Офицер-разведки (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич

- Ясно, - сбив фуражку на лоб, потёр тот затылок ладонью. - Сейчас вас к командованию отведут, пусть решают. Да, медикам медпомощь нужна?

Те покачали головой отрицательно, и три бойца повели нас к дороге, а рота продолжила прочёсывание. Приказ с них никто не снимал, да и то что я уничтожил всех, похоже особо не поверили. Стоит отметить, что документы мне вернули, но шашку и пистолет попросили сдать, что я и сделал, один из бойцов нёс. У врачей оружия не было. Тут уже недалеко было, быстро дошли. Разбитые машины и остовы сгоревшей техники стаскивали на обочину трактором. По дороге шла пехотная колонна, с пушками, или полк или свежая дивизия. Работали следователи, трое, около взвода бойцов их охраняли, да помогали собирать тела. Большую часть похоже уже увезли, где-то в братской могиле похоронят. Наблюдатель нас заметил, подал сигнал, так что встретили, и довели до раздолбанной «полуторки», что следователи использовали для передвижения и как базу для работы. Ну а дальше опросили. Врачей тоже. Их с сопровождением отправили на свою базу, попутной машиной, а вот меня задержали. До самой темноты я занимался двумя вещами. Писал рапорт о засаде и схватке с бандитами. Потом водил следователей и показывал где работал, где тела лежат. Те не все нашли. Осматривали их, собирали оружие, что меня не заинтересовало. В общем, те подсчитали, сто пятьдесят два тела, плюс те трое, что в бункере скрылись. Сколько точно было раненых в бункере, сообщили врачи. Воронку и развалины уже осмотрели.

Меня отвезли на свою базу, уже в два часа ночи там были, это на окраине Львова, и «Глаз» показал кое-что, что мне не понравилось. Я видел как чернобровую, со связными спереди руками, куда-то увезли на машине. Трофейный грузовой «Опель» был. Тут вообще должны были провести проверку у медиков, отправив запросы в их части. Дело в том, что за тем как девушку сажают в машину, наблюдал один майор. Знакомый. Я его не сразу узнал, но ассоциации с чернобровой сказались. Первые дни войны, я вышел из окружения, спас девушек, там была и чернобровая, и со мной начали работать особисты, не скажу, что жёстко, но опрашивали настойчиво. Спасённым моим это не понравилось и те гоняли особистов в хвост и в гриву. Одного так на яблоню загнали и трясли её, стараясь стряхнуть его. Этим особистом и был тот майор, что сейчас с крыльца здания наблюдал за погрузкой чернобровой. Подозреваю что тот был старшим на базе. Будет тот мстить за такое унижение? От человека зависит. Наверняка ведь ему до сих пор поминают тот случай, придумав какое унизительное прозвище. Просто действия с чернобровой мне не понравились, нужно готовится. Скорее всего майор уже в курсе, что я тут снова был. Может и не упустит свой шанс. Хотя, когда мы доехали, уже стихло всё, так что меня определили в камеру, да, сразу в камеру, да ещё в одиночку, где я быстро сменил гимнастёрку на запасную. Пришлось погоны снимать, на ней всё ещё капитана были. Зато отверстий от наград не имелось, ремень и кобуру забрали, всё из карманов выгребли, погоны майора тоже забрали, не так и много там было, и вот оставили отдыхать. Похоже майор перенёс моё дело на утро.

Надо сказать, я голоден был. Ещё когда мы вышли к разбитой колонне, меня и медиков покормили сухпаем, это был то ли поздний обед, то ли ранний ужин, хотя ужина не было. Я голоден, поэтому из своих запасов достал солдатский круглый котелок, полный молочной рисовой кашей, сдобренной сливочным маслом, и стал быстро есть. Потом чая попил, ну и лёг на нарах, мысленно всё прикидывая. Амулет зарядки уже заряжал первый накопитель. Нечего время терять. Стоит сказать, что этот лесной бой многое мне дал. Что есть, то есть. Впервые такое, чтобы я за один день потратил семь накопителей, разрядив их до нуля. Шесть с амулета-защиты, один с боевого артефакта, «Глаз» потреблял энергии мизер, так что тут проблем нет. Знаете, что мне не хватало? Пока за бандитами гонялся, как те в разные стороны рванули? Миномёта. Накрыл бы, если бы батальонный был. От него не ушли, но чего нет, того нет. Стоило бы добыть. Впрочем, убирать некуда, из бункера я трофеями набрал немало, в хранилище всего триста пятьдесят грамм свободного, то что я съел и выпил. Этот бой многое дал мне, тут не только в плане трофеев, а в методике использования амулетов и боевого артефакта в таких вот схватках. Надо сказать, по краешку прошёлся. Несколько раз мне почти додавили защиту, пару пуль бы словил и поминай как звали. Если бы не лес, шансов бы у меня в отрытым поле не было. Нет, я помню про лекарский амулет, но не думаю, что мне дали бы излечить себя, окружив. Так что опыт интересен, но повторять его желательно имея все козыри на руках. Да, я имел их, не отрицаю, амулеты защиты и «Глаза» и есть те самые козыри, но всё равно и видел немало ошибок что сделал, и вот анализировал их. Нашёл несколько новых решений, надо будет отработать, но дальше уже уснул, устал, сморило. А завтрашний день покажет, что со мной будет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Утром проснулся от того, что открыли дверь, та это делала с устрашающим скрипом. Специально не смазывают петли? Вот так зевая сел, протирая глаза, и хмуро глянул на охранника. За ним двое конвоиров стояли, значит, за мной пришли.

