзине на ожерелье. Но восстанавливая в памяти обстоятельства поездки, молодая женщина не могла вспомнить, чтобы он или кто‑то другой ели эту злосчастную булочку во время путешествия. К тому же, другие пассажиры были ей малознакомы или незнакомы вообще.

Хезер повернулась на другой бок и поплотнее накрылась одеялом. В ее голове еще жил образ Блэкхерста, голубые глаза, вьющиеся черные волосы. Несомненно, он был рыцарем, человеком, на которого можно понадеяться в трудную минуту. Ей очень хотелось бы узнать его получше. Она наверняка сможет доказать ему, что не все женщины — расчетливые и скупые создания.

Хезер подумала, что было бы неплохо увидеть его во сне, и с этой приятной мыслью она погрузилась в сладкую дрему.

Когда девушка проснулась, был уже обеденный час. Несмотря на холод в комнате, она почувствовала себя отдохнувшей. Груз переживаний казался ей уже не таким тяжелым, даже нос ее дышал свободнее. Хезер села на кровати, свесив ноги, и поклялась, что обязательно найдет мерзавца, который решил устроить ей свидание с виселицей.

Силы вернулись к девушке, и теперь она была готова к новым ударам и сюрпризам судьбы, если те последуют.

В чистом, хотя и мятом халате, аккуратно причесанная, умытая, отдохнувшая, Хезер бодро вошла в общую комнату с пивным бочонком. Путешественники сидели вокруг одного стола, в комнате явственно ощущался запах жареного мяса. Он назойливо проникал в ноздри Хезер, напоминая ей, что она с утра ничего не ела. Ее взор лениво скользнул по мисс Даймонд, мисс Уэдж, сержанту Бэгберну, Тео, леди Флёр, сэру Питеру, пока, наконец, не остановился на мистере Блэкхерсте, сидевшем у самого края. Мистер «Член» за обедом отсутствовал. Блэкхерст слегка улыбнулся — или ей это показалось? — и пригласил сесть рядом с ним. Она поблагодарила его за приглашение.

— Чувствуете себя получше? — спросил он как бы невзначай.

— Спасибо, намного лучше, — ответила Хезер, ощущая, как румянец проступает на ее щеках.

— Я говорил с сержантом Бэгберном и думал, что он все же извинится перед вами после того, что мы обнаружили, — пробормотал Блэкхерст, пододвигая поближе к ней чашку с дымящимся картофелем, приправленным сушеным укропом. — Но он отказался. Бэгберн все еще настаивает, что вы виновны. Несгибаемый человек.

От его слов у Хезер слегка испортилось настроение.

— Вы правы. Как и полагается стражу закона, у него начисто отсутствует воображение. Его череп такой же крепкий, как эта лавка.

— Он хочет провести обыск во всех комнатах, чтобы доказать, что из всех пассажиров только вы имеете отношение к рубинам, хоть и фальшивым.

Хезер украдкой посмотрела на сержанта. Его лицо отражало работу мысли, лоб покрылся сетью мелких морщин, он весь словно потемнел. Очевидно, сегодня и еда была ему не в удовольствие. Сочные куски мяса, бобы, великолепный соус… Он сердитыми движениями заталкивал все это себе в рот.

— По его мрачному виду я могу сделать вывод, что вы не одобрили его предложения.

Блэкхерст кивнул и загадочно улыбнулся. Его улыбка заставила сердце девушки часто‑часто забиться.

— Нет необходимости в открытую подозревать кого‑нибудь из других путешественников. Немного хитрости даст лучший результат.

Во время перемены блюд к ней обратился Тео.

— Мисс Максвелл, я хотел попросить у вас прощения за то, что приготовил вам слишком крепкий пунш, из‑за чего у вас должна была ужасно болеть голова.

— Конечно, я чувствовала себя не очень хорошо, но благодаря вам я стала более искушенной в крепких напитках.