Ведьмы-провидицы - Барб Хенди

чересчур предана. Но теперь… она заботится о моём господине.

Так Инна была своего рода прислугой, которая появилась здесь, когда ей было тринадцать лет или около того. Селин обдумала всё, что сказал Павел, пытаясь понять, о чём он умолчал.

Джозелин вытащила Инну из беды и обучила её прислуживать даме, что вызвало у неё нездоровую привязанность, которая теперь была направлена на Антона. Она определённо будет за ней присматривать.

— А что на счёт мастера Фёдора? — спросила Селин.

Рот Павла сжался, и он стал выглядеть ещё менее довольным, чем прежде. Селин отметила, что его глаза были необычного зеленовато-голубого оттенка.

— Он… — начал Павел, но затем остановился на пару секунд. — Он здесь по просьбе отца моего господина, князя Ливена. Они говорят… — Он снова умолк, а Селин задумалась, кого он имел в виду под словом «они». — Они говорят, что мой господин не здоров, — продолжил Павел, понизив голос. — И иногда я думаю, что он сам внушает себе, что болен. Но мастер Фёдор делает всё, чтобы он поверил в это: заставляет его много отдыхать, даёт ему микстуры, пускает кровь и бог знает, что ещё делает. — Его голос стал глуше. — Но мой господин стал выглядеть только хуже. Я не уверен, что мастер Фёдор знает, что делает.

Это заинтересовало Селин, и ей захотелось узнать, какими микстурами Фёдор поил Антона.

Она знала по опыту, что люди склонны смотреть на лекарей и целителей со слепым доверием, и она надеялась, что Фёдор не был шарлатаном, пытающимся заработать себе место у двора Антона, изображая, что он необходим князю.

Могло ли такое лечение навредить больше, чем её метод?

Она покачала головой. Разумеется, могло. Она никогда никому не давала лекарства или рекомендации без особой на то надобности… Хорошо, почти никогда.

Но Павел не закончил.

— Я никогда не служил княжичу Дамеку, не был в его армии, но он более жёсткий человек, чем мой господин. И я думаю, что великий князь должен обладать этим качеством.

Это утверждение всколыхнуло что-то в мозгу Селин, хотя она и не знала, чем это вызвано.

Ещё больше слуг засуетилось, подавая ягодные пироги, когда заиграла музыка. Она посмотрела в сторону первого стола, чтобы увидеть музыкантов с инструментами, расположившихся позади помоста. Ониигралинафлейте, лютнеиарфе. Мелодия была весёлой, и люди начали подниматься из-за столов и выходить на открытую площадку, чтобы потанцевать.

Несколько солдат собрались на свободном месте в конце одного из столов и вытащили колоду карт. У Амели загорелись глаза.

— Селин, ты не против, если я…

— Иди, — сказала Селин, радуясь, что её сестра смогла найти для себя развлечение, поскольку больше ей здесь нечем было заняться. Но как только Амели ушла, Павел поднялся и протянул свою руку.

— Потанцуете со мной?

— Я не умею, — призналась Селин, слегка при этом вздрогнув.

Танцы едва ли были распространённым занятием в Шетане. Люди там больше были заинтересованы в том, как пережить зиму или случайный визит солдат Дамека.

— Это легко, — сказал он. — Я покажу тебе.

Как она могла отказаться, не обидев его? Всё ещё неуверенная, она приняла его руку и позволила отвести себя.

Когда они подошли к танцующим людям, она увидела, что все делают шаг в сторону, держась за руки. Двое танцоров разомкнули руки, чтобы Селин и Павел присоединились к ним. Через несколько секунд Селин обнаружила, что улыбается.

Ощущение было приятным… необычным, но приятным.

Через несколько мгновений шаги переменились, и она увидела, что все женщины направились к мужчинам на противоположной стороне круга. Она без колебаний двинулась вперёд, и дородный мужчина с отеческим лицом взял её за руку и закружил. Ярды ткани, из которых состояла юбка её платья, взметнулись, и странное чувство, зародившееся в ней, казалось, росло. Она чувствовала лёгкость. Счастье.

Потом она поняла, что должна продолжать двигаться и вернуться к Павлу. Когда она достигла его, одной рукой он крепко сжал её руку, а другую положил на её поясницу, притягивая ближе. Он был так высок, что на уровне глаз Селин была его левая ключица.

Ощущение счастья исчезло так же быстро, как и появилось, уступив место тревоге. Она продолжала совершать быстрые танцевальные движения, позволяя ему вести. Селин прекрасно знала о силе его рук и что не сможет освободиться, даже если захочет.

Ей это не понравилось, и она задалась вопросом, как же так вышло, что она позволила ему так уверенно удерживать себя. Она и Амели прекрасно знали, на что это похоже.

Стараясь сохранить спокойствие, она попыталась убедить себя не быть такой трусихой. Он не был одним из солдат Дамека. Разве прошлой ночью она не спала у него на руках, пока они ехали на лошади? Но музыка зазвучала быстрее, и он закружил её, всё ещё крепко удерживая двумя руками. Мир начал вращаться, и у неё закружилась голова.

— Павел, — пролепетала Селин.

К счастью, с последней пронзительной нотой песня закончилась и музыка смолкла. Когда Павел остановился, она попыталась освободиться из его рук, но замерла, когда её глаза наткнулись на бледное напряжённое лицо человека, стоявшего у танцевальной площадки.

Это был Антон.

Его челюсти подёргивались, и он направлялся прямо к ним. Павел не заметил его и лишь в последний момент обратил на него внимание.

— Капрал, — холодно сказал Антон, — эта дама здесь для того, чтобы помочь лейтенанту Яромиру, а не для того, чтобы танцевать с тобой.

Лицо Павла побледнело, и он отступил назад.

— Простите, мой господин, — пробормотал он.

Несмотря на своё недавнее беспокойство, Селин испытала искушение возразить Антону, что такой выговор едва ли необходим. Но на самом деле у неё действительно была причина находиться здесь, и она заключалась не в том, чтобы провести вечер, танцуя с солдатами в прекрасном одолженном платье.

— Благодарю вас за танец, капрал, — сказала она Павлу. — Как я сказала вам ранее, это поможет мне лучше освоиться среди гостей.

Павел моргнул в удивлении, а затем кинул.

— Это было честью для меня.

Потом он ушёл, и Селин осталась стоять в одиночестве рядом с Антоном, который наблюдал за ней с осторожностью, будто стараясь её понять.

Что ж, она могла бы приступить к своим обязанностям.

— Как вы хотите это устроить?

Но ему не было нужды отвечать, потому что она заметила, что в одном углу зала, рядом с огромным очагом, установили два мягких стула.

Леди Карина улучила момент между песнями, поднялась из-за стола и улыбнулась.

В зале воцарилась тишина, когда взгляды всех присутствующих обратились к ней.

— Дорогие друзья, — произнесла она так, будто была рождена обращаться к