- Задержанный, на выход, - велел охранник.

Подтянув сапоги, что позволило незаметно убрать амулет зарядки, быстро намотал портянки, и вбив ноги в сапоги, встал, притопнув, после чего направился к двери.

- Руки за спину, - приказал один из конвоиров, и те повели меня на улицу.

С прищуром глянув в сторону солнца, определил, что часов десять утра где-то. Что-то поздновато про меня вспомнили. Вообще это похоже местная тюрьма. Всё на это указывало. Видимо сначала поляки использовали, они же и построили, потом наши, после начала войны немцы, и вот снова наши. Всё окружено оградой, здания мрачные из красного кирпича, с решётками. Нет, это не база НКВД, та в стороне, с казармами, тут именно тюрьма. Её похоже временно используют как пересыльный пункт и тут работают следователи и дознаватели. Один боец узнал у хозяина кабинета можно ли меня заводить, и получив разрешение, завели. Нет, знакомого майора не вижу. Был капитан, здоровый такой, кулаки с мою голову, за столом сидел. Плюс молодой лейтенант у окна, моих лет, тому около двадцати. Мне к слову в феврале двадцать один исполнилось. Конвой усадил на табуретку, и капитан представился:

- Старший дознаватель, капитан Климов. Сообщите, должность, свои данные, звание и причину задержания.

- Должности нет, двигался по направлению в столицу, получить новое назначение. Последняя, помощник замначальника штаба стрелковой дивизии по разведке. Герман Геннадьевич Одинцов. Майор. Был задержан у дороги, где произошла засада на автоколонну, бандеровцами. Лично уничтожил всю банду, в полтораста штыков. Освободил наших медиков и взорвал бункер, что бандиты использовали как госпиталь. Почему тут, не знаю. Проверить кто я, и подтвердить личность, можно легко. Один звонок в Москву, или в мою бывшую теперь дивизию, и там подтвердят.

- Конечно, - улыбнулся тот, и я понял, проверять не будут, у того совсем другой приказ.

- Знаешь капитан, прежде чем ты начнёшь, немного опишу кто я. Чтобы потом претензий не было. Под конец Харьковской катастрофы, в сорок втором, я вышел на позиции стрелковой дивизии, свежая, только прибыла на фронт. Капитаном я был, дважды Героем. Там не поверили, что я капитан, мне было девятнадцать лет. Помогал тогда выводить наши части из окружения. Я контужен был, подбили в танке, в общем, там решили, что я ряженный, пояснение просто железобетонное, мол, молод иш-шо. Начали физическое воздействие. Избивали при допросе. Я убил начальника Особого отдела дивизии, его помощника, того кто меня бил и конвоира. На автомате. Сам недавно из боя, а тут эти уроды. Дальше со мной начальник разведки дивизии работал, с сержантом, кулаки у него не меньше ваших. Почти забили. Ночью я оклемался, выбрался, убив часового, сил не было оглушить, потом добыл оружие и вокруг того села кружил, и когда тот майор и сержант, что меня избивал, на виду появились на улице, дважды выстрелил, и два трупа. Головы лопнули, патроны подрезаны были. Я всегда мщу. Ушёл, но снова к своим вышел, сообщил о нападении бандитов в нашей форме, но мне не поверили. Трибунал был, сняли всё, звание и награды. Получил срок, в Казани на зоне два месяца отбывал, пока меня силой в штрафбат не взяли. Я не доброволец. Хотя я не считал, что искупаю вину, более того, считал, что всё сделал правильно, и эти уроды в нашей форме мне не свои. Итак, сорок третий год, заместитель начальника Особого отдела нашего фронта начал мне угрожать, более того, пригрозил что мой сын пострадает. Ему тогда год было. Я снова капитаном тогда был. Награды имел. Достал пистолет и выстрелил шантажисту в грудь, потом подойдя добил в голову. Снова трибунал, лишили всего, но искупил, вернули и звание, и награды. Вон даже майора заработал. Ты подумай, я всегда мщу. Мне на*рать на трибунал и приговор.