Тени Марса - Анатолий Гончар

Хасанов, виновато опустив голову, встал. Кажется, он понял, что был не прав, но извиняться не намеревался, поэтому постарался просто не встречаться с генералом взглядами.

— С взрывчаткой всё ясно, но где я возьму глиссер. Их в городе кот наплакал, да и зачем он тебе сдался? Уж не собираешься ли ты с его помощью бомбить вражескую технику?!

— Почти, — смиренно согласился генерал и тут же так рявкнул, что у присутствующих заложило уши: — Ты что, полковник, голыми руками в туннель будешь взрывчатку таскать или как? Если по пути попадётся еще один глиссер или бот, гони его сюда тоже! И никаких зачем, почему! Война началась. Действуй!

Хасанов вновь пристыжено затих и, вяло козырнув, бросился выполнять приказание. Уже у самой двери он был остановлен окриком профессора:

— Уважаемый, мой "Махаон" стоит у ворот вашей базы, ключи на месте.

Полковник благодарно кивнул и исчез за дверью.

— Простите профессор, мы отвлеклись. Но не могли бы Вы теперь продолжить Ваши рассуждения?!

— Да я почти всё сказал, — Александр Абрамович растерянно развел руками. — Ничего путного в моей голове больше нет. Уж извините, но у меня нет необходимых познаний в военной технике, — он снова развёл руками. — Хотя… — профессор задумался. — Пожалуй, я… Пожалуй, я поясню вам, как следует подойти к проблеме, а уж рассуждать и думать, господа военные, придется вам.

— Итак, представьте себе танк. Представили? Теперь разложите его на отдельные, как можно более мелкие детали, например башня, ствол, э-э-э…

— Корпус, — подсказал начальник разведки.

— Нет, корпус не подойдёт, корпус- это слишком большая часть машины. Разложите корпус на части. Например, левый бок, правый бок, лобовая часть, корма. В конце концов, что там у него есть ещё?

— Триплексы, люки, траки, катки… — генерал начал быстро перечислять составляющие танк детали. В это время начальник штаба всё это быстро записывал на листок бумаги. Лобенштайн удовлетворённо закивал головой.

Когда был готов полный список, а точнее перечень всевозможных составляющих танка и никто не смог вспомнить ничего нового, они принялись рассматривать каждую деталь на предмет уязвимости. Когда дошли до триплекса, генерал обрадовано улыбнулся:

— Возможно, это то, что мы ищем. Триплексов, как явствует из доклада разведки, на них нет. Машина полностью автоматизирована. Но ведь как-то они видят и слышат?! Значит, должен быть какой-то локатор или нечто ему подобное. А, следовательно, если его уничтожить, танк станет слеп и глух. Что ж, будем искать и уничтожать локатор. Хотя нет ни какой гарантии, что мы сможем повредить хотя бы эту часть машины. К сожалению, кажется, у нас в списке всё. Остался один ствол. — На слове "ствол" генерал задумался. — Ствол, ствол, — повторил он это слово несколько раз подряд, и внезапно его лицо озарилось счастливой улыбкой. — А что, если стрельнуть лазером в отверстие ствола?! Если там будет снаряд, он наверняка взорвётся! Да, именно так! И даже если танк сохранит способность двигаться, то стрелять он всё равно не сможет. Конечно, отверстие дульного канала невелико, но не для того ли, чтобы попадать в столь малые цели, мы каждую неделю тренировались на полигонах?! Что ж, пожалуй, теперь у нас есть хоть какой-то шанс!

— Командир, — подал реплику начальник штаба, — но попасть в ствол можно лишь с самолета. Они бьют с закрытых позиций, и ствол у них постоянно задран вверх.

— Значит, мы должны заставить противника бить прямой наводкой. Придется идти на сближение, — генерал почти бессознательно заменил кровавое "идти в атаку" на почти мирное "сближение", и сам едва не скривился от подобного лицемерия. — Поднимаем людей! — он помолчал, потом гордо выпрямился, и в его голосе снова зазвенела сталь. — Приказываю поднять батальоны в атаку!

— Но это же самоубийство! — пронзительно выкрикнул кто-то из офицеров, но Ильченко даже не глянул в сторону возопившего.

— Не более, чем сидеть здесь и ждать, когда враг обратит на нас внимание, — решение было принято и генерал не собирался его менять. — Черт бы вас побрал! Вы же сами совсем недавно ратовали за вступление в бой! Так что совещание окончено, господа, теперь будут только приказания. Хотя могу вас утешить: в любом случае выбора у нас нет. Так что либо этот фокус нам удастся, либо колония на Марсе перестанет существовать. Господа офицеры, удачи вам всем! А теперь прошу разойтись по своим местам согласно боевого расчета. По прибытии доложить дежурному по бригаде о своей готовности. Ещё раз удачи вам, господа! — Ильченко надел форменную пилотку и первым покинул внезапно ставшую слишком тесной штабную палатку.

На борту космического лайнера уже столпилось более тысячи десантников. Сергей видел, что ещё несколько десятков стальных гигантов принимают в своё чрево разношерстно одетый десант, состоящий из только что призванных из запаса легионеров. Одежду и оружие в больших зеленых контейнерах погрузили следом, не распаковывая. Ляпидевский подивился столь поспешной расторопности чиновников, руководивших отправкой, но расспрашивать кого бы то ни было о причинах столь чрезвычайной суетливой нервозности не стал. Все куда-то очень спешили. Было похоже, что на Марсе и впрямь заварилось что-то серьезное.

— Вот заодно и в космическое путешествие слетаю, — оптимистично подумал Ляпидевский, устраиваясь поудобнее в противоперегрузочном кресле. Корабельный диктор начал предстартовый отсчёт времени…три, два, один, ноль… Космический грузопассажирский лайнер, оглушительно взревев двигателями, тяжело оторвался от земли, стремительно набирая скорость разорвал пелену облаков, вырвался за стратосферу и, скинув с себя оковы земного притяжения, лёг на заданный курс. Теперь корабль, всё время разгоняясь, будет лететь сквозь черноту космического пространства целые сутки, затем ещё сутки его скорость будет падать. К исходу вторых суток это огромное, неуклюжее на вид сооружение вновь окажется на твердой почве планеты, только это будет уже другая планета, красный и едва видимый с Земли Марс.

Сергей лежал в полуоткинутом кресле, и на его лице мелькала странная улыбка. Ему было смешно и горько одновременно. Смешно потому, что прослужив в легионе, гордо именующем себя космическим полтора года, он ни разу не был в открытом космосе, а горько от того, что теперь складывалось такое пакостное впечатление, что его первый же выход в космос вполне может стать и последним. Подобный расклад вовсе не устраивал ни сержанта космических войск, ни тем более рабочего- станочника одного из множества богом забытых оборонных предприятий. Сергей хоть изредка и желал самому себе скорейшей смерти, а происходило это во время приступов меланхолии, вызванных беспросветностью существования, всерьёз умирать никогда не собирался. Но теперь, бросая взгляды в крикливую суету космопорта, он внезапно ощутил на плече холодную ладонь костлявой старушенции, неспешно приноравливающей к его шее свое сельскохозяйственное орудие. Радостно-возбужденное состояние, вызванное столь разительной сменой декораций, прошло, сменившись холодом заглянувшей в глаза бездны.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